Сохейр Хашогги - Мираж

— Ничего, — возразила Маргарет, — я дам вам несколько книг на эту тему, да и в музее можно будет купить неплохую литературу.

Они ехали по городу в машине британского консульства. За рулем восседал шофер-египтянин в униформе.

— В Алекс многих достопримечательностей уже не существует, осталась лишь слава о них.

— Например, о знаменитом маяке, — вставила слово Амира, решив показать свою, пусть небольшую, осведомленность в истории Александрии.

— Да, без сомнения, маяк символизировал город в глазах всего древнего мира. Маяк был для Александрии тем же, чем является для Парижа Эйфелева башня или Эмпайр-Стейт-Билдинг для Нью-Йорка.

— Что же случилось с маяком?

— Что случилось? Обычная история: его погубило время. Мусульмане, захватившие город, не проявляли никакого интереса к греческой науке. Кто-то к тому же сказал местному правителю, что под фундаментом маяка спрятаны несметные сокровища. Начались раскопки, и фонарь, указывающий путь морякам, рухнул на землю. Случившееся позже землетрясение окончательно уничтожило и башню маяка.

Впереди возникло большое, обшарпанное здание, господствовавшее над мысом и гаванью.

— А это наш отель, — пояснила Маргарет. — Вообще-то мы должны были жить в консульстве, но — ностальгия! — в этом отеле мы с Чарлзом провели свой медовый месяц. Это было четверть века назад.

— Это так романтично.

— Конечно, романтично. Правда, в самый разгар медового месяца Чарлз надолго отлучился по делам службы. В точности, как ваш муж.

Пытливые серые глаза Маргарет требовали ответа.

— Я никогда не спрашиваю Али о его делах, — произнесла Амира. — Почти никогда.

— Я тоже. — Маргарет едва заметно улыбнулась. — Как бы то ни было, давайте начнем нашу экскурсию. Хамза, мы едем в Шария Неби Даниэль.

Водитель свернул в узкие, заполненные пешеходами улочки бедной части города.

— Даниила, — тоном опытного экскурсовода заговорила Маргарет, — так же, как Авраама и Моисея, считают пророком обе наши религии. Это замечательная судьба для еврея. Та мечеть впереди и есть мечеть Даниила. Говорят, что в ее подземельях захоронены останки Александра Великого. Но, естественно, точно этого никто не знает.

— Эль-Искандерия, — как эхо повторила Амира арабское название Александрии. — Искандер — это Александр.

— Говорят, что Клеопатра тоже похоронена неподалеку, — продолжала между тем Маргарет. — Это все незримая история. Так же, как александрийская библиотека. Она находилась на том месте, где сейчас мы проезжаем. Здешний университет не уступал по масштабам библиотеке. Сотни лет университет и библиотека были культурным и интеллектуальным средоточием тогдашнего мира.

— Библиотека сгорела, — припомнила Амира уроки мисс Вандербек. — Все книги погибли.

— Библиотека сгорела не случайно, — сказала Маргарет, — христианские монахи, пришедшие в город, намеренно сожгли ее, объявив все книги языческой ересью. Та же толпа убила и Ипатию.

— Ипатию? — Амира никогда прежде не слышала это имя.

— Женщину — философа и профессора математики, чьи идеи пришлись не по вкусу монахам. Где-то здесь толпа схватила ее, когда Ипатия возвращалась домой из университета, и забила ее насмерть кусками черепицы. Странно, не правда ли, что именно здесь, в этой части мира, где молодые женщины борются за право посещать университеты, шестнадцать веков назад жила женщина — профессор математики. Хамза, теперь, пожалуйста, ко дворцу Рас-эль-Тин.

Рас-эль-Тин произвел впечатление даже на Амиру, которая и сама жила в настоящем дворце.

Построенный во времена турецкого правления и бывший последней резиденцией короля Фарука, гигантский дворец возвышался среди аккуратно подстриженных садов на полуострове, вдающемся в гавань, с одной стороны его было Средиземное море, с другой — город.

Величественная красота дворцовых покоев потрясла воображение: тронный зал величиной с футбольное поле, пол, инкрустированный слоновой костью и редкими породами дерева, переливающимися всеми оттенками синего цвета; двухсветный танцевальный зал с зеркальными полами, окна которого позволяли любоваться несравненными садами и сверкающей гладью моря; тридцатифутовые потолки, изукрашенные мозаикой из цветного стекла, отражающейся в мраморных плитах пола; зал, где с потолка спускалось изумительное сооружение из хрусталя и золота — люстра весом более десяти тысяч фунтов.

Со всем этим великолепием резкий диссонанс представлял дневник короля Фарука, открытый на дате двадцать шестое июля 1952 года, — в тот день престарелый, страдающий ожирением, впавший в детство и всеми презираемый король был отрешен от престола. Служитель музея, одетый в форму цвета хаки, сказал, что король, подписывая отречение, ошибся в написании собственного имени.

Прежде чем покинуть дворец, женщины прошлись по саду. На горизонте маленькой очаровательной игрушкой виднелся океанский лайнер, державший курс на запад.

— Кажется, это «Азония». Она уходит отсюда в Марсель каждые четыре дня, — сказала Маргарет, проследив за взглядом Амиры. — Хорошо бы оказаться сейчас на ее борту, а?

Амира вздрогнула от удивления: Маргарет, казалось, прочитала ее собственные мысли.

После осмотра дворца англичанка затащила Амиру в приморский ресторан — обширный стеклянный павильон, известный своими рыбными блюдами. В аквариумах плавала различных видов рыба, ожидавшая своей участи по заказу посетителей.

— Свежее рыбы, чем здесь, вы нигде не найдете, — заметила Маргарет. — Но лично я закажу субию. Как ее здесь готовят!

— Я последую вашему примеру, — заявила Амира.

Субия оказалась кусочками осьминога, обжаренного в оливковом масле. Набравшись храбрости, молодая женщина вонзила зубы в экзотическое лакомство. Боже, как вкусно!

— Вы не обратили внимания на место, которое мы только что проехали? — спросила Маргарет.

— Да, обратила, мрачный квартал, — слегка поежившись, ответила Амира.

— Это один из закоулков Мины — старого морского порта. Представляю, как хотелось шоферу увидеть там распутную женщину. Я не хочу его расстраивать: в этом месте находится притон мадам Элуа — самый известный в этих краях бордель, который до сих пор процветает. Это самое злачное из всех здешних мест разврата, где можно получить любое мыслимое удовольствие. Заведение мадам пользуется известной репутацией, хотя, конечно, слава его с годами потускнела. Сегодня его клиенты — в основном нефтяные арабы. Не обижайтесь, но что есть, то есть — время наших парней безвозвратно прошло.