Вероника Вереск - Закон маятника

Не успела я открыть дверь, как в прихожую верещащей кометой влетела моя лучшая подружка Аллочка. Точнее, верещать она начала, едва услышав мои шаги за дверью.

– Я знаю, что ты дома! Или ты сию же секунду открываешь дверь, или я сама не знаю, что сейчас сделаю! Ишь, что удумала: прятаться!

– Да открываю я, не шуми, – только и успела пробормотать я, отходя в сторону и пропуская Аллочку в квартиру. – Всю лестницу переполошила.

– Нет, ты только погляди, на кого она похожа, кукла американская! – прямо с порога принялась отчитывать меня подруга. – Глаза как у кролика, физиомордия распухшая, позорище! Разнюнилась, рассиропилась, расслюнявилась! А почему в одном тапочке? Ах, второй у тебя в руке. От кого им отбиваться вздумала, от женихов? Или бывшее начальство собираешься лупить, когда с поклоном заявится назад звать? Мыш, фу, сидеть! Ах ты, неслух какой, ну иди сюда, иди, поздороваемся.

Моя лучшая подружка со старшей группы детского садика – настоящий тайфун в миниатюре. Любой, кто видел бы ее сейчас, ни за что бы не поверил, что она – адвокат с солидной практикой, попасть к которой считается громадной удачей. Вытащит из самой, казалось бы, безнадежной ситуации, была бы хоть крохотная зацепка.

Впрочем, на работе Аллочка становится совершенно другой, как внутренне, так и внешне. Наряды в стиле «восточный базар» уступают место элегантному костюму, килограммы звенящей и сверкающей бижутерии, как по волшебству, исчезают, торчащие во все стороны черные кудряшки укладываются в строгую прическу. А вот бурный темперамент никуда не девается, как и ее лексикон, пересыпанный сочными народными словечками. Неподготовленный слушатель запросто впадает в состояние ступора. И ведь не придерешься – с точки зрения законности и морали все абсолютно безупречно. Поэтому на открытые процессы с ее участием многие ходят исключительно ради аллочкиных выступлений и, несмотря на угрозы судьи очистить зал, реагируют на них бурными аплодисментами.

Отпихнув Мыша, который ластился к ней, как котенок, неожиданная гостья схватила меня за руку и решительно потащила в сторону ванной. Впрочем, не такая уж и неожиданная. У нас с ней всегда было что-то вроде телепатической связи. Когда она бурно разругалась с Виктором через несколько месяцев после свадьбы и попыталась выставить его «с вещами на выход», я даже сквозь сон почуяла неладное и на такси примчалась мирить их в два часа ночи. Успела, надо сказать, вовремя…

– Это чего ты удумала, матушка-голубушка! – продолжала Аллочка, не обращая внимания на мои слабые протесты. – Короче, так: живо споласкивай морду лица, причесывайся, а потом идем ко мне блины с шампанским жрать.

– Так ведь нормальные люди блины шампанским не закусывают, – попыталась возразить я.

– А где ты тут нормальных увидела? – расхохоталась в ответ подружка, встряхивая буйной черной гривой. – С возвращением! А то я уж подумала: подменили тебя. Сидишь тут, слезу в уголке точишь. Было бы из-за чего! Да работы вокруг столько – плюнуть некуда! Быстренько, ноги в руки, собирайся, а не то Витюшу кликну – он тебя на руках к нам отнесет.

Последнее послужило решающим аргументом. Витя – меланхоличный великан, которому ничего не стоит посадить Аллочку на плечо и пройти так половину Арбата, – в самом деле может закинуть меня за спину, будто мешок с тряпками, и доставить по нужному адресу. Нет уж, я лучше сама, добровольно!

– Нос припудри, – ворчливо бросила подружка, когда я наконец-то показалась на пороге кухни, где она гладила Мыша, развалившегося кверху брюхом и едва не мурлыкавшего от удовольствия. – А то всех соседей распугаешь. И пошли уже, блины стынут, шампанское греется, Витюшечка, бедолага, нас заждавшись, слюнками, небось, захлебнулся.

Некоторое время спустя я сидела на мягком угловом диванчике в крохотной кухоньке аллочкиной квартиры и чувствовала себя по-настоящему счастливой. В самом деле, что это я вздумала расстраиваться? Подумаешь, работа! Зато у меня есть роскошь, которую могут себе позволить только очень и очень немногие – право быть собой. К тому же я сама сделала свой выбор и всегда лучше сожалеть о сделанном, чем о несделанном. И главное: у меня есть самые лучшие на свете друзья – Аллочка, которая пойдет со мной в огонь и воду, и ее муж, готовый без лишних слов сделать именно то, что требуется.

– Чего задумалась? Шампанское пей, – оторвал меня от размышлений голос лучшей подружки. – Вить, хватит блины трескать, поухаживай за гостьей!

– Угу, – произнес тот, одной рукой наполняя мой бокал, а другой ухватывая из стоявшей на столе расписной деревянной бадейки самый пышный и румяный блин.

По части блинов Аллочка – настоящий мастер! Казалось бы, что сложного в том, чтобы вылить на сковородку жидкое тесто, перевернуть и несколько секунд спустя выложить на тарелку? Но у меня неизменно получается то нечто бесформенное, то одна пригоревшая корочка, а у подружки всякий раз – произведение кулинарного искусства. В свободное от адвокатуры время она с удовольствием потчует блинами обожаемого супруга, радостно поглощающего все эти гурьевские, гречишные, скородумки. Правда, в отличие от нас, он запивал блины не шампанским, а холодным пивом из высокого бокала с эмблемой какой-то футбольной команды.

– Хорош трескать, обжорушка ты мой, – ворчливо одернула Аллочка мужа. – За гостьей, вон, поухаживай, а то довела себя, кожа да кости скоро останутся. У самого брюхо скоро на нос вылезет, а он все трескает да уминает!

– Так ведь вкусно, – меланхолически отозвался Виктор, послушно подкладывая в мою тарелку штук пять только что скворчавших на сковородке солнышек из теста. Ну как тут откажешься!

Вскоре все неприятности стали казаться мне маленькими и ничтожными. Разнос начальства, происшествие на шоссе, туманные перспективы с расследованием – плюнуть и растереть! Видно, судьбе было угодно протащить меня через серию испытаний только для того, чтобы дать возможность приземлиться за этим щедрым гостеприимным столом и снова вспомнить обо всем хорошем, что у меня есть. Кстати, в этот список надо внести и сынулю, и Мыша, и Вадима, который до сих пор терпит мой невыносимый характер. Хотя, вроде бы, уже и не обязан.

Расчувствовавшись, я собралась произнести тост за Аллочку с Витей и за их теплый уютный дом, где всегда так хорошо. Но не успела я поднять бокал, который, как по волшебству, снова оказался полным, как откуда-то из коридора раздался оглушительный треск, напоминающий пулеметную очередь из старого фильма.

– Интересно, у кого такой хороший нюх на вкусненькое? – удивилась Алла, отрываясь от сковородки, на которой доходил до кондиции очередной блин. – Вот тыщу раз ему говорила: смени ты этот звонок, – продолжила она, энергично кивнув в сторону супруга. – А ему все как об стенку горох! Вот доиграемся – кого-нибудь кондрашка хватит!