Сандра Браун - Чужое сердце

– Я тебя внимательно слушаю. И все же, ты это к чему говоришь?

– Скажи, я изменилась? Стала другой? – Она посмотрела ему в глаза. – Я серьезно спрашиваю тебя: я изменилась после операции?

– Еще как. До операции ты умирала. Теперь ты живешь.

– Я не это имела в виду.

– Я знаю, что ты имеешь в виду, – ответил Дин с легким раздражением. – Ты хочешь знать, изменила ли операция твою личность? Что неизбежно подводит нас к вопросу: возможно ли, что черты характера донора так или иначе проявляются у реципиента? Верно я говорю?

Кэт кивнула. Дин вздохнул.

– Надеюсь, ты не забиваешь себе голову подобной ерундой?

– Разве это ерунда?

– Безусловно. Боже мой, Кэт, ты ведь разумный человек!

– Но ведь бывают же странные вещи, которым наука не может дать объяснения? Вещи, невозможные с точки зрения логики?

– Только не в данном случае, – упрямо повторил он. – Ты умная женщина и, возможно, разбираешься в анатомии даже лучше, чем первокурсник медицинского факультета. Сердце – это насос, механическая часть нашего тела. Когда оно выходит из строя, его можно починить или заменить.

Во время операций я видел бессчетное количество сердец. Все они состоят из мышечной ткани. Ни в одном я не заметил никаких отверстий, в которых бы могли храниться наши страхи и надежды, наши симпатии и антипатии, наша любовь и наша ненависть.

То, что сердце якобы является хранилищем наших чувств и эмоций, хорошо для поэзии, но с клинической точки зрения это полная чушь.

Тем не менее, если эти газетные вырезки напугали тебя до такой степени, что ты хотела бы познакомиться с семьей донора. Что ж, я могу тебе в этом помочь.

– Я в самом начале дала понять, что не хочу ничего знать про моего донора, – напомнила ему Кэт.

Дин был не в курсе, что накануне операции она кое-что узнала о том, откуда взялось ее сердце. Самую малость. Лучше бы этого не случилось. Как камешек, попавший в туфлю, эта малость постоянно напоминала о себе, а недавно из мелочи переросла в предмет постоянных раздумий.

– Возможно, я должна пересмотреть свою позицию, – неохотно призналась Кэт.

Дин встал и привлек ее к себе.

– Уверен, все эти случаи – не более чем совпадение. Кто-то использует их, чтобы играть с тобой злые шутки.

– Я то же самое сказала себе, когда получила первый конверт. Даже когда пришел второй. Но затем я получила третий. И тогда я заметила что-то такое, чего раньше не замечала. Похоже, что и ты этого не заметил. Не знаю почему, но мы оба проглядели нечто важное.

Дин отстранил ее от себя.

– И что это такое?

– Взгляни на даты. Каждый случай произошел в годовщину операции жертвы. Кстати, – едва слышно добавила она, – это также годовщина моей операции.

Глава 30

Алекс смотрел на черный экран компьютера. Мигающий зеленый курсор отказывался двигаться. Эта чертова штуковина не сдвинулась с места вот уже несколько дней, – с того самого дня, когда он поссорился с Кэт.

Она и впрямь сражалась как кошка, подумал он, вспомнив, как Кэт шипела и выгибала спину. Казалось, еще миг, и она в кровь расцарапает ему лицо. Такая женщина, как она, не позволит манипулировать собой. Он же, без зазрения совести манипулируя ею, затащил ее в постель. Ее реакция была вполне предсказуемой.

Сделав несколько круговых движений головой, он положил пальцы на клавиатуру, как будто на этот раз и впрямь решил взяться за дело. Курсор продолжал мигать на прежнем месте. Казалось, машина насмехается над ним, нахально ему подмигивая и как бы намекая, что ему ни за что не сдвинуться с мертвой точки.

В течение нескольких дней он пытался написать любовную – вернее, постельную – сцену. До этого момента работа над книгой шла гладко. Он даже похвастался перед Арни. Сюжет медленно, но верно разворачивался, двигаясь вперед. Место действия было описано столь выразительно, что Алекс мог поклясться, что собственными ушами слышит журчание канализации под пыльными городскими улицами. Что касается персонажей, то те даже не заметили, как он поместил их в опасные ситуации.

И вот они вдруг ни с того ни с сего взбунтовались. Все до одного встали на дыбы и заявили:

– Мы больше в эту игру не играем!

Главный герой был больше неспособен на геройские поступки и превратился в хлюпика. Главный злодей растерял злодейство. Стукачи умолкли. Копы работали спустя рукава. Что касается героини…

Алекс уперся локтями о край письменного стола и взъерошил пальцами волосы. Героиня возглавила мятеж. Разочарованная той ролью, которую он ей отвел, эта девица внезапно придумала себе собственную роль и явно не собиралась играть по его правилам.

Нет, конечно, она далеко не белая и пушистая. Острая на язык, с чувственным ртом и соблазнительной попкой, которые он в мельчайших подробностях описал для читателей на пятнадцатой странице.

Что, впрочем, не мешало ей быть женственной и ранимой – причем в гораздо большей степени, нежели он первоначально планировал. Алекс подозревал, что за его спиной она позволила себе кое-какие вольности со своим характером. И в какой-то момент он дал слабину и закрыл на это глаза. И вот теперь слишком поздно что-либо менять.

Казалось бы, сейчас самый момент для того, чтобы герой покорил ее. Увы, постельная сцена развивалась совсем не так, как было первоначально задумано. Где-то между его мозгом и кончиками пальцев его творческие импульсы сворачивали на другие пути, словно поезд на стрелке. Причем управляли этой стрелкой некие иные силы, нежели он сам.

Предполагалось, что герой задерет на ней юбку, стащит с нее трусы, сделает свое дело и уйдет, оставив ее выкрикивать ему в спину угрозы, что она-де натравит на него своего любовника, то есть злодея.

Однако главный герой, полный презрения и сарказма, отплатит ей той же монетой, ответив на каждое оскорбление оскорблением, на каждую угрозу угрозой и бросит ее одну в обшарпанном номере мотеля – в порванных трусах, потную и раскрасневшуюся от оргазма. Последние детали должны были служить немыми свидетельствами ее наивности и морального разложения.

Увы, всякий раз, когда Алекс приступал к этой сцене, он мысленным взором видел ее совсем иначе. Пальцы главного героя ласкали каждый квадратный дюйм кожи у нее под юбкой, и вместо того, чтобы грубо сорвать с нее трусы, просто скользнули под кружевную ткань. Причем одного прикосновения было достаточно, чтобы у бедного парня снесло крышу. Он ласкал ее, пока она не была вся мокрая и горячая, и лишь после этого нежно, медленно стащил с нее эту деталь гардероба.

Проникнув в нее, он тоже не торопился кончить. Она оказалась совсем не такой, как он ожидал, – мягче, нежнее, ласковее. Герой упорно игнорировал команды Алекса быстренько оттрахать ее и уйти.