Дмитрий Вересов - У Терека два берега…

– А вас и в Лондон запусти, вы и там будете изображать гарлемских злодеев, потому как менталитет…

Лимузин братья подогнали неправдоподобно длинный и девственно-белый, будто только что съехавший с глянцевой страницы автомобильного каталога…

– Ноблес оближ… – прошептала Айсет, садясь в «кадиллак».

– Да уж, пальчики оближешь, – понял ее по-своему Теймураз, усевшись напротив. Руслан ничего не сказал, только оскалил в улыбке зубы. Получилось хищно.

Охрана ехала сзади в двух «мерседесах»…

– Дяде Магомеду понравится, – примирительно заметил Теймураз, еще раз кивнув на ее головной платок.

А Айсет во все глаза смотрела на Москву…

– Слушайте, а нельзя проехать через Ленинские горы? – спросила она.

– Время, – ответил Теймураз, – мы на секунды здесь время считаем, так что Ленинские горы в следующий раз, и отец для тебя на Москве специально салют устроит.

Отца, конечно, она узнала сразу, правда, душа еще какое-то мгновение противилась узнаванию: как постарел, как высох за те несколько лет, что они не виделись! Ей даже показалось, что он стал ниже ростом…

Айсет окатила теплая волна нежности, и на этой волне она невесомо пробежала по блестящему черному мрамору громадного холла, притормозив в нескольких шагах от группы людей, окружившей отца, и едва удержалась, чтобы при всех не броситься к нему на шею. Этот щуплый лысеющий человек был для нее сказочным богатырем, самым сильным, самым умным, самым великодушным… Отец понял ее порыв, улыбнулся понимающе, и глаза его, холодные и недобрые для других, на мгновение потеплели.

Остановившись, Айсет оглядела окружа-ющую публику. Мужчины в смокингах и дорогих блейзерах, дамы – в платьях с глубоким декольте и при бриллиантах. Айсет стало стыдно за свой маскарад. Она вдруг подумала, что бараньи шапки и платки годятся для политических новостей на Эн-би-си, а здесь, когда в отеле «Россика-Сплендид» заключается сделка века в мировом гостиничном бизнесе, ее наряд – джинсы, кроссовки, этот идиотский пенд-жаб – выглядит несколько неуместным…

Сдержанные объятия, родственные поцелуи. Рядом с отцом, на голову возвышаясь над ним, – рослый, красивый дядя Магомед, которого она с детства побаивалась.

– Это моя дочь Айсет, она закончила школу во Франции и теперь обучается в Лондоне…

Бен Хобард, сверкнув идеальными дугами дентального перламутра, пожал ей руку.

– Очень приятно, я рад, что с вами можно говорить без переводчика…

Айсет, еще более устыдившись своего вида, отпросилась переодеться с дороги.

Отель принадлежал отцу. Где переодеваться – не составляло проблем. Можно было даже не дожидаться прибытия нукеров с чемоданами. На первом этаже отцовской гостиницы расположились бутики прет-а-порте самых модных парижских модельеров. И отчего бы не купить пети-роб на ее стандартную точеную фигурку?..

Айсет выбрала темно-бордовое, без рукавов, но с закрытыми спиной и грудью. Ее черные волосы и белая кожа очень хорошо сочетаются с темными, теплыми тонами одежды. Чуточку помады, чуточку теней...

Айсет не надо ходить к визажисту. Она сама делает себе лицо.

В холле опять встретила Руслана с Теймуразом.

– А знаете, я все не могу взять в толк, где вы на самом деле? – спросила она.

– В смысле? – переспросил Теймураз.

– «Таймс» пишет, что племянники Доку Бароева, Руслан и Теймураз, являются известными полевыми командирами…

– Читай больше этой ерунды! – рассмеялся Руслан. – Журналисты все врут.

– Да мы туда, – Теймураз сделал ударение на слове «туда», – мы туда как на сафари ездим, федералов пострелять, лечиться ездим в Турцию, а живем на Москве…

– Основной бизнес все-таки здесь, – подтвердил Руслан.

Их подозвали к отцу. Он стоял с дядей Магомедом, с Беном Хобардом и еще какой-то женщиной – явно европеянкой. Та им и переводила.

– Познакомься, Айсет, это Астрид Гранов-ски, твой новый босс, – весело сказал Бен Хобард. – Для тебя новость, что отец запродал тебя в Си-би-эн-ньюс?

Эти слова ошеломили Айсет… А как же учеба? А как же Джон?

Но она не произнесла этих мыслей вслух. Ее уже научили скрывать эмоции.

– Ты теперь будешь работать, девочка, – сказал отец. – Разве ты не мечтала иметь собственную программу новостей на всемирно известном телеканале? Но для этого сначала нужна небольшая… – Он щелкнул пальцами, припоминая правильное слово, – небольшая стажировка…

Вот так сюрприз… А как же Джон?.. До чего же она все-таки баба! Ей дают работу на Си-би-эн-ньюс, в ее московской редакции, а она еще сомневается.

Но в семье Бароевых решения принимают мужчины. И отец уже все решил. А она, Айсет, всего лишь маленькая фишка в его игре. Он ее ставит на поле Си-би-эн-ньюс и при этом выигрывает какое-то пространство или качество...

– Я очень рада, – сказала Айсет, пожимая руку Астрид.

Холодная баба. Вся изо льда. В двадцать восемь лет стала руководителем восточно-европейского отдела Си-би-эн… Айсет читала о ней, когда писала реферат по телевизионному менеджменту.

– Она не любит нас, но главное, за что ее сюда и поставили, – она не любит русских, – сказал отец, – так что пользуйся этим и играй на поле нашей общей нелюбви…

– Это часть твоего бизнеса, отец? – спросила Айсет.

– Да, дочка, все бизнес, и как видишь, даже дети становятся его неотъемлемой частью.

– Что я должна делать? – спросила Айсет.

– Тебе скажут, – ответил отец, – будешь выполнять просьбы – мои и дяди Магомеда…

Подавали шампанское.

– Куда здесь ходят? – спросила Айсет.

– Москва большой город, – ответила Астрид, – больше Парижа.

– В Париже я была маленькой девочкой и ходила только на обязательные школьные экскурсии – и еще в Диснейленд.

– Тогда тебе понравится Москва, – уверенно сказала Астрид.

– А ты… а тебе уже нравится? – спросила Айсет, слегка запнувшись на быстром «ты»…

– Нормально, – ответила Астрид, – везде все то же самое, что в Нью-Йорке, что в Лондоне, что здесь. Тусовка амбициозных полупрофессионалов, мнящих себя гениями в интерьере модных клубов… везде все одно и тоже.

Астрид секунду помолчала, а потом спросила, поглядев прямо в глаза:

– А у тебя есть друг?

– Есть, – ответила Айсет, – он программист, у него своя фирма…

– Он русский или чеченец?

– Ни то и ни другое, он белый англичанин…

– А-а-а, – как-то неопределенно протянула Астрид.

«А у самой-то у тебя друг есть?» – чуть не вырвалось у Айсет.

О работе они говорили уже на работе.

Офис московского отделения Си-би-эн находился на Тверской, почти возле кафе «Московское», на последнем нырке бывшей улицы Горького к Манежной и к Кремлю.