Татьяна Устинова - Закон обратного волшебства

Под стеной еще не растаял снег, из-под темной кучи текли ручьи, смывали масляную пленку с асфальта, под фурами собирались лужи.

Анфиса точно не знала, куда идти, но дверь была всего одна — в углу, та, у которой курили мужики, и она решила, что идти надо туда, и даже спрашивать не стала. Ну их, этих мужиков!..

На лестнице было сыро, пахло кошками и штукатуркой, а у стены валялся огнетушитель. Может, ночью здесь был пожар?..

Лестничка поднималась до третьего этажа. На втором стояли два продавленных кресла и кофейный автомат, а дверей никаких не было. Анфиса задумчиво изучила автомат, задрала голову и посмотрела наверх. На площадке стояли еще какие-то люди, гомонили, голоса эхом отдавались от стен.

Анфиса оробела.

Она дошла до третьего этажа, люди на площадке расступились и примолкли, и Анфиса очутилась в тесной приемной, где почему-то орал телевизор и за высокой стойкой сидела секретарша с совершенно бессмысленным лицом.

Анфиса никогда не видела у людей более бессмысленных лиц.

— Здравствуйте, — сказала она осторожно. — А как мне увидеть… Илью Решетникова?

Секретарша скривилась, будто собиралась зарыдать, но раздумала и выпалила, что Илья Решетников сейчас занят и разговаривать с посторонними никак не может.

Этого Анфиса не ожидала. В конце концов, кто кого просил о помощи — она его или он ее?!..

— Но он назначил мне встречу и просил меня…

Хлипкая белая дверь распахнулась и на пороге возник непосредственно сэр Квентин. Выглядел он скверно.

— А-а, — промычал он, завидев Анфису. — Здрасьте.

И прошел мимо нее к секретарской стойке.

— Здравствуйте — поздоровалась Анфиса с его спиной.

— Раиса, позвоните моей матери и скажите, что вечером я приехать не смогу, — распоряжался сэр Квентин. — Всех водителей, которые должны были сегодня уехать — немедленно ко мне. Вызовите Серова с Дмитровки, скажите, что он мне срочно нужен.

Секретарша таращилась на него, и глаза у нее медленно наполнялись слезами.

Что здесь происходит?! Куда она попала?!

— Раиса, вы что? Оглохли?! Выполняйте, сейчас же!

— Хорошо, Илья Сергеевич, но только я…

— Раиса! — прикрикнул он, вернулся в кабинет и захлопнул за собой дверь.

— Вот видите! — воскликнула несчастная секретарша, которая утром называла ее Алисой Мурзиковой. — Вот видите, как все ужасно!

— Да что здесь случилось?

— Убийство, — простонала секретарша и шмыгнула носом отчаянно, — у нас ужасное, ужасное убийство!

Этого Анфиса никак не ожидала, и ей стало не по себе.

— А… кого убили?

— Заместителя нашего убили! Диму Ершова, — выговорила секретарша и зарыдала в голое, — Димочку… убили.

— Кто его убил? Когда?

— Ночью убили. Прямо тута, на работе! Ди… Димочка домой собирался пораньше, а его… убили!..

— Кто убил?!

— Начальник, — икающим шепотом возвестила секретарша, — у-у, бандитская морда! Он и убил!

— Как?!

Но добиться от Раисы чего-либо связного не представлялось решительно никакой возможности.

У Анфисы был выбор. Она могла немедленно вернуться на работу и больше никогда не вспоминать сэра Квентина по имени Илья Решетников. Она могла быстро и аккуратно унести ноги, сохранив таким образом собственное спокойствие и похваливая свою интуицию за то, что она никогда ее не подводила. В конце концов, этот самый Решетников произвел на нее ужасное впечатление с самого начала.

Но… это была не правда.

Он показался ей смешным, растерянным и абсолютно безобидным. Если бы не Петр Мартынович и его привидение, она бы даже посочувствовала Квентину — в конце концов, никто не имеет права просто так травить честных людей, да еще таким образом, чтобы они посреди улицы падали в обморок и не знали потом, где были и что делали.

И потому она выбрала второй вариант, которого не было в первоначальной программе. Посмотрев на Раису, она хотела что-то спросить, но не стала, решительной рукой открыла дверь и вошла в кабинет.

Илья Решетников сидел за письменным столом, читал и швырял на пол какие-то бумаги. Бумаг была целая куча.

— А говорят, вы человека убили, — с порога произнесла Анфиса, — правду говорят или врут?

— Врут, — не поднимая глаз, ответил Решетников и очередную бумажку швырнул не просто так, а скатал в комок и кинул его в стену. Комок отскочил и приземлился на диван, где уже валялось несколько таких комков. — Хотя со стороны оно выглядит… похоже.

— Кто оно?

Тут он поднял на нее глаза. Абсолютно несчастные и очень сердитые.

— Вы кто? — спросил он.

Анфиса неторопливо стянула с плеч дубленку и пристроила ее на вешалку, поверх длинного кашемирового пальто.

Вот черт побери, как все сэры в последнее время полюбили кашемир, хоть бы и на автобазе.

— Не придуривайтесь, — велела она хладнокровно. — Вы отлично меня помните. Я Анфиса Коржикова. Я бинтовала ваши раны на поле боя, — и она подбородком указала на его щеку. — Вы заказали мне расследование и обещали денег дать.

— Никакого расследования, — отрезал тот, — тут милиции полно. Теперь ихнее расследование будет.

— Нужно говорить «их», а не «ихнее», — невозмутимо сообщила Анфиса. — Почему здесь полно милиции?

— Слушай, дамочка, ты отвянь от меня, а? — попросил он и опять стал читать бумажки. — Ну, не до тебя мне, ей-богу!

— Не отвяну, — сказала Анфиса, свалила на пол кучу листов, вытащила стул и уселась. Листы упали безобразной кучей.

Илья Решетников проводил их глазами и вдруг рассвирепел:

— Ты чего это тута швыряешься, а?! Расшвырялась! Это тебе не Курский вокзал, ты мне всю почту перебуровила! Давай вали отсюда, а?

— Надо говорить «тут», а не «тута»!

— Мне плевать, как надо, а как не надо!

— А раз плевать, так и говори грамотно!

— А я грамоте, блин, не обучен!

— Раз читать умеешь, значит, обучен!

— А тебе какое дело, умею я читать или не умею!

— А мне никакого дела нету!

— Ну и вали отсюда! Вали, вали, пока цела! Пока я тебя в окно не выкинул!

— Не выкинешь ты меня в окно!

— Да почему не выкину-то?! — совершенно потерялся Илья Решетников и стал подниматься из-за стола. — Давай, давай отсюдова на фиг!

— Надо говорить «отсюда», а не «отсюдова»!

— Да блин!!!

— Да не блин! — перебила его Анфиса. — А на окнах у тебя решетки, и ты меня не выкинешь, понял!

— Да не фига я не понял! Мне пять часов дали, чтобы дела в порядок привести, а тут ты лезешь! Лезут, блин, всякие! Дверь открыта, чеши отсюда!

Выговорив «отсюда», а не «отсюдова», он вдруг замолчал и улыбнулся.

— Отлично, — хладнокровно похвалила Анфиса. — Молодец. А теперь скажи мне, что случилось.