Вероника Вереск - Закон маятника

– Извини, я немного не доехала, – заговорила я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно. – Ты не мог бы выехать мне навстречу? Где я? Сейчас, минутку, дай сообразить. Километрах в двух от поворота к тебе, здесь еще рекламный щит «Коттеджный поселок "Озеро"». Нет, машина у меня не заглохла. И в аварию я тоже не попала. Да, жду.

Не прошло и пяти минут, как рядом затормозил новенький черный «лексус». Передняя дверца стремительно распахнулась, и наружу выскочил Вадим в расстегнутой кожаной куртке под цвет автомобиля.

«Очередную игрушку на колесах себе завел, – мысленно отметила я. – И, небось, полный набор аксессуаров, как же без них?!»

Увидев, что я жива-здорова, Вадим облегченно вздохнул, но, заметив тормозной путь, четко выделявшийся на посыпанном снегом шоссе, и глубокий след протекторов на разделительной полосе, едва не впал в состояние ступора. Вполголоса выругавшись, он резко открыл переднюю пассажирскую дверцу и грохнулся на сиденье рядом со мной, создав почти столько же шума, сколько и Мыш, когда со всего размаха плюхается на пол ванной.

– Тебе что, – возмущенно начал он, – мало своих журналистских расследований, так решила до кучи еще и каскадером заделаться? Жить надоело?!

– Точнее будет сказать: кому-то очень надоело, что я живу.

Судя по всему, Вадим собирался в тысячу какой-то раз сообщить мне, что когда-нибудь я обязательно доиграюсь и что бороться с ветряными мельницами – самое безнадежное занятие на свете. Но, взглянув на мое лицо, белое, как покрывавший обочину снег, безнадежно махнул рукой.

Несмотря на все протесты, мне пришлось переместиться на пассажирское сиденье «лексуса», а «глазастик» последовал за нами на прицепе. Еще через полчаса мы сидели уже в гостиной, в креслах, выписанных Вадимом с какой-то международной выставки. Передо мной дымилась чашка с успокаивающим травяным чаем, хотя в данной ситуации я бы предпочла грамм 150 «Наполеона» или, на худой конец, «Реми Мартен». И сигарету, хотя я не курила даже в юности.

– А теперь рассказывай, – требовательно произнес Вадим. – Судя по всему, на этот раз ты вляпалась во что-то серьезное. Давай по порядку. Какое осиное гнездо ты разворошила? Чем сейчас занимаешься?

– Да все как обычно, – заговорила я, чувствуя себя двоечницей, вызванной в кабинет директора школы. – Ничем не выдающееся расследование, столкновение интересов, судебные разбирательства.

– И какова цена вопроса?

– Аварийное здание в центре Питера. Точнее, не столько здание, сколько земля под ним.

Вместо ответа Вадим длинно и протяжно свистнул.

– И правда, пустячки, говорить не о чем! Ну и на какой стадии твоя очередная великая битва?

Я сама не заметила, как рассказала и про ничем не примечательное здание, владельцы которого, едва продав, объявили торги недействительными и с большим скандалом вернули недвижимость, и о разбирательствах, которые за этим последовали. Допивая пряный, сладко пахнувший чай, я поведала о разговоре с начальством и о том, как написала заявление об уходе и ушла, гордо хлопнув дверью. Затем я перешла на странное происшествие с Глебом, которое, собственно, и послужило причиной нашей сегодняшней встречи, во всех подробностях расписала появление грузовой фуры, едва не сделавшей из меня с «глазастиком» некое подобие аппликации на асфальте.

– Короче, так, – заявил Вадим голосом, в котором явственно звякнул металл. – Завтра же отправляю Глеба в Англию – подальше от твоих разборок, да и языковая практика ему не помешает. А тебе выделю телохранителя.

– Ага, и семь нянек в придачу, – фыркнула я, чувствуя, что ко мне возвращается обычное присутствие духа. – Даже не думай!

Отказавшись от путешествия в кабине «лексуса», я вернулась домой в своем «глазастике». Правда, отбояриться от охраны не получилось. Иногда Вадим становится до отвращения принципиальным, и тогда с ним лучше не спорить.

Глава третья

Я снова оказалась дома в гордом одиночестве, если не считать Мыша, прохлаждавшегося на полу ванной. Сынуля, несмотря на все мои просьбы, усвистал куда-то с друзьями, о чем известил торопливо нацарапанной запиской с двумя грамматическими ошибками.

Никто не действует на нервы и даже не смотрит в мою сторону. Но, вопреки всем ожиданиям, никакого удовольствия от этого я не ощущала. Читать не хотелось: все герои исторического романа теперь казались мне полнейшими идиотами. Им бы мои проблемы!

Кофе, заваренный по всем правилам, тоже не прибавил хорошего настроения. Телевизор был выключен через полминуты просмотра. Окружающий мир казался все более несправедливым и омерзительным.

Ну почему именно у меня вечно все не как полагается? Когда в детсадовском возрасте все девочки играли в принцесс, мне почему-то нравилось изображать разбойницу. В школе вместо того, чтобы разреветься и позвать на помощь учительницу, всегда давала обидчикам сдачи. Я и сейчас не понимаю, что может быть хорошего в том, что тебя дергают за косички или обстреливают жеваной бумагой. Внимание, видите ли, проявляют! Да видала я такое внимание в белых… кроссовках! Брак, о котором можно только мечтать, разрушила, можно сказать, своими руками. И раз за разом отталкиваю все попытки Вадима восстановить семейный союз.

Любая нормальная женщина, окажись она на моем месте, тут же закрутила бы с кем-нибудь из коллег страстный и ни к чему не обязывающий роман, но мне гораздо интереснее заниматься поиском информации, а портить хорошие товарищеские отношения ради сомнительного удовольствия… Нет, такое совершенно не для меня!

Вот теперь и сиди одна – продолжала я заниматься самокопанием, переходящим в самоедство. Без мужика и без работы, которой лишилась из-за своей принципиальности, с которой все нормальные люди распрощались, выйдя из подросткового возраста. Деньги у такой безалаберной хозяйки, как ты, скоро закончатся, другое место еще искать и искать. Останешься на бобах и сама во всем будешь кругом виновата.

Да кто там еще названивает?! На домашний, а потом еще и на мобильник! Нет меня ни для кого, понятно? В конце концов, имею я право хоть иногда побыть слабой женщиной и похныкать в подушку? Да, именно! Сейчас возьму диванную подушку и как следует промочу ее слезами. Нет, правда, что я за моральный урод такой? И зачем такие, как я, вообще на свет рождаются…

Послышался длинный требовательный звонок, на этот раз в дверь. Такой обычно предшествует крику «Откройте: полиция!» Неужели Вадим из-за того психа на грузовой фуре развил бурную деятельность и поставил на ноги еще и правоохранительные органы? С него, пожалуй, станется. Но тогда почему Мыш, подбежавший к двери, не лает, как обычно при приближении чужих, а, наоборот, радостно потявкивает, изо всех сил виляя обрубком хвоста? Ладно, сейчас выясню.