Марина Крамер - Последнее японское предупреждение

– А мне все равно, хочет он чего или нет. Я вот хочу, чтобы не было этих пяти дней – и что мне делать? Просто заявить – «раз я не хочу, то и нет ничего»? Так не будет!

Проня прошелся по номеру, ероша волосы, увидел бутылку, налил себе полный фужер и залпом выпил, кинул в рот пару виноградин и снова повернулся ко мне:

– Ты совсем деревянная, девка? Мужика своего пожалей, ему ведь разруливать, батя-то в возрасте уже.

– Мой мужик разрулит, не сомневайся. Это и его дочь тоже. Не думаю, что его мнение сильно отличается от моего.

– Дура, мля! – рявкнул он. – Не понимаешь, да?!

– Не орите, пожалуйста, вы не дома. Нет, не понимаю. К чему вам папино прощение? Показать, что вроде как благородные? Да какое благородство в том, чтобы пойти на поводу у алчной бабы?

– Я закурю, не возражаешь? – спросил Проня, вынимая пачку «Мальборо».

– Курите.

Я тоже встала и взяла сигарету, щелкнула зажигалкой, затянулась и села на подоконник.

– Вот вы умный человек. Скажите, что вы на моем месте сделали бы?

Проня, отодвинув стул, сел, оперся локтем на столешницу и долго молчал, глядя перед собой. Ситуация, конечно, странноватая – я сижу в темном номере гостиницы с посторонним мужчиной, курю, разговариваю. Бред…

– Честно? Не знаю. Если бы моего ребенка кто умыкнул, я б голову отрезал, – признался Проня, и я, потянувшись за своим бокалом, усмехнулась:

– Ну что? Понимаете теперь, почему я упираюсь? Беретесь осудить?

– Я тебя не сужу. Но меня тоже пойми – война начнется, много народа поляжет. – Он коснулся фужером моего и снова залпом выпил. – Надо же, никогда винище не любил. А это хорошее.

– Вы забываете, что сейчас время другое. Можно все цивилизованно решить.

– Цивилизованно, говоришь? А не умеет твой батя цивилизованно. У него старая закваска, как и у Вити, они долго языками чесать не станут, вмиг на ножи.

– Глупость это.

– Слушай… – вдруг сказал он, разливая остатки вина по фужерам. – А правду говорят, что ты за своих не задумаешься любого наглухо положить?

– Кто говорит? – Я выпила и почувствовала, что зря – закружилась голова, все поплыло. Не хватало еще отключиться сейчас!

– Да слух ходит…

– Слух…

– Ну, не говори, правильно. Я бы тоже не сказал. А за своих рвать надо. Ладно, девка, мне пора, и так засиделся с тобой, вишь вон, и выпить успели. Ты все-таки подумай.

– Ленка где? – вдруг спросила я, вспомнив мучивший меня вопрос.

Проня задержался у двери, положил руку на ручку, но не открыл, только подергал.

– Тут косяк вышел… Пропала она, мы весь город на уши подняли – нет ее. Витя тоже ищет, злой на нее за то, что дело не сделала, а бабки взяла.

– О, а вот кстати… как так вышло, что Соня почти пять дней не у вас была, а фиг пойми где?

Проня вернулся, снова сел за стол и взял яблоко, сочно хрупнул им и проговорил с набитым ртом:

– Говорю же: косяк вышел. Сперва она дома не ночевала, наши не нашли. Потом утром глядь – а на квартиру бати твоего люди приехали. Зашли и тоже пустые вышли. Витя тогда и решил, что она стреканула куда-то и затихла. Потом раз – звонок. Говорит: деньги вперед, потом девчонка. Витя велел сперва фотку хоть показать, она прислала – в торговом центре снято, дата свежая. Ладно, он половину перевел. Ленка опять пропала. А в тот день, когда ты наших положила, мы как раз ей вторую половину перевели за адрес.

Я про себя подумала, что тихая, интеллигентная Лена, никогда не повышавшая голоса, оказалась очень верткой и хитрой. Провернуть такую комбинацию – это надо долго думать. И сама не при делах, и деньги у нее. Молодец…

– Слушайте, уважаемый, – вдруг сказала я, потому что меня осенило, – а ведь мы можем заключить сделку.

– Да? Какую?

– Устройте мне встречу с Меченым.

– Чего?

– Я не по-русски сказала?

– По-русски. – Он немного подумал и произнес: – Хорошо. Завтра попробую. Позвони часа в два.

– Отлично. Непременно позвоню.

Проня попрощался и ушел, а я упала поперек кровати и уснула, попросив предварительно девушку на ресепшен разбудить меня в восемь утра.

Ровно в восемь раздался звонок. Я открыла глаза и села, ощущая легкое головокружение. Но сегодня я не могла себе позволить роскошь в виде похмелья, меня ждало важное дело. Я придумала, как решить вопрос с Витей и отцом. Но для этого мне нужен был Никита, и придется, увы, потревожить его в законный выходной. Я включила телефон, посчитала количество пропущенных звонков от мужа, решила не отвечать и позвонила телохранителю. Никита ответил сонным голосом, и я сразу извинилась:

– Никс, ты меня прости, ради бога, что в выходной беспокою, но дело важное.

– Нет вопросов, – зевнул он, – надо – значит, надо. Только что конкретно надо?

– Конкретно – надо сказать, где те фотографии, что ты мне показывал?

– Сжег я их, а что?

Мне показалось, что сейчас рухнет высокий подвесной потолок, украшенный звездочками.

– Как… сжег? Совсем? – еле выдохнула я.

– Ага. Насмерть. А что?

– Никииита…

– Да что за паника? У меня в телефоне их фигова туча, в любом торговом центре автомат стоит для печати. Хотите – обои сделаю?

Мне захотелось ругаться матом и как можно громче, но я сдержалась.

– Значит, так, умник: отрывай зад от кровати, делай фотки и вези мне их в «Причал».

– А вы там чего с утра пораньше?

– А сдохни от любопытства! На все тебе два с половиной часа. Время пошло!

Я положила трубку и отправилась в душ. Жалко, что платья у меня нет, было бы кстати, но черт с ним, поеду в джинсах, даже на магазин нет времени. Хотя…

Выйдя из душа, я наскоро высушила волосы, решив, что зайду в ближайший салон красоты и сделаю там гладкую прическу, чтобы выглядеть чуть старше – мой внешний вид обычно не располагал к серьезным разговорам. Не став даже завтракать, я взяла сумку, спустилась вниз и, оставив ключи, вышла на улицу. Машину решила не брать, а прогуляться пешком до расположенного неподалеку торгового центра. Там буквально за час я нашла вполне приличные платье и сапоги, зашла в салон, объяснила, чего именно хочу, и еще через полтора часа вышла с отличным макияжем, гладким пучком и свежим маникюром. Осталось только переодеться и взять у Никиты фотографии.

Телохранитель ждал меня в холле гостиницы, вальяжно развалившись в кресле. Когда я вошла, он поднялся и пошел за мной, а в лифте поинтересовался, разглядывая макияж:

– Это вы куда такая нарядная?

– На «стрелку», родной.

В глазах Никиты застыло удивление и вопрос, но я не стала углубляться, открыла дверь номера и втолкнула телохранителя внутрь.

– Ты располагайся, посиди, фруктов вон поешь, а я сейчас. Снимки привез? – спросила я, скрываясь в ванной.