Ирина Майорова - Турецкий берег, край любви

Продолжая улыбаться, толстушка кивнула.

Пол небольшого деревянного балкона был усыпан сосновыми иголками. Марина с наслаждением вдохнула напоенный смоляным ароматом горячий воздух. Обернулась. Горничная стояла за ее спиной.

– Nacht. Ziekade. Vogel[8].

– Что? – не поняла Марина.

Женщина состроила озорную гримаску, закрыла ладонями глаза и искусно изобразила пение цикады. Потом сложила губы трубочкой и тихонько засвистела – чисто и переливчато.

– А-а, ночью здесь поют цикады и птицы! – догадалась Марина и восторженно захлопала в ладоши.

Горничная, смеясь, закивала головой.

Вниз по мраморным ступенькам Марина спускалась бегом, на ресепшн влетела запыхавшись. Хотела с порога крикнуть: «Соглашаемся на бунгало! Там так здорово!», но ее опередил Игорь:

– Ты где ходишь?! Я решил все проблемы! Идем заселяться в наш съют – вещи уже увезли!

К главному корпусу они шли молча. Рыжий котяра лежал на том же месте, его ярко-зеленые глаза были широко открыты. Они проводили Игоря, потом вернулись к замедлившей шаг Марине. Во взгляде кота читалось осуждение.

«Что б ты понимал!» – одними губами прошептала она и почти бегом догнала любовника.

Съют оказался куда роскошнее номера, который она видела в бунгало. Две комнаты, ворсистое половое покрытие без пятен и проплешин, мебель не из опилок, а из натурального дерева. Но Марина все равно расстроилась…

– Ну ты как, малыш? Не очень устала? – осведомился Грохотов снисходительно. – Тогда мыться, потом обедать, потом легкий секс и сон. Все равно до четырех на пляже делать нечего – сгорим.

После «легкого секса» Игорь повернулся на бок и сразу же уснул.

Марина задремала всего минут на пятнадцать, а потом долго лежала, глядя в потолок и думая о новой девице сына – тощей брюнетке с вечно хмурым выражением лица и жуткой привычкой, разговаривая, пощипывать себя за кончик длинного и тонкого, как она сама, носа. Внезапно в голову пришла мысль: «Если Борька на ней женится, нужно будет сразу сводить ее на консультацию к Ривкину. И рожать только к нему. С таким узким тазом придется делать кесарево».

– Тьфу ты! – прошептала Марина и села на кровати.

Ну кто сказал, что Борька женится на этой, как ее… Юле? Мальчишке всего 18, а то, что он, сопляк, ведет бурную половую жизнь, так они сейчас все такие. А может, еще и не ведет. Хочет выглядеть в глазах окружающих секс-гигантом, вот и врет про похождения. Или просто дразнит мать.

На память пришел их с Борькой последний разговор.

Марина складывала в чемодан пакеты с вещами, когда сын влетел в комнату и с ходу попросил оставить деньги на непредвиденные расходы.

– На сигареты? – уточнила Марина. – Не дождешься!

– Но почему сразу на сигареты? Ты ж знаешь, я бросил. А вдруг мне на свидание пойти придется: надо ж цветочек купить, то да се…

– Про то да се поподробнее, пожалуйста.

– Ну ты чего, не понимаешь, что ли? Вон даже на твоем зачуханном канале в каждом рекламном блоке ролики про безопасный секс.

– Ну ты, Борька, бесстыжий! Такое с матерью обсуждать!

– Ну а с кем? Не с отцом же! Что он в этом понимает? – Борис подмигнул и расплылся в нагловатой улыбке…

Борька вырос, у него своя жизнь, и мать ему нужна только как источник денег, шмоток и комфорта. Но сейчас Марине такое положение дел только на руку. Никакой трагедии для сына из ее развода с Валерием не будет. Судя по последнему разговору, Борька в курсе, что у матери есть любовник, и совершенно по этому поводу не переживает. Может, даже имеет представление, кто именно ходит у родительницы в хахалях, знает, что Грохотов отнюдь не беден, и видит в новом браке матери выгоду для себя… Вряд ли Игорь захочет, чтобы Борька жил с ними в одном доме, но крохоборствовать, контролируя, сколько жена дала денег сыну от первого брака на карманные расходы и какую сумму потратила на покупку джинсов и курток, не станет. Не сказать, что Грохотов безоглядно щедр, но и не мелочен – это точно…

Марина тихонько спустила ноги с кровати и пошлепала в ванную. Там надела купальник, шорты и футболку, затянула в хвост шелковистые каштановые волосы. На прикроватной тумбочке оставила записку: «Я выспалась. Буду у главного бассейна. Если не найдешь, звони».

По дороге Миронова заглянула в бар выпить кофе. Не из автомата, а настоящего, турецкого.

За барной стойкой сидела забавная пара: сухощавый, даже скорее изможденный мужчина лет тридцати пяти и высокая, грузная дама годков на десять постарше. Роднили их набрякшие веки и цвет щек – помидорный с примесью свекольного сока. Физиономии законченных алкоголиков. Однако одеты оба были прилично, даже с претензией на легкий шик. На даме – сарафан из натурального шелка с накидкой-фигаро, на кавалере – рубашка и брюки терракотового цвета и пестрый шейный платок.

Пока Мироновой варили кофе, парочка успела расправиться со стоявшими перед ней коктейлями и заказала еще по одному. Марина проследила за процессом изготовления: виски, ликер, сок, лед. Судя по тому, что никаких уточняющих вопросов от мальчика с галстуком-бабочкой не поступало, эти двое были здесь завсегдатаями и пили всегда одно и тоже. В больших количествах.

Мужчина, перехватив взгляд симпатичной шатенки, приподнял стакан и улыбнулся. Миронову аж передернуло. Допив кофе, она поднялась и, проходя мимо парочки, навострила уши: интересно, о чем эти двое могут разговаривать?

Алкоголики лопотали по-французски. Марина от неожиданности приостановилась и приоткрыла рот.

– Vouleз-vous gjos rejoinder msdsme?[9] - Мужчина слез с высокого барного стула и теперь стоял, расставив ноги на ширине плеч.

«Чтобы не упасть», – догадалась Марина, натянуто улыбнулась и помотала головой:

– Merci[10].

«Ни фига себе, французы! – продолжала изумляться Миронова, пробираясь к свободному лежаку. – А я готова была голову дать на отсечение, что наши…»

Раздевшись, она присела на лежак и стала укладывать шорты и футболку в пластиковую сумку. Вдруг кто-то коснулся ее предплечья. Марина оглянулась. Рядом стояла девчушка лет двух, может, чуть больше, и протягивала ей мячик. Крошечные губки собраны в гузку, русые бровки насуплены. Марина взяла протянутый мячик, спросила:

– Ты с кем, малышка? Где твоя мама? – Она огляделась по сторонам. Соседние лежаки были либо пусты, либо заняты сладко спящими отдыхающими. Девочка сердито хлопнула Марину пухлой ладошкой по бедру и изобразила, что подкидывает мяч. – Хочешь, чтобы я с тобой поиграла? – сообразила наконец Миронова. – Ну давай.

Она взяла малышку за руку и, продолжая высматривать родителей новой подружки, повела ее на полянку.