Анна и Сергей Литвиновы - Мадонна без младенца

– Дважды чушь, – перебила старуха. – Откровенная лапша на уши. Немедленно набирай ноль два – или по какому там номеру в Москве нужно звонить. Девять-один-один?

– Нет, – всхлипнула Аля. – Я боюсь. Очень за Настю боюсь…

– И что? – взорвалась Виктория Арнольдовна. – Покорно пойдешь на бойню? Как безропотная корова под нож?!

– Но Вера ведь по большому счету права, – горько отозвалась Алла. – Она выстрадала этого ребенка, заплатила за него!

– Это как раз ты его выстрадала, – возразила старуха.

– Но Настя мне дороже. Впрочем, – печально добавила Аля, – Вера мне еще один вариант предложила. Говорит: верни аванс и возмести все расходы – за обследования, ЭКО, предимплантационную диагностику эмбриона. Плюс моральный ущерб. И я буду свободна.

– Сколько же она хочет?

– Сто семьдесят тысяч долларов. Это вместе с авансом.

Виктория Арнольдовна лихорадочно соображала. Она, конечно, никогда не видела этой Веры. Но, когда о той рассказывали Аля или Кирилл, слушала внимательно. И поняла: та мнит себя безоговорочной хозяйкой. Хозяйкой чужих жизней и судеб. Вряд ли, конечно, эта злая женщина осмелится причинить вред Настеньке. Не потому, что пожалеет ребенка – просто испугается. Но уж за работу Алле – на сколько они там договорились, на двести тысяч долларов, кажется? – точно не заплатит.

Может, она вообще историю с похищением затеяла лишь для того, чтоб денег сэкономить? Аля говорила: с мужем Вера развелась, жаловалась, что финансово ей стало трудно. Вот и придумала гениальный ход: как гарантированно получить своего ребенка совершенно бесплатно.

– Аля, – попросила Виктория Арнольдовна, – можешь мне дать полчаса? У меня какая-то мысль вертится в голове, но никак поймать ее не могу.

– Да я все решила уже, – тяжело вздохнула Алла. – С вами поговорила – и все само собой по полочкам расставилось. Я отдам Вере ее ребенка. Нет у меня другого выхода. И денег нет. А Настей я рисковать не могу.

– Хорошо. – Старуха сразу поняла, что Алю не переспорить. – Тогда скажи мне точно! В какую конкретно клинику тебя кладут? Номер, адрес, палату, все! А Вере поставь условие: ты не подпишешь отказ от ребенка, прежде чем Настю не увидишь.

– Мне так жаль, – вздохнула Аля.

– Чего? – не поняла Виктория Арнольдовна.

– Что у Настеньки младшей сестрички не будет, – снова всхлипнула женщина.

– Да какие твои годы, девчонка! – усмехнулась старуха. – Будут у Насти еще и сестричка, и братик. Я тебе обещаю.

Николай Алексеевич никогда не отвечал на телефонные звонки, когда работал. Многие коллеги во время приема переводили мобильник в режим виброзвонка, но он считал: это тоже не выход. Все равно отвлечешься, скосишь глаза на дисплей, собьешь себе рабочий настрой.

А когда вдруг что-то реально срочное, всегда можно позвонить в регистратуру, изложить ситуацию. Коли экстренный случай, его подзовут к городскому аппарату. Впрочем, регистраторши прекрасно изучили крутой нрав шефа и доселе все вопросы решали самостоятельно.

Но сегодня в чрезвычайно неподходящий момент – он как раз устанавливал пациентке мост из пяти зубов – в кабинет заглянула девчушка из регистратуры. Виновато пролепетала:

– Виктория Арнольдовна звонит. По срочному делу.

Что там еще могло случиться у его старушки-подружки?

Николай Алексеевич ни секунды не сомневался: с зубами — его стараниями! – у той все в порядке. А если вдруг нет, тактичная женщина никогда бы не стала отвлекать его во время приема.

Он извинился перед пациенткой, прошел в регистратуру, игриво молвил в трубку:

– Слушаю тебя, моя красавица!

– Коля, – взволнованно сказала Виктория Арнольдовна. – С Аллочкой беда. Ты можешь приехать?

Настя была страшно рада сбежать из постылой больницы. До чего ей там надоело: вечный гвалт, запах дезинфекции, глупые рисуночки с колобком и медвежатами по стенам, не говоря уже о самом противном, – анализах и пункциях. К тому же тетя Вера, в отличие от вечно занятой, грустной мамы, вся просто излучала благополучие и беспечность. В машине у нее приятно пахло кожаными креслами, музыка играла в целых восемь колонок и даже холодильник имелся – до чего приятно оказалось жарким летним днем хлебнуть ледяной «Фанты»! Мама бы обязательно стала ворчать, что напиток химический, вредный и холодное вообще нельзя пить. Иное дело тетя Вера – та еще и у ларечка с мороженым остановилась, купила ей огромное эскимо под названием «Элитное». Фантастически вкусное, не то что вафельный рожок.

«Почему, интересно, мама однажды назвала ее подлой женщиной? – гадала про себя Настенька. – Может, просто от зависти? Жаль, спросить неудобно…»

Тетя Вера изложила план действий: они поедут к ней в особняк, оттуда уже позвонят папе, и он сразу примчится.

– Я, к сожалению, его телефон на память не знаю, – виновато объяснила мамина подруга, – он у меня дома, в записной книжке.

– Я могу номер сказать! – гордо произнесла Настя. – Меня мама заставила выучить свой и папин. Но, – погрустнела, – я ему много раз звонила, когда мама не видела. Механическая тетка все время говорит, что аппарат абонента выключен.

– Не волнуйся, Настенька, – улыбнулась тетя Вера, – я знаю другой номер, по которому он всегда отвечает.

Девочке не понравилось, каким тоном она произнесла это «всегда» – будто она папе хозяйка. Хотя тут же себя поправила: «Нужно быть, как это… терпимей. Мама всегда говорила: «У Веры властный, сложный характер. К нему привыкнуть надо».

Однако чем дальше, тем больше всего приходилось перетерпевать.

Тети-Верин особняк произвел на девочку ужасное впечатление. Крепость какая-то за мрачным, высоченным забором. Вроде красиво – лужайка подстрижена по линейке, мебель новенькая, – но все какое-то, Настенька с трудом вспомнила слово – неодушевленное. К тому же Насте ужасно не понравился парень, которого мамина подруга представила как своего помощника по имени Роман. Высоченный, тонкий, как глист, одежда слишком разноцветная, и веки подведены карандашиком. Девочка никогда прежде не видела, чтобы мужчины красились. Да еще и говорил он писклявым, абсолютно девичьим голосом. Когда назвал ее «крошечкой», потянулся потрепать по щеке, Настя шарахнулась.

Роман обиженно надул губы, тетя Вера улыбнулась ему, утешила:

– Девочка впервые с миром моды сталкивается, пока дичится. Не обращай внимания.

И предложила:

– Хочешь, Настенька, я тебе свою новую коллекцию летней одежды покажу?

Настя красивые вещи обожала, разглядывать и примерять могла часами. Но сейчас, когда за спиной захлопнулись тяжелые кованые ворота, как-то было не до нарядов.