Марина Крамер - Жена самурая

Для осуществления плана нужен был меч. Но не простой, а тот, который принадлежал бы Сашке – о его коллекции Михаил узнал через пятые руки, потерся во дворе дома, где жил Сайгачев с семьей. Выяснив, что в квартиру вхожа еще и домработница, он принялся следить за ней – все-таки вытянуть ключи у немолодой женщины, которая вряд ли сможет обнаружить за собой слежку, куда проще, чем у самого Сашки или его жены, которая, как уже знал Михаил, тоже та еще штучка.

Случай представился не скоро – в супермаркете, когда женщина зазевалась, он спокойно сунул руку в открытую сумку и, зажав ключи в кулаке, чуть подтолкнул домработницу вперед – как будто хотел пройти. Та, клуша, даже не поняла.

Когда же Михаил попал в квартиру, его радости не было предела – на катана-какэ он сразу увидел черные дайсе, принадлежавшие раньше старому сэнсэю… Разумеется, подарил любимчику! Это была настоящая удача, белозубая улыбка судьбы – с помощью подарка сэнсэя подвести его любимчика под «убойную», да еще и серийную статью.

Убивать людей оказалось легко – намного легче, чем, скажем, убить собаку. Та снилась ему потом много ночей подряд, а вот убитые бомжи не являлись ни разу. И их головы, заботливо обработанные по специальной технологии, найденной в Интернете, не пугали, а, напротив, внушали уверенность в себе. И Анжелкина голова, красивая, с чуть приоткрытым от удивления ртом, стала жемчужиной коллекции. До заветного числа «семь» он не дотянул, остановился на четырех, а четверка у японцев всегда была символом несчастья – в гостиницах нет четвертого номера, в зданиях не нумеруется четвертый этаж, а родиться четвертого апреля – проще сразу сэппуку[12] совершить. Так что очаровательная головка любовницы пришлась как раз кстати.

Михаилу с трудом удалось заманить Анжелу в подвал, пришлось пообещать сюрприз, и когда она, брезгливо сморщившись, замерла посредине, он резко отодвинул занавеску и схватил Анжелу за руку.

– Ну что? Миша не мужик? Мишутка тряпка? Так вот смотри – это все моих рук дело. Моих! Я – вот этими же руками, которыми сейчас тебя держу, – отсек эти головы, поняла? А самое главное – я за это не отвечу, потому что никто не узнает. Никто!

Анжелкин рот приоткрылся, глаза сделались круглыми и стеклянными от ужаса, она словно онемела и не могла произнести ни слова. Михаил же спокойно достал из шкафа меч и одним махом отсек любовнице голову.

Тело он в ту же ночь вывез на пустырь за городом и сжег, а голову обработал и укрепил на подставке, невольно залюбовавшись – даже после смерти Анжела осталась красивой и выделялась на фоне обезображенных водкой, холодом и жизнью на улице бомжей.

Ольгу он заметил, когда выходил из подвала, собираясь домой. Та стояла между двух гаражей и явно пряталась от кого-то. У Михаила нехорошо засосало внутри – какого черта она тут делает? Он не говорил ей про существование этого места, да и вообще – по «легенде», он сейчас у больной мамочки в другом городе. «Больная» мамочка с очередным любовником, годившимся ей в сыновья, отдыхала на Мальдивах и ни сном ни духом не знала о том, где и чем занимается ее единственный сынок. Да и наплевать ей было на его проблемы уже много-много лет, с тех пор, как Михаил уехал из дома.

Он обошел гаражи с другой стороны и, остановившись за спиной Ольги, крепко ухватил ее за плечо. Та ойкнула от неожиданности и испуга:

– Кто это?!

– А ты кого здесь ждала? – спросил он, стараясь растянуть губы в улыбке.

– Я… н-никого, – пробормотала она, стараясь освободиться, но Михаил крепко держал ее за плечо.

– Следишь, значит? А с какой целью?

– Да не слежу я…

– Да? А какого черта тогда названиваешь и спрашиваешь, где я?

– Ты сказал, что уехал, я увидела тебя на улице, решила, что обозналась… – сбивчиво оправдывалась Ольга, но Михаил видел – врать не умеет, краснеет, путается.

– Решила, значит, в шпионку поиграть? А зачем? Жена Сашкина подослала?

– Что?

– Не понимаешь? Ладно, идем.

Решение созрело моментально – Ольга видела его у подвала, может сказать Сашкиной жене. Выбора не осталось – ее нужно убирать как лишнего свидетеля. Он тащил упирающуюся Ольгу к гаражу, та пыталась вырваться, попробовала закричать, и Михаил, не сдержавшись, ударил ее ребром ладони по шее. Ольга сразу обмякла, упала на колени в снег, и тогда он перекинул ее через плечо и без лишних проблем затащил в подвал.

Он долго вглядывался в лицо лежавшей на полу девушки. Надо же, как все повернулось… Он почти любил ее, почти был готов предложить серьезные отношения, а она вот так неожиданно ушла на сторону Сайгачева. Ведь это же очевидно, что Ольга следила за Михаилом, и именно так и очутилась возле подвала. Она дружна с Сашкиной женой – Михаил несколько раз видел их вместе, да и в дом Сайгачевых Ольга продолжала приходить даже после ареста Акелы.

Паршинцева тем временем открыла глаза и начала испуганно озираться. Он вынул из шкафа меч, проверил остроту и вздохнул. Идеальный план мести пошел наперекосяк. Последнее убийство не укладывалось в схему, как не уложится и вот это, шестое. Это плохо, конечно, но выпускать Ольгу живой нельзя. Он долго беседовал с ней, чувствуя, как девушка пытается смягчить его, разговорить, возможно, разжалобить. Но – нельзя, нельзя поддаваться, он прекрасно понимал, что, выйдя отсюда, Ольга прямиком направится если не сразу в милицию, то к своей подруге – уж точно. И тогда ему несдобровать, и даже не поймешь, что хуже – срок за серийные убийства или месть головорезов Клеща.

Михаил не смог удержаться от картинного жеста и решил продемонстрировать Ольге напоследок то, чем он так сильно гордился.

Когда взгляд ее упал на полку с бундори, Ольга, узнав Анжелу, закричала пронзительно и громко, оглушив Михаила на секунду. Девушка забилась в истерике, что-то бессвязно выкрикивала, плакала, стоя на коленях посреди подвала. Именно этот крик позволил Александре безошибочно найти место, откуда он доносился.

Михаил не ожидал внезапного появления в гараже кого-то еще, а, кроме всего, затаскивая находившуюся без сознания Ольгу, он забыл закрыть дверь на засов. Замок-защелка не представлял большого препятствия, и потому Саша легко вырвала дверь, привязав к ручке цепь, а другой конец закрепив за багажник байка. Подвал был хорошо звукоизолирован, и Михаил даже не успел отреагировать, когда по лестнице буквально скатилась женщина в кожаной куртке и брюках, заправленных в берцы. В ее руке был пистолет, и по этой руке Михаил, успев ударить Ольгу по сонной артерии, махнул подвернувшимся мотком веревки. Когда и как женщина успела выхватить какую-то плашку, напоминавшую кинжал, или она сразу ее держала в руке – он не заметил, а потому удар рукояткой в переносицу, а потом скользящее движение по шее пропустил. Когда же Михаил, инстинктивно схватившись за горло, упал на колени, женщина с размаху двинула ему берцем в лицо, попав снова в нос. Удар отозвался в голове маленьким взрывом, и второго удара – рукояткой пистолета по затылку – он уже не почувствовал, а очнулся крепко связанным, засунутым головой в щель между шкафом и тумбочкой, с растянутыми ногами и бутылью керосина между ними. Определенно эта миниатюрная девица обладала навыками спецназовца…