Лариса Шкатула - Холодное блюдо мести

— Оля сказала, это ненадолго.

— Ты торопишься?

— Конечно, тороплюсь. Дела идут хорошо, только если ими управлять. Тем более что сегодня ребята из Израиля все-таки обещали подъехать.

— Это хорошо, а то Ольга переживала, что они куда-то пропали.

Я старалась как можно незаметнее рассмотреть Алексея: неужели это он приложил руку к гибели Елены? Тогда в самом деле она и после смерти будет по-прежнему стоять между ними.

Что я говорю?! Тогда его непременно вычислят. Из такого-то мизерного числа подозреваемых. Интересно, есть в практике раскрытия уголовных преступлений прецеденты, когда убийца не был найден среди девяти человек, каждый из которых мог совершить убийство? Девять — это не так уж мало. Это мы с Ольгой сузили число подозреваемых до минимума, но и то как быть уверенными, что та же Инна Викторовна из ревности не приложила к делу руку? Тем более будучи женой врача.

— Может, сядем за стол, — предложила я, — чайку попьем…

— Телевизор посмотрим, — ехидно продолжил он.

— Ну, если ты и чаю не попьешь, — откликнулась подруга словами из анекдота.

— Брэк! — сказала я.

Не люблю, когда Ольга оттачивает свое остроумие на близких людях. Оно у нее может быть очень злым. Но что я переживаю? Они уже не молодожены. И если разобраться, живут вместе дольше нас с Сергеем… кажется, на два месяца.

— Так о чем пойдет речь? — поинтересовался Алексей, но за стол все-таки сел.

Мы с подругой расположились напротив.

— Речь все о том же, — сказала я, — в нашем присутствии умер человек.

— Я был на похоронах, — кивнул Ушастый, — и лишний раз убедился в истине: блаженны прыгающие, ибо они допрыгаются.

Но тут Лидия внесла поднос с тарелками. Для Алексея — борщ, для нас с Ольгой, как не очень любящих первое, — отбивные на косточке.

— Скоро обед, так что мы решили заодно тебя покормить, — сообщила я.

Алексей, вздохнув — он и в самом деле решил быстро от нас отделаться? — начал, впрочем, с удовольствием есть борщ, который Лида готовила бесподобно.

Мы тоже молча приступили к трапезе.

— Когда я ем, я глух и нем, — сказала я не без задней мысли. Пусть мужчина как следует поест, это даст ему возможность расслабиться настолько, чтобы не противиться нашим вопросам.

С едой мы управились быстро, и Лидия внесла самовар. Мы с Сергеем любили его — небольшой, стилизованный под старину. Все-таки электрический чайник чем-то напоминает операционную. Стерильностью?

Я пододвинула Ушастому блюдечко с нарезанным лимоном.

— Нам всем нужно пожевать лимон, — сказал он, — без сахара.

— Зачем? — не поняла Ольга.

— Чтобы изобразить на лицах соответствующее событию выражение.

— Елену отравили, — с нажимом произнесла его жена, моя подруга. — Рано или поздно убийцу все равно найдут, тем более что у ментов не такой уж большой выбор.

— Предлагаешь мне ломануться в бега? — иронически поинтересовался он.

— А у тебя есть на это причина? — хрипло выдохнула Ольга.

— Как посмотреть, — пожал плечами Ушастый. — Юристы всегда интересуются, кому выгодно. Мне, получается, выгодно…

— А на самом деле отравил ее не ты? — с надеждой спросила Оля.

— Надо же, а я думал, это ты, — прищурился он. — Криминалисты говорят: яд — оружие женщин… Ты что, в самом деле мне не поверила?

— А зачем мне ее травить? — растерянно пожала плечами моя подруга. — Из мести? Так я немстительна…

Врете вы, Ольга Александровна! «Немстительна». А зачем тогда было говорить об очередности выстрела и вообще приходить в ту квартиру?

— А я мстительный! — криво улыбнулся Ушастый. — Представь, госпоже Быстровой я ухитрился подставиться дважды: первый раз, когда по ее милости ты выгнала меня… Ни за что ни про что. Второй раз, когда сдуру признался, что при распродаже завода и сам в этом массовом воровстве поучаствовал: пихнул налево один хитрый станок. Ты будешь смеяться: Ленка пыталась меня этим шантажировать! Я сказал: «Хочешь идти в милицию? Иди, флаг тебе в руки…»

Я уже поняла, что в их встрече мне отведена роль декорации, этакого пейзажа, на фоне которого разыгрывалась сцена разборок, будто любящие супруги не могли провести ее в собственной спальне и им требовались свет и свидетели. Причем Лешка явно злился, потому что в мини-варианте повторялось то, из-за чего они не общались почти десять лет.

Мне оставалось лишь пить чай да украдкой изучать их напряженные лица.

— А как называется яд, которым ты ее отравил? — спросила Ольга.

— У меня плохая память на все эти медицинские названия, — медленно проговорил он, все так же не сводя с нее глаз. — Помню только, на упаковке было написано, что достаточно одной таблетки…

— Ты хотел сказать «капли», — вмешалась я в разговор.

— Какой капли? — Он уставился на меня.

— Быстрову отравили жидким ядом. Его впрыснули в чашку из медицинского шприца, который лежал у нее на кухонном столе.

— А-а, я видел этот шприц, — сказал Алексей, — и даже брал его в руки.

— Я тоже, — прошептала Ольга.

— Ну вот, значит, вместе сядем.

Они, словно дети, играли в игру, ценой которой действительно могла быть несвобода, но не хотели об этом задумываться, потому что стремились наслаждаться обществом друг друга. Они все еще только взаимно познавали себя, несмотря на два совместно прожитых года.

Глава 22

— Хорошо тут у вас, — мечтательно промолвил Михайловский, вытягивая под столом длинные ноги. Он посматривал на Наташу и Марата с видом снисходительного дядюшки, готового закрыть глаза на шалости племянников.

Он и в самом деле составил протокол места происшествия. Что-то долго писал, а потом протянул Наташе со словами:

— Прочитай и распишись.

Но она не стала читать, расписалась не глядя.

— Я тебе верю.

— А я не верю, — сказал Марат, но тоже подписался не читая.

Они еще немного посидели, выпили. Но потом Наташа перехватила взгляд Михайловского, которым он с сожалением оглядел их с Маратом накрытый стол, сбегала на кухню и на скорую руку поджарила котлеты, которые на всякий случай лежали у нее в морозилке.

Федор обрадовался:

— Вот это я понимаю — закусь, а то фрукты-конфеты, не по-русски как-то.

Он съел один почти все котлеты. Спросил только между прочим:

— А вы чего не едите?

— Мы уже ели, — заверила Наташа.

— Светка меня в хачапурную затащила, — сказал Марат.

— А-а, — промычал с набитым ртом Федор.

Уходя, он поцеловал руку Наташе — джентльмен! И сказал Марату:

— Ты чего свой джип во двор не загоняешь? Мало ли что.