Татьяна Полякова - Трижды до восхода солнца

— А как ты объяснишь, что подъехал к дому с этой стороны, игнорировав асфальтовую дорогу?

— Это просто. Мы знали, что калитка открыта, зачем же зря ноги сбивать? Знаешь, мне нравится твой подход, — усмехнулся он. — Лучше заранее подготовить ответы на все возможные вопросы.

— Почему бы просто не вызвать ментов? — не унималась я.

— Потому что я хочу все осмотреть сам. Если будет что осматривать.

К тому моменту мы уже стояли возле веранды. Берсеньев похлопал себя по карманам куртки, а потом стал возиться с замком. Мысленно чертыхаясь, я вертела головой, очень надеясь, что дедок убрался домой и охоты болтаться поблизости у него не возникнет. Дверь с легким щелчком открылась, и мы друг и другом поднялись на веранду. С замком стеклопакет и Берсеньев справился в рекордно короткий срок толкнул створку, а я стиснула рот и нос ладонью: и: комнаты сильно тянуло газом.

— Держи дверь открытой, — приказал Берсеньев достал из кармана носовой платок и прикрыл им лицо. Отодвинул шторку и шагнул в кухню. Я осталась стоять в дверях, в первое мгновение не видя ничего кроме спины Сергея Львовича, а потом… потом увидела все остальное. На полу возле газовой плиты лежал Юдин. Духовка была открыта, две ручки на приборной доске в рабочем положении. Голова Юдин слегка запрокинута, ноги вытянуты, руки сложены и груди. Поза человека, который с чистой совестью собрался отойти в мир иной. «Еще один труп», — подумала я с обидой, кому она адресовалась, не ясно, и вряд ли Юдину.

— Берсеньев присел рядом с телом, но осмотр длился недолго, чему я порадовалась. Шарф, которым я закрывала лицо, от запаха не спасал, виски сдавило от боли, и голова начала кружиться.

— Выметаемся, — шепнул Берсеньев, поравнявшись со мной. — Рвануть может в любую минуту.

Он закрыл за собой дверь и тщательно протер ее носовым платком.

— Дай шарф, — сказал сердито, я быстро сняла шарф и протянула ему, а он принялся оттирать им двери веранды. Возмущаться такому применению дорогой моему сердцу вещи я не стала.

Через пять минут мы уже были в машине, и я вздохнула с облегчением, но тут же начала беспокоиться.

— Ты ведь не собираешься уезжать? — сурово спросила я. — Если мы вломились в дом, надо звонить ментам и дожидаться их здесь.

— Не вижу смысла, — беспечно отозвался он.

— Сосед нас видел и номер твоей машины мог запомнить.

— Ну и что?

— Двери взломаны, они поймут, что кто-то был в доме.

— Разумеется, поймут, если я перекрыл газ. Взломанная дверь заставит ментов быть внимательнее и не позволит списать сей печальный случай на рядовое самоубийство.

Машина двигалась в направлении шоссе, а я переваривала услышанное.

— По-твоему, это убийство? — полезла я с вопросами. — Его что, оглушили?

— Синяки и ссадины отсутствуют.

— Тогда с чего ты взял?..

— А с чего ему вдруг спешить на встречу с господом?

— Он недавно похоронил жену, любовница его бросила…

— Да-да, я помню. Менты наверняка заведут ту же бодягу, про жену и любимую, если о ее существовании, конечно, узнают. Звонить отсюда неразумно. Покойничек подождет, пока мы доберемся до города. Кстати, если менты все-таки узнают, что мы побывали в доме, объясним наш отъезд легкой паникой.

— Они, конечно, впечатлятся.

— Он лежит там довольно долго. Свет включен, большая концентрация газа… Тот, кто все это затеял, наверняка рассчитывал на премиленький взрыв, в результате которого патологоанатому пришлось бы возиться с головешкой.

— Почему ты так уверен, что это убийство? — возмутилась я.

— Я не уверен. Просто с детства недоверчив. По смотрим, что покажет вскрытие.

— Тебе его результаты в офис принесут? — съязвила я.

— Вряд ли, хотя я бы не возражал. Если я прав и это убийство, значит, кому-то здорово припекло. И в ближайшее время он непременно сделает глупость.

— Убьет всех оставшихся в живых? — вновь съязвила я.

— Что-то вроде этого. Нам следует поскорее найти девицу, пока ее не нашли менты.

— Нам следует отправиться к ним и все рассказать, в том числе и об этой девице.

— Слишком роскошный подарок, а делать их не в моих правилах. Видишь ли, милая, все рассказать мы, конечно, можем, но в этом случае собственное расследование придется прекратить. Парни в погонах не любят, когда у них путаются под ногами доморощенные сыщики. А чем закончится их расследование, еще вопрос. Ты ведь хочешь найти убийцу?

Мы въехали в город и притормозили у ближайшего телефона, Берсеньев пошел звонить, а я кусать губы и чертыхаться. Берсеньев, отправляясь в деревню, как будто знал, что нас ждет. Он такой догадливый или знал наверняка? Какой ему смысл убивать Юдина? Если Наталья Петровна раскопала нечто для Берсеньева опасное, могла поделиться своими догадками с мужем. И Сергей Львович решил избавить себя от возможных неприятностей. Вносит в следствие путаницу, а я ему помогаю. Берсеньев вернулся в машину и недовольно посмотрел на меня.

— Самые черные подозрения на мой счет не дают покоя?

— Ты что, умеешь мысли читать?

— Твои — легко. Они у тебя на роже написаны.

Лучше подумай, зачем к Юдину вновь приезжала девица? Вроде бы они простились навеки.

— Он угрожал, что покончит жизнь самоубийством.

— Неплохо. Он угрожал, она приехала, вторично послала его к черту, а он взял и отравился газом. У меня есть другой сценарий событий.

— Поделишься?

— Не заслужила.

— Встать на задние лапы и громко тявкнуть?

— На время забыть, что у нас нет повода особенно доверять друг другу. Я хочу найти парня, стрелявшего в твою сестру. Ты тоже хочешь. Хочешь?

Я с тяжким вздохом отвернулась.

— Я и без тебя его найду, — хмыкнул Берсеньев.

И то, что позволяю тебе болтаться рядом, говорил о моем добром сердце и беспокойстве, что в одиночку ты непременно свернешь себе шею. Скажи, милая, твой рассказ об официантке был полным?

― Что?

— Спрашиваю, не заныкала ли ты важные сведении. Стоило ему произнести эти слова, как я подумали о машине, светлой, вроде бы иномарке, которую видел охранник неподалеку от «Успенской слободы». Светлая не значит серебристая.

— Ну? — произнес Берсеньев, разглядывая меня с прежним усердием. Черт его знает, может, и правде мысли читает?

— Давай займемся девицей, — ответила я. — Но мер машины нам известен, значит, найти хозяйку труда не составит.

На следующий день, сидя в офисе, я пялилась на телефон, испытывая острое желание позвонить бывшему и во всем покаяться. Но не звонила. Ближе к обеду включила телевизор в ожидании местных новостей. Сообщение о смерти Юдина последовало незамедлительно. Ясно было, что шума в городе оно наделает много. Не успели прийти в себя от одного убийства, и вот вам новая возможность строить догадки и предположения. «Вчера в восемь часов вечера в загородном доме был обнаружен труп редактора газеты «Вперед!»… Представитель следственного комитета выступил сегодня перед журналистами… не исключают версию самоубийства… после трагической гибели жены, по словам сотрудников и близких друзей, Юдин находился в депрессии…» Бойкая девица продолжала свой рассказ, когда зазвонил мобильный. Звонила Агатка, утром я заезжала к ней в больницу, но об очередном трупе предпочла помалкивать. Наши с Берсеньевым художества ей вряд ли придутся по душе. О том, что я по-прежнему в роли доктора Ватсона, а Холмс у нас теперь Берсеньев, я тем более говорить не стала.