Елена Арсеньева - Черная жемчужина

Нет, я не хочу об этом. Я забуду это. Об этом не узнает никто. Я буду жить, как жила, пусть светлыми будут мои воспоминания о прошлом моем и моей семьи.

Но вот что странно… Я теперь совершенно не могу слушать арию Надира из «Искателей жемчуга». Как зазвучит эта мелодия, а особенно голос Собинова, на который был так похож голос Игоря Владимировича Порошина, как услышу эти слова:

О ночь мечты волшебной,Восторги без конца,О где же ты, мечта,Где ты, греза,И счастье?.. —

так опять чувствую себя будто бы в госпитале, с забинтованными глазами, и слезы под повязкой разъедают мне даже не глаза – а раны моего сердца.

* * *

Алена долго стояла на перекрестке, задумчиво наблюдая, как красный цвет сменяется зеленым и наоборот. После разговора с Жуковым все эти такие простые вещи обрели особенный смыл – такой, каким они не обладали раньше. Да, как странно что-то видеть, а что-то – нет. И даже не представлять, как это должно выглядеть! Не знать, какого цвета кровь, какого цвета листья…

– Какая строка! – иронично пробормотала Алена. – Не знать, какого цвета кровь, не знать, какого цвета листья… не пробовать на вкус морковь и не мешать свекольник в миске.

Привычное ерничество не принесло облегчения. Слишком много она узнала от Жукова, чтобы вот так просто похихикать над этими делами давно минувших дней, преданьями старины глубокой…

Прохожим ее стихийное словотворчество тоже, такое ощущение, не понравилось. Трое парней в разноцветных куртках с капюшонами – пока Алена была у Жуковых, разошелся довольно сильный дождь, – покосились неодобрительно и перебежали дорогу на красный свет. До Алены донесся обрывок оживленной беседы:

– Собака перебегает дорогу практически прямо перед бампером, в юз тормозить надо, чтобы хоть что-то попытаться сделать…

– И ты что? Рубил? Или притормозил? – перебил другой голос.

– А ты что бы сделал?

– А что я? Один раз из-за такой суки оказался в автомобильном бутере, зато она убежала.

Алена встрепенулась. Слово «бутер» вызвало в сознании образ ломтика белого батона, намазанного маслом и щедро украшенного красной икрой. Или ломоть черного хлеба, опять-таки намазанного маслом и прикрытого изрядным куском колбасы, а еще – ярко-желтого, мягкого, ноздреватого сыра.

«Ой, про магазин-то я забыла! – встрепенулась она. – А сейчас уже полседьмого, если сейчас не зайду, то потом ничего купить точно не успею. А вдруг Вячеслав и я в самом деле… вдруг он у меня… ко мне… ну, в общем, надо быть ко всему готовой. Да и для себя яблочек не мешает подкупить».

Она повернулась и двинулась к «Спару», который находился буквально в двух шагах и который сыграл столь выдающуюся роль в процессе ее проникновения к загадочному старику. Алена всегда любила этот магазин, ну а сейчас открыла дверь с таким чувством, как будто идет в гости к близкому человеку, сообщнику, можно сказать. «Спар» не подвел: народу оказалось необычайно мало, при этом работали все три кассы. Алена проворно накидала полную корзинку разных сыров-колбасок-яблок-апельсинов-булок-икры-масла-творожков, прибавила еще бутылочку мартини (конечно, приносить алкоголь – сугубо мужское дело, а все же домашний запас надо всегда держать в тонусе), двинулась со всем этим грузом к кассе, потом вспомнила, что опустела банка с кофе, повернулась к полке с колониальным, выражаясь по-старинному, товаром – и наткнулась на парня в черной куртке, который шел к кассе вслед за ней. Корзинка качнулась, пакет с яблоками, лежавший сверху, вывалился, яблоки раскатились по полу, Алена и молодой человек проворно и молча кинулись их собирать.

– Извините, – сказал он наконец, протягивая ей охапку яблок.

– Спасибо, – улыбнулась она, подставляя пакет.

Встала к кассе.

– Ого, сколько всего накупили, – вкрадчиво сказал молодой человек, становясь рядом. – Как вы все это понесете? Хотите помогу?

Она посмотрела задумчиво. У него были приветливые голубые глаза, красивый рот, ровные темные брови, чуточку небритые щеки. Высокий, стройный. Мечта любой дамы пост-бальзаковского возраста!

Мечта-то мечта, но…

Голос приятный. Чем-то знакомый… или просто кажется?

– Спасибо, – сказала Алена, улыбаясь, но в то же время чуть хмурясь: она умела виртуозно совмещать эти два процесса, так что любому соискателю становилось однозначно ясно: шансов у него нет, это отлуп. – Я сама.

– Жаль, – пробормотал парень и перешел к другой кассе.

Роясь в сумке в поисках дисконтной карты, Алена исподтишка на него поглядывала. Парень взял только пачку ментоловой жевательной резинки – точно такую же любила Алена – и вышел из магазина.

«Спасибо, подсказал!» – подумала она и кинула в груду своих покупок две такие же пачечки.

Вышла из магазина, оглянулась. Парня в радиусе видимости не было. Ушел?

– А был ли мальчик-то? – задумчиво пробормотала Алена, опять замирая перед светофором и невольно вновь увлекаясь игрой зеленого, красного и желтого огоньков. – А если так сказать: «Не ведать, кровь какого цвета, не знать, что листья зелены…»

Нет спора, она писала прозу, но иногда словесная рифмованная игра словно бы какой-то дани от нее требовала, и Алена поддавалась ей.

Не ведать, кровь какого цвета,Не знать, что листья зелены…Спросить – и не найти ответа,За что наказан без вины, —

проговорила она. – Ну что, так уже лучше.

Очень полная, очень немолодая женщина – можно сказать, старуха, вся в черном, прошла, вернее, пробрела мимо, опираясь на палку, блеклыми глазами покосилась на Алену, неодобрительно пожевала губами и побрела через дорогу.

Остановилась около черного «Ровера», тяжело оперлась о палку, переводя дух.

Алена невольно отпрянула, когда старуха к ней обернулась.

Да нет, не может быть. Это она у Жукова всяких страхов наслушалась, вот и кажется-мерещится-чудится в каждой встречной старухе Владлена Ильинична Проскурина, в молодости – Лада, в детстве – Лена Вахрушина…

Ага, уже желтый, нечего тут топтаться, на перекрестке-то, пора домой. В магазине она чуть ли не полчаса провела, скорей, скорей!

Алена поспешно вошла во двор. Два парня в куртках с капюшонами – один в синей, другой в красной – топтались у крыльца. До Алены донесся обрывок разговора:

– Да собачка дорогу перебегала зимой, и «Нива» резко оттормозилась, чтобы ее пропустить, за «Нивой» оттормозилась «Хонда», за «Хондой» я. Мы все успели оттормозиться, а вот «Вольво», которое за мной ехало, нет. «Вольво» влетело в меня, а я от удара в «Хонду»… ну а собачка с «Нивой» благополучно разбежались и разъехались…

Так, очень интересно… Эк их на теме переклинило, однако! Неужели больше не о чем говорить?