Элис Хоффман - Черепашья луна

— Может, это ты у нас расклеился? — говорит Джулиан Уолту. — Может, это у тебя никотиновая ломка. Не приходило в голову?

— Нет, не приходило, — говорит Уолт, искренне удивленный тем чувством облегчения, с каким он снова слышал голос Джулиана.

Уолт не будет скучать по работе. Он уходит, пока давление у него нормально высокое, а язва под контролем. Ричи Платт не готов занять его место, так что, скорее всего, придется поискать замену за пределами Верити. Дело не в том, что он не считает Джулиана достойной заменой. Считает, хотя и знает, что пришлось бы его отстаивать перед городским советом. Он просто не хочет подкладывать свинью Джулиану. Упакует он свои вещички в кабинете, и все, даже оглядываться не будет. Вот только к Джулиану будет заезжать иногда, когда нечем будет заняться или захочется поболтать.

Через две недели Кейт собирает вещи и с удивлением обнаруживает, что ему почти ничего не нужно. Он кладет в чемодан свитер, любимые джинсы, банку с монетами и — в последнюю минуту — теннисную ракетку, которую отец подарил прошлым летом, а он к ней не прикоснулся с тех пор, как они уехали из Нью-Йорка, и неизвестно, когда прикоснется, потому что записался в летнюю школу в Грейт-Неке. Отец не знает подробностей, знает только, что были неприятности. Он уже звонил с предупреждением, что введет для него комендантский час, отбой в десять часов, даже по выходным, и Кейт не стал спорить. Он не позвонил Лэдди Стерну, хотя, может быть, никогда не вернется. Ему разрешено остаться в Нью-Йорке до конца лета, если он захочет. Но на самом деле он хочет только одного: вернуть своего пса, но это невозможно.

Он мало говорит с тех пор, как вернулся голос. Два раза он говорил с отцом по телефону, один раз с комендантом, когда у них испортилась посудомоечная машина и нужно было чинить, и один раз сказал «спасибо» Китти Басс, которая привезла ему огромную коробку сладких пирожков. Он боится ехать в аэропорт. Дома ему удавалось избегать матери, а в машине они будут заперты один на один.

Сегодня Кейт встал задолго до рассвета, когда еще не зашла луна. Ему снова приснился пес, и, когда он проснулся, сердце колотилось как сумасшедшее. Сломанные ребра ему хорошо зафиксировали, но подниматься с постели все равно больно. Как был неодетый, он прошел через темную гостиную, вышел на балкон и стоял там, дрожа от холода. Был отлив, и в воздухе стоял сильный горький запах водорослей. Примерно в это время девочка всегда начинала хныкать во сне, и ее нужно было немного покачать на руках. Мисс Джайлз, может, и глуховата, но она всегда умудряется услышать, что кто-то проснулся. Если бы Кейт сейчас был там, она бы вышла из спальни, в своем халате и шлепанцах, и сделала бы ему горячего шоколаду или чаю, несмотря на ранний час.

Накануне он съездил туда попрощаться. Взял такси, за которое заплатил из своих личных денег, а с собой привез вещи, которые брал у мисс Джайлз, выстиранные и выглаженные. Девочка была во дворе возле кроличьих клеток, рядом стояла миска с латуком и ростками люцерны. Она немного подросла — наверняка подросла, потому что сама теперь дотягивалась до клеток и совала кроликам листья латука. Поскольку никто не знает, когда у нее день рождения, мисс Джайлз позволила выбрать Кейту, и он выбрал первое марта. Он всегда будет присылать ей к этому дню подарок, где бы он ни был — даже если она совсем его забудет.

Вчера он попросил таксиста не уезжать, он знал, что долго не задержится. Он подошел к клеткам, и когда девочка увидела его, она подняла руки и сказала «учки». Это было что-то новенькое, он раньше этого от нее не слышал. Он поднял ее на руки и поднес ближе к клетке с ее любимым кроликом. Может, и хорошо, что у маленьких детей такая короткая память, подумал он. Она уже так любит этих живых кроликов, что часто стала игрушечного забывать в кухне на полу, а ведь раньше ни на минуту не выпускала его из рук, и если кто-то пытался взять игрушку из кроватки, она сразу просыпалась и начинала плакать.

Он никогда не называл ее по имени, никогда с ней не разговаривал и, наверное, уже никогда не будет. Когда он опустил ее на землю, его руки вспомнили ее тяжесть, когда он бежал с ней по дренажной канаве. К началу следующей весны ей уже не нужна будет помощь, она сможет сама кормить кроликов — будет подтаскивать к клеткам старый деревянный стул и, вскарабкавшись на него, открывать верхние клетки. Такси ждало его на дороге, счетчик щелкал, и он наклонился, чтобы она обняла его своими ручонками. От нее пахло лимонным соком и пшеничными хлебцами. Из окна кухни на них смотрела мисс Джайлз — она всегда так делает, чтобы человек думал, будто он один, когда он на самом деле не один. Кейт выпрямился, отнес девочку на крыльцо и кивком показал, чтобы она шла в дом.

Может, в марте, когда ей будет два, она уперла бы руки в боки и заупрямилась, но вчера она пошла в дом, а там, наверное, направилась прямиком к кухонному столу, за который мисс Джайлз каждый вечер усаживает ее, чтобы перед сном выдать печенье и молоко, неважно, хорошо ты себя вел или нет.

Дрова, которые наколол Кейт, были сложены аккуратной поленницей возле крыльца, и он подивился, как их много. Ему захотелось плакать, но он не заплакал, а вернулся к такси и попросил водителя ехать обратно на Лонгбоут-стрит. А теперь, стоя на балконе и глядя на берег внизу, он вдруг думает, что не помнит, как пахнет лето в Нью-Йорке, но он никогда не забудет этот запах кипарисов, водорослей и лимонов. Он будет помнить его даже в запертой, герметичной комнате с кондиционированным воздухом.

Он возвращается к себе, одевается и заканчивает укладывать вещи. Когда в шесть часов встает Люси, он уже сидит в кухне и пьет из стакана апельсиновый сок. Он видит, что мать расстроена, потому что она не делает себе, как всегда, йогурт с гранолой[24], а просто выпивает чашку растворимого кофе, который обычно терпеть не может. Мать никогда не поверила бы, но все, что он сделал и собирается сделать, никак не связано с ней. Джулиан Кэш, наверное, понял бы; он знает, что жизнь иногда ведет тебя туда, куда ты должен идти один, и только если повезет, с тобой рядом будет собака, которая полюбит тебя всем сердцем, какой бы ты ни был.

Он бы хотел остаться с матерью и стать таким, как ей хочется, но он не может. Это не со зла и не нарочно, просто он другой. Поэтому он идет умываться и чистить зубы, а потом берет свой чемодан. Когда они идут через парковку, в небе появляются первые солнечные лучи. Через несколько часов над асфальтом поплывут волны жаркого воздуха, и после отлива на берегу мальчишки будут подбирать самые красивые раковины. Люси путается в ключах, потом наконец открывает багажник, и Кейт кладет чемодан.