Джон Ирвинг - Мужчины не ее жизни
Когда Эдди О'Хара начал говорить о ней и о ее творчестве, Рут принялась размышлять над привычным и мучительным вопросом: а есть ли в мужчинах что-нибудь такое, что привлекало бы ее перманентно?
Рут в тридцать шесть
Мужчина должен быть уверенным в себе, думала Рут; в конечном счете ведь все мужчины родились для того, чтобы быть агрессивными. Но в то же время из-за своей тяги к самоуверенным, агрессивным мужчинам она нередко оказывалась вовлеченной в довольно сомнительные отношения. Она никогда бы не отнеслась снисходительно к физической агрессии, и до сего времени насилие обходило ее, но не некоторых из ее подружек. Рут считала, что ее подруги, по крайней мере отчасти, сами в этом виноваты. Хотя Рут и не доверяла собственному чутью относительно мужчин и относилась к ним скептически, она, как это ни удивительно, была убеждена, что при первом же свидании может обнаружить в мужчине склонность к насилию.
В запутанном мире секса это было одним из немногих качеств, которыми Рут гордилась в себе, хотя Ханна Грант, которая была лучшей подругой Рут, не уставала повторять, что ей всего лишь везло. («Тебе просто никогда еще не попадался нужный тип, то есть, я хотела сказать, ненужный, — говорила ей Ханна. — У тебя еще не было такого рода свидания».)
«Мужчина должен уважать мою независимость», — думала Рут. Она никогда не скрывала своего скептического отношения к супружеству, а тем паче к материнству. И тем не менее мужчины, которые признавали ее так называемую независимость, нередко демонстрировали самую неприемлемую форму безответственности. С неверностью Рут никогда бы не примирилась, она требовала преданности даже от совсем недавнего любовника. Может быть, она просто была старомодной?
Ханна нередко подсмеивалась над Рут за ее, по определению Ханны, «противоречивое поведение». За свои тридцать шесть лет Рут ни разу не жила с мужчиной, но в то же время от каждого текущего любовника она требовала верности, не живя с ним. «Я не вижу здесь ничего "противоречивого"», — говорила Рут Ханне, но та считала себя куда более сведущей в отношениях между мужчинами и женщинами. (Рут полагала, что самомнение Ханны основано лишь на количественном факторе, по которому та явно превосходила Рут.)
По стандартам Рут (да даже по куда более либеральным сексуальным стандартам, чем у Рут), Ханна Грант была неразборчива в связях. Когда Рут собиралась начать чтение отрывков из своего нового романа в «Уай» на Девяносто второй улице, а Ханна, как и Эдди, опаздывала, Рут рассчитывала, что та встретит ее в комнате отдыха до начала чтений, но теперь опасалась, что она появится слишком поздно и ее не впустят, хотя место для нее было зарезервировано. Это было вполне в духе Ханны. Наверно, встретила какого-нибудь парня и зацепилась языком. (Ханна вполне могла зацепиться и не языком.)
Вернувшись взглядом к маленькому черно-белому экрану, Рут попыталась сосредоточиться на том, что говорит Эдди О'Хара. Ее не раз представляли публике, но никогда этого не делал бывший любовник ее матери; однако в самой его речи не было ничего исключительного.
«Десять лет назад», — начал Эдди, и Рут опустила голову на грудь; теперь, когда молодой рабочий сцены предложил ей стул, она не отказалась: если Эдди начал с самого начала, то Рут понимала — ей можно присесть.
«Действие опубликованного в 1980 году, когда ей было всего двадцать шесть, — нараспев говорил Эдди, — первого романа Рут Коул "Тот же самый родильный приют" происходит в небольшом поселке в Новой Англии, который известен тем, что там всегда встречали поддержку группы, ведущие альтернативный образ жизни. Там в свое время процветали социалистическое и лесбийское сообщества, но потом их представители куда-то рассеялись; преуспевал там когда-то колледж с сомнительными критериями приема студентов — он существовал только для того, чтобы предоставить студентам-четырехгодичникам отсрочку от призыва на Вьетнамскую войну. Когда война закончилась, колледж закрылся. И вот, в течение шестидесятых и начале семидесятых — до решения Верховного суда по делу Ро против Уэйда, легализовавшего в 1973 году аборты, — в поселке существовал и небольшой родильный приют. В те годы, когда эта процедура считалась незаконной, было известно — по крайней мере на местном уровне, — что врач приюта делает аборты».
Здесь Эдди сделал паузу. Свет в зале был приглушен, и Эдди не мог разглядеть ни одного лица. Он автоматически отпил из стакана Рут.
На самом деле Рут окончила Экзетер в тот самый год, когда было вынесено решение по делу Ро против Уэйда. В ее романе беременеют две экзетерские девушки, и их исключают из школы, не выясняя, кто же потенциальный отец, а оказывается, что у них один и тот же любовник. Двадцатишестилетняя писательница как-то пошутила в интервью, что рабочее название «Того же самого родильного приюта» было «Тот же самый любовник».
Эдди О'Хара, который был обречен на автобиографичность в своих романах, ни на минуту не допускал, что Рут Коул пишет о себе. Он с самого первого ее романа понял, что она способна на большее. Но в нескольких своих интервью Рут призналась, что в Экзетере у нее была близкая подруга и обе они были страстно увлечены одним мальчиком. Эдди не знал, что в Экзетере комнату с ней делила ее лучшая подружка Ханна Грант, как не знал и того, что Ханна ожидалась на чтениях Рут. Ханна неоднократно бывала на чтениях Рут прежде, но эти чтения были особенными и для нее, и для Рут — потому, что две подружки немало времени провели, болтая об Эдди О'Харе. Ханне до смерти хотелось увидеть Эдди.
Что же касается «страстного увлечения» двух подружек одним мальчиком в Экзетере, то Эдди не мог знать, хотя и догадывался (догадывался верно), что у Рут в Экзетере не было никакого секса. На самом деле (что было немалым достижением в семидесятые) Рут в университетские годы умудрилась прожить без секса. Ханна, конечно же, не стала откладывать это в долгий ящик. У нее было несколько любовных приключений в Экзетере, а первый аборт она сделала еще до окончания школы.
В романе Рут родители одной из забеременевших девушек, влюбленных в одного парня и исключенных из Экзетера, помещают их в приют, давший название роману. Одна из этих молодых женщин рожает ребенка в приюте, но оставляет его себе — ей невыносима мысль о том, что его кто-то усыновит. Другая молодая женщина делает незаконный аборт. Экзетерский мальчишка, дважды потенциальный отец, а теперь уже и выпускник академии, женится на девушке, сохранившей ребенка. Молодая пара предпринимает усилия, чтобы сохранить семью ради ребенка, но их брак распадется — по прошествии всего каких-то восемнадцати лет! Девушке, которая предпочла аборт, теперь под сорок, и она не замужем; теперь она воссоединяется со своим бывшим любовником и выходит за него замуж.
На протяжении всего романа проходит испытания дружба между двумя героинями. Решения, которые они принимают (одна — сделать аборт, другая — сохранить ребенка), и изменяющийся нравственный климат в обществе — вот что определяет обстановку, в которой существуют две женщины на протяжении действия романа. Хотя Рут сочувственно изображает обеих, ее личный взгляд на аборт (она стояла за свободный выбор) приветствовался феминистками. И хотя «Тот же самый родильный приют» страдал дидактизмом, его восторженно встретила критика и роман был переведен на более чем двадцать языков.
Были у книги и противники. Тот факт, что роман завершается мучительным разрывом долгой дружбы, устраивал не всех феминисток. Тот факт, что женщина, сделавшая аборт, не может забеременеть от своего бывшего любовника, некоторыми феминистками провозглашался данью «противоабортной мифологии», хотя Рут никогда не высказывалась в том смысле, что эта женщина не может забеременеть именно из-за аборта.
«Может быть, она не может забеременеть, потому что ей уже тридцать восемь», — сказала Рут в одном из интервью, хотя и это было опровергнуто несколькими женщинами, заявившими, что говорят от имени всех тех женщин, которым за сорок и которые могут забеременеть.
Этот роман был не из тех, у которых безоблачная судьба. Разведенная женщина в «Том же самом родильном приюте» — та, которая рожает ребенка вскоре после исключения из Экзетера, — предлагает родить еще одного ребенка и отдать его подружке. Она готова стать суррогатной матерью от спермы своего бывшего мужа. Но женщина, которая не может забеременеть, отвергает это предложение; она готова остаться бездетной. В романе мотивация женщины, которая предлагает свои услуги в качестве суррогатной матери, вызывает подозрения, и неудивительно, что несколько первых суррогатных матерей обрушились на книгу за то, что они в ней выставлены в дурном свете.
Рут Коул даже в двадцать шесть не предпринимала особых усилий, чтобы защитить себя от критики.
