Вознесенная грехом. Последний ход принцессы - Кора Рейли
Папа продолжал говорить, но меня отвлекали люди, снова глазевшие на меня и Мэддокса. Теперь все были в курсе нашей связи. Я высоко подняла голову, смерив их надменным взглядом.
– На протяжении многих лет Семья строила бизнес, искала союзников и пыталась быть открытой для сотрудничества. Хоть мы и должны уважать прошлое и традиции, мы также должны готовиться к будущему, если хотим добиться успеха.
Затем папа заставил провинившихся встать на колени, и они снова признались в преступлениях.
– Вы не подчинились приказу. Вы пытались убить союзника и поставили под угрозу не только задание, но и жизнь моей дочери. Мэддокс Уайт помогает нам найти сторонников Эрла Уайта, которые могут преследовать Марселлу. За это преступление есть одно наказание – смерть.
Все замерли. Я затаила дыхание, опасаясь, что люди могут возмутиться, но, за исключением нескольких неодобрительных негромких возгласов, большинство присутствующих приняли вердикт.
Я собралась с духом, когда отец вытащил из-за пояса пистолет и выстрелил сначала в одного, затем в другого. Я даже не вздрогнула. Похищение, плен и лицезрение смерти Эрла закалили меня до определенной степени жестокости. Я подумала, что должна поблагодарить папу за то, что у Витиелло есть смелость и теперь женщина может присоединиться к Семье.
На лице Мэддокса отразилось удивление.
– Твой старик действительно их пристрелил!
– Здесь тебе не стоит его так называть, – весело ответила я.
Мэддокс усмехнулся, но папа поймал его взгляд, и они оба кивнули друг другу, что, вероятно, было чем-то вроде мирного договора в секретном мужском кодексе.
Затем настала моя очередь. Папа жестом пригласил меня присоединиться к нему на платформе. Сердце бешено забилось в груди, когда я поднялась и встала рядом с ним.
С этого ракурса толпа казалась заполнившей почти весь зал, и я не могла отрицать, что нервничала.
– Изменения неизбежны, – громко начал папа. – Будущее не ждет, когда мы его догоним. Если мы позволим, оно уничтожит нас, а я не собираюсь позволять кому-либо управлять этой лодкой, кроме меня. – Он повернулся ко мне. – Как я уже говорил нескольким из вас во время встреч, моя дочь Марселла присоединится к бизнесу.
Все уставились на меня, и сомневающиеся взгляды мужчин только усилили мою решимость доказать каждому, что я справлюсь. Папа протянул мне кинжал. Он блестел под мерцающими прожекторами.
Я посмотрела папе в глаза и провела лезвием по нежной коже ладони. Все внутри меня перевернулось, но я прикусила щеку изнутри, чтобы сосредоточиться.
И я решительно сказала слова клятвы:
– Рожденная в крови,
Клянусь на крови,
Я вхожу живой
И выхожу мертвой.
В тот момент все сомнения, которые у меня возникли, испарились. Это моя судьба. Семья навеки в моей крови, как и в крови Амо.
Я опустила лезвие и повернулась к толпе, показывая порез и позволяя крови капать на платформу.
Присутствующие хором повторили слова, сказанные мной. По телу пробежала волна дрожи. Я поймала взгляд Мэддокса, и восхищение на его лице убедило меня в правильности выбора.
Наконец-то я официально стала частью Семьи. Но это только начало. Я должна доказать всем мужчинам, что я того стою: ведь они считают, что единственная работа женщины – согревать постель супруга.
Я не хотела быть такой женщиной, но благодаря свободе, которую дал отец, мне никогда и не придется ей быть.
Глава 21
Мэддокс
Брак никогда не входил в мои планы. Я всегда представлял, что в какой-то момент у меня появится старушка, женщина, которую я временно буду терпеть рядом, пока она, как и те, кто были до нее, не разозлит меня до чертиков, и я ее брошу. Фраза про «любовь, пока смерть не разлучит нас» казалась мне чем-то вроде девичьего фильма, которые я никогда и не смотрел.
Жизнь без Марселлы была пыткой, об этом даже думать не хотелось. Провести вечность с Белоснежкой? Да, таково мое единственное желание. Если бы существовала более сильная связь, чем брак, я бы именно это и выбрал.
Я хотел, чтобы Марселла навсегда принадлежала мне, и я хотел принадлежать ей. И пусть каждый ублюдок морщит нос из-за наших отношений, а особенно из-за меня, зная, что мы с Марселлой вместе навеки и ничто в мире не может нас разлучить.
Даже Лука Витиелло не сумел ничего сделать.
В течение последних шести месяцев я старался проявить себя, помогая Луке устранить мятежных сторонников Эрла и всеми силами защищая Марселлу. Но мы с ним по-прежнему ни разу не разговаривали ни о чем, кроме бизнеса, и, несмотря на настойчивость Марселлы и Арии, меня пока не пригласили на семейный ужин.
Но винить Луку не стоило. Будь у меня такая дочь, как Марселла, я бы превратил в ад жизнь любого, кто бы осмелился только подумать, что достоин ее. Может, сегодняшний день наконец склонит чашу весов в мою пользу, а может, заставит Витиелло окончательно потерять терпение.
Когда я переступил порог «Сферы», вышибала лишь кивнул. Трудно поверить, что теперь для меня открыты двери клуба Семьи.
Но сегодня меня привело в «Сферу» не дело. Я направился в конец коридора, где располагался кабинет, и постучал.
– Да, – раздался низкий голос Луки.
Признаться, я немного нервничал. Марселла любит отца и, несомненно, нуждается в его одобрении.
Я вошел. Лука сидел за столом и что-то печатал на ноутбуке. Он откинулся на спинку кресла и указал на стул напротив него. Я послушался и ненадолго почувствовал себя подростком, когда меня часто приглашали в кабинет директора.
– Что привело тебя ко мне? – нейтрально спросил он.
Мы научились вежливо общаться друг с другом.
– Надо поговорить. Это касается Марселлы.
Он сразу же насторожился.
– Что с ней?
Я полез в карман кожаной куртки, заметив, как Лука напрягся. Да, для доверия требовалось время, если мы вообще когда-нибудь достигнем его. Я раскрыл ладонь, на которой лежало обручальное кольцо бабушки.
Кольцо мне вручила мама, когда четыре недели назад я приехал к ней лишь во второй раз с тех пор, как она послала меня искать Грея.
Я вспомнил слова матери: в ее отношениях с моим отцом и с дядей не было верности, так что ей
