Айрис Джоансен - Миллион за выстрел

Эпилог

Нассау, Багамы

Спустя два месяца

Солнце жгло спину. Елена перевернулась и продвинулась подальше в тень от зонтика.

— Ты сгоришь, — заметил Гален, опускаясь на одеяло рядом с ней. Он кинул полотенце ей на ноги. — В такое время суток нечего делать на солнце.

— Я люблю жару и никогда не обгораю. Одно из преимуществ смуглой кожи. — Она повернулась на бок и посмотрела на него. — Где Барри? Когда я его в последний раз видела, вы с ним катались на этом бедном муле вдоль пляжа.

— Вот уж не стал бы жалеть это проклятое животное. Он встал столбом, и мне пришлось тащить его в гостиницу волоком. — Гален кивнул в сторону группы детей, резвящихся на пляже недалеко от них. — Барри с этими ребятишками. За ними присматривает служащий гостиницы.

— Барри в эти два месяца видел тебя куда чаще, чем я. Где ты был?

— То там, то сям. Мне казалось, что тебе нужно просто полежать на солнце и побыть наедине с сыном. Ты была не в лучшем виде, когда мы уезжали из Джорджии.

Это было еще слабо сказано. Она напоминала взведенную пружину, ее переполняли горечь, сожаление и усталость, пробирающая до костей. Первую неделю она почти ничего не говорила, будто онемела, и только потом, постепенно, начала приходить в себя.

— Да я была просто развалиной. Руины человеческой личности.

— Сейчас ты выглядишь лучше. — Он уставился на океан. — Я сегодня звонил Логану, он сказал, что мы спокойно можем возвращаться в Штаты. Агентство по борьбе с наркотиками не собирается напрягаться и расследовать убийство Чавеза и его банды. Они рады от них избавиться. Манеро говорит, что среди наркодельцов ничего не слышно о каком-либо возмездии. Они слишком заняты дележом владений Чавеза.

— Значит, все позади?

— Похоже на то. Мы вернемся в Штаты и сделаем тебе нормальные документы. Ты ведь этого хочешь?

— Конечно, хочу.

— Ладно. — Он поднялся на ноги. — Тогда я все подготовлю. Мы сможем уехать через несколько дней.

Елена смотрела, как он идет к гостинице. Солнце играло в его коротко стриженных темных волосах, и двигался он с присущей ему кошачьей грацией. Он явно выполнял задание.

Он собирался доделать все мелочи и украсить хорошо сделанную работу пышным шелковым бантом.

Ничего не выйдет, Гален.

Елена глубоко вздохнула и немного постояла у двери в номер Галена.

«Сделай это, и все».

Она открыла дверь. В комнате было темно.

— Гален?

— Я на балконе. Какие-нибудь проблемы?

— Да. — Она прошла через комнату и присоединилась к нему.

— Барри?

— Нет. Не все же касается Барри.

— А ты меня едва не одурачила.

— Потому что ты слеп. Я люблю сына, но он не единственный человек в моей жизни. Если бы ты не был так чертовски тактичен, ты позвал бы меня в свою постель по меньшей мере месяц назад. Вместо этого ты заставил меня ждать. — Она подошла поближе. — Ты лишил меня уверенности, а мне это не нравится.

Гален улыбнулся:

— И что ты собралась делать?

— Я собралась сказать, что люблю тебя, и думаю, что ты тоже меня любишь. Я дам тебе немного времени подумать, но будет справедливо предупредить, что я верю в брак.

— И когда ты решила, что испытываешь это безмерное влечение ко мне?

— Мне кажется, в тот момент, когда я выбросила оружие перед боем с Чавезом.

Он моргнул.

— Что?

— Я знала, что на дереве может сидеть снайпер, но я все равно выбросила оружие, потому что знала, что ты рядом и сделаешь все, что обещал.

Он расхохотался, откинув назад голову.

— Господи, самое оригинальное объяснение в любви, какое мне только приходилось слышать.

— Кончай смеяться. — Она постаралась говорить спокойно. — Для меня это важно. Мне трудно полагаться на кого-то, кому-то доверять. Ты сказал, что я не одна, что я больше не должна быть одна. Так вот, я хочу поймать тебя на слове. — Она посмотрела на него. — Так что решай, что делать.

— А если не решу?

— Тогда я решу за тебя. — Она подошла совсем близко и положила голову ему на грудь. — Я стану ездить за тобой по всему миру, пока тебе не надоест постоянно видеть за своей спиной меня и Барри. Ты не сможешь волочиться за другими женщинами, я всех распугаю.

— Ты станешь охотиться на меня?

— Везде. Всегда.

— Получается, что я на крючке. Раз уж я такой мирный парень, я не хочу, чтобы пострадали невинные… Слушай, ты меня лягнула? Это никуда не годится.

— Я не остановлюсь на этом, если ты…

— Ш-ш-ш. Не надо угроз. Ты не представляешь, чего мне стоило дождаться, когда ты придешь ко мне! — Гален взял ее лицо в ладони и заглянул в глаза.

Она резко вдохнула, увидев выражение его глаз.

— Так тебе и надо. Ничего нет страшного в небольшой агрессивности.

— Это ты так думаешь. В прошлом ты угрожала мне лично и как мужчине.

— Это другое.

— Между нами все другое. Поэтому либо все должно быть правильно, либо никак.

— А сейчас правильно?

Его лицо все приближалось, голос стал еле слышным.

— Правильно.

И на веранде воцарилось долгое молчание.