Разрубить гордиев узел - Александра Васильевна Миронова
Был дождливый осенний день, когда брусчатка в старом городе вся покрывается оранжевыми лоскутами палой листвы, когда небо сереет и словно стирается, становится прозрачным, когда вокруг сгущаются серо-коричневые тона, ей вдруг отчаянно захотелось красок. Закончив работу пораньше, Юля заехала на небольшой вернисаж, где торговали уличные художники. Решила сделать себе подарок – купить картину. Любовь к картинам была той единственной призрачной нитью, которая связывала ее с Юрой – он очень любил рисовать и хотел стать художником, хотя мама уже определила его в юридический.
Юля шла по скользкой мостовой, пытаясь рассмотреть за целлофановой защитой картину, которая бы ее согрела, как вдруг услышала, как кто-то позвал ее по имени.
Потом они пили кофе в небольшом музейном кафе, распложенном возле вернисажа, а она прикасалась рукой к его колючему свитеру и все не могла поверить, что это ей не снится. Она сама не знала, почему соврала ему, что не замужем и что у нее нет детей. Ей хотелось другой жизни, и она себе ее придумала.
– Так как, говоришь, клиника называется? – настойчиво переспросила Юля.
– Зачем тебе?
– У моей коллеги муж болен, она сегодня поделилась.
– Юль, ну не могу я тебе сказать, это экспериментальная программа. Понимаешь, я не хотел тебя расстраивать, но я записался в группу добровольцев, – вздохнул Юра.
– Добровольцев? – непонимающе переспросила Юля.
– Да, – кивнул Юра. – Это лечение еще не запатентовано, они искали добровольцев, чтобы все протестировать. Я тебе не сказал, потому что ты бы волновалась.
– Это у нас в городе такое? – Юля вдруг почувствовала себя круглой дурой.
За участие в медицинских экспериментах добровольцам могли платить, но никак не брать с них деньги.
– У нас, у нас, – Юра еще сильнее привлек ее к себе. – Какая собака тебя покусала? Иди ко мне.
Поздно ночью, когда Юра крепко уснул, Юля выскользнула из кровати. Она отчаянно не хотела в это верить. Цеплялась слабеющими руками за тонкие нити надежды, но уже понимала, что скользит вниз и при падении расшибется насмерть.
Она проверила все вещи Юры, его рюкзак, в котором он беспечно таскал документы. Письменный стол, ящики со счетами и старыми письмами. Заглянула даже на антресоли. Но нигде не нашлось ни одного документа, подтверждающего, что Юра вообще был болен. Зато нашлись его долговые расписки на сумму чуть меньшую, чем та, которую дала ему Юля. Очередной проект, который должен был отвезти их на Мальдивы, явно не удался. И поэтому Юра придумал болезнь.
Алексей, Дмитрий, Ольга
Они сидели втроем в большом кабинете Дмитрия и проводили ревизию документов из компьютера Валерия, которые Ольга скопировала на жесткий диск и оставила себе.
– Вообще-то меня отстранили от дела, – сообщил Алексей, когда Ольга отправила на печать очередной документ.
– Это не важно. В любом случае будет возбуждено еще одно дело по части три статьи сто двадцать семь точка один Уголовного кодекса «о купле-продаже находящегося в беспомощном состоянии человека», и займется этим уже Следственный комитет, – успокоил его Дмитрий.
– Вроде все. – Ольга закрыла компьютер и подошла к принтеру, на котором высилась груда бумаги. Она разделила ее на три части и отдала Алексею и Дмитрию по внушительной стопке.
– Вы поняли, о чем идет речь? – Дмитрий пролистнул несколько страниц.
– Да, – кивнула Ольга. – Здесь договора об услугах суррогатного материнства.
Она внезапно села за стол, опустила голову на руки и уставилась перед собою, глядя на документы невидящим взглядом. Дмитрий и Алексей переглянулись.
– Что-то еще?
– Договоров сотни, – тихо сказала Ольга. – Возможно, даже тысячи. С гражданами США, Китая, Аргентины, Австралии, Франции, Филиппин и даже Монголии. Вы знаете, что Филиппины – один из мировых лидеров по торговле людьми и детской проституции?
Ее вопрос остался без ответа. Все так же продолжая безучастно смотреть перед собой, Ольга продолжила глухим голосом:
– Процесс контролировал Валера, в нем участвовали два наших ведущих акушера-гинеколога и три девушки из лаборатории, одной из которых была погибшая Светлана.
– Вы считаете, что ее убил Валерий?
Ольга подняла глаза и, усмехнувшись, уставилась в глаза Алексею:
– А вы как считаете? Вы сами посмотрите, да и коллеги из Следственного комитета наверняка подскажут: Валера за последние несколько лет стал долларовым миллионером. Одна манипуляция стоит порядка двух с половиной миллионов рублей. Кто бы захотел ставить такой бизнес под угрозу из-за маленькой глупенькой девочки? А то, что Светлана что-то знала, подтвердила ее мать. Да и мне она перед смертью успела шепнуть про продажу эмбрионов. Думаю, что именно поэтому она ко мне и пришла.
Откашлявшись, Дмитрий уточнил:
– Ольга, вы действительно были не в курсе?
– Если бы я была в курсе, зачем бы я вам все это сейчас рассказывала? – усмехнулась Ольга. – Не решись я об этом сказать, вы бы никогда ничего не узнали. Даже про собственных детей.
Она встала и подошла к окну, распахнула обе створки и жадно вдохнула, словно в комнате резко закончился кислород.
– А я все думала, почему он так заботился об обычных людях? – усмехнулась она, немного помолчав. – Мол, они тоже имеют право на счастье. Еще бы. Никто из них никогда не додумался бы искать свои эмбрионы в другом месте. Все кланялись, ножки целовали, получая младенца на руки. В то время как пара-тройка их детей отправлялись куда-нибудь на Филиппины, где следы их терялись.
Мужчины сидели молча, не зная, что и сказать. Первым не выдержал Дмитрий.
– Не возражаете, если я закурю? – спросил он у Алексея, тот махнул рукой.
Дмитрий похлопал себя по карманам пиджака и вдруг вспомнил, что, узнав о том, что у них с Верой будет малыш, он бросил курить.
– У вас не найдется?
Алексей покачал головой:
– Разве что трубка.
– Что угодно.
Алексей достал из кармана трубку и небольшую пачку табака. Набив трубку, он протянул Дмитрию вместе со спичками. Тот подошел к окну, раскурил трубку и уставился на Ольгу.
– Что-то еще?
– Да. Сейчас беременны десятки суррогатных мам. Уже завтра-послезавтра обо всем узнает пресса, и дело будет громким, как я понимаю, – она вопросительно посмотрела
