Энн Стюарт - Ходячая неприятность

Салли по-прежнему не двигалась, но слабый голосок стремительно крепчал:

– Что, черт возьми, со мной случилось?

– Альф.

– Альф? – повторила она. – Последнее, что помню – ты толкнул меня к стене и устроил с мальчиками игру в стрелялки.

Салли завозилась в темноте, вероятно, перекатываясь на бок.

– Ладно, ладно, ты на миг отрубилась, потом попыталась подняться, и Альф сбил тебя с ног.

– С чего это вдруг? Мне казалось, что он будет целиком занят учиненной тобой неразберихой, уверенный, что я-то точно не доставлю особых неприятностей.

– Так он мной и занимался. Но как только протянул к тебе свои лапы, у меня не осталось выбора.

Салли молча переваривала сообщение, потом Джеймс услышал, как она снова заерзала, пытаясь изменить позу.

– Хочешь сказать, что ты сам сдался? Испугался, что Альф меня травмирует?

– Вроде того.

Ненавистное признание. К гадалке не ходи – Салли воспримет эти слова как разрешение, восторженно подпрыгивая, рвануть по ступенькам далеко идущих выводов. И будет права в каждом из этих самых выводов, как бы высоко не забралась.

Но она ничего не сказала. Вместо этого задала еще один вопрос:

– Почему ты не сбежал, когда увидел Альфа позади меня? У тебя была такая возможность. Вряд ли он причинил бы мне непоправимый вред.

– Может, и нет, но уверенности не было. Кальдерини не славятся излишней жестокостью, но эта сделка с Пай Ци слишком важна для них. Люди склонны действовать импульсивно, когда их жизнь находится под угрозой, и я не мог рассчитывать на сдержанность Альфа.

– Хм, – недоверчиво фыркнула Салли, явно не впечатленная объяснением. – Но не лучше ли было рискнуть? Таким образом, ты был бы свободен и мог выручить и меня, и Люси.

– Или слинять и бросить тебя один на один с результатом твоей собственной интриги. Эта мысль приходила мне в голову, знаешь ли.

– Знаю, – бодро подтвердила она. – Но дело в том, что ты не сбежал. Отринул и разумный, и эгоистичный выход. Понимаешь, что это значит?

– У меня ужасное предчувствие, что ты немедленно меня просветишь, – осторожно произнес Джеймс.

– Ты в меня влюбился, – торжественно заявила Салли.

– Именно это и я боялся услышать.

– Трусишка. Конечно, при желании ты можешь представляться крайне циничным, но остаться со мной тебя заставила не профессиональная этика и не благородство. Ты в меня влюбился и просто боишься в этом признаться.

Салли говорила так самодовольно, так торжествующе и с таким ликующим счастьем, что Джеймс не решился проткнуть этот мыльный пузырь. Вполне вероятно, что они проведут здесь ближайшие двадцать четыре часа. Кальдерини совершенно непредсказуемы, и детективу придется импровизировать на ходу.

Никакого вреда не будет, если позволить фантазерке верить во что хочется. Может, Салли даже станет более послушной, хотя в глубине души Джеймс сильно сомневался, что сумеет добиться подобного чуда. По крайней мере, она будет более веселой и оптимистичной, пока он придумывает способ выбраться отсюда. Как только они окажутся в безопасности, он расставит все точки над «i». И перед самим собой, кстати.

– Ничего не хочешь сказать? – наседала Салли. – Не хочешь заявить, что я сошла с ума? Или – еще лучше – признать, что я права? Ну, что сидишь, как истукан?

– Я сижу, как истукан, леди, потому что, к несчастью, меня связали, – выстрелил Джеймс в ответ, обрадовавшись, что не придется отвечать на дурацкие вопросы.

Да он и не собирался комментировать ее нелепые заявления.

– Совсем не помешает, если ты подойдешь и развяжешь меня.

– Ах, Даймонд, – прошептала Салли таким виноватым, таким любящим голосом, что у детектива екнуло сердце.

Затем она наполовину проползла, наполовину перелетела разделяющее их пространство, обхватила своего героя руками и прижалась головой к животу.

Джеймс на минуту смирился с пылким порывом, но только потому, что было нечто невероятно притягательное в объятьях Салли Макартур. А потом протянул:

– Не стану отрицать – ощущение приятное, однако хотелось бы как-то выбраться отсюда. Но ничего не получится, пока ты стискиваешь мои колени.

– Наплевать. Зато так я умру счастливой.

– Я предпочел бы жить.

– Думаю, я тоже, – с прагматичным вздохом отпрянула Салли и, нащупав путы, принялась развязывать дьявольские узлы Альфа. – Когда ты впервые понял, что в меня влюбился? – бодро спросила она.

– В январе 1999, – брякнул Джеймс, надеясь чуточку спустить этот радужный пузырь, назвав дату в будущем.

Ошибочный расчет.

– Ничего, я подожду, – жизнерадостно заверила оптимистка. – А до той поры мы будем спать вместе?

– Черт возьми, Салли, не могла бы ты сосредоточиться на развязывании узлов?

– Я делаю все от меня зависящее. Сомневаюсь, что ты захочешь переехать ко мне. Безусловно, ты нравишься Исайе, но он немного старомоден. Наверняка притащится к двери спальни с дробовиком и священником. Нет, полагаю, лучше жить в твоей квартире. Должна заметить, она показалась мне довольно милой, когда я пришла за тобой тем утром, и мы впервые направились на север. Хотя не помешало бы перебраться в более зеленый район. Без сомнения, нам удастся найти жилье, которое подойдет обоим. Где-нибудь в колоритном местечке рядом с водой.

– Кто сказал, что мы будем жить вместе?

– Ну, это же логично.

Салли присела перед детективом на корточки и внимательно посмотрела снизу вверх.

– В конце концов, секс это замечательно, и было бы глупо обходиться без него аж до 1999 года только из-за твоего несносного упрямства.

– Не могла бы ты поскорее меня развязать? – умоляюще попросил Джеймс, чувствуя, что голова вот-вот взорвется.

– Милый, уже все сделано.

Он дернул руками, и веревки упали. Салли принялась возиться с узлами на лодыжках, но Даймонд отвел ее пальцы и сам избавился от пут, немного смутившись, что увлекся глупой перепалкой и даже не заметил, как она освободила его руки.

Через мгновение детектив встал, стремясь держаться как можно дальше и от Салли, и от искушения, потянул затекшие мышцы и зашагал по тесному непроглядному пространству. Насколько он мог судить, освещения здесь не было и на двери с внутренней стороны отсутствовала ручка.

– Мы ведь выберемся отсюда? – с пола спросила Салли.

Она не шевелилась, пока он исследовал кладовку, и голос звучал подозрительно спокойно.

– Разумеется, – отрезал Даймонд, сильно сомневаясь в сказанном. – Просто придется подождать до рассвета. Вверху имеется небольшое оконце, утром посветлеет. А сейчас чертовски темно, ничего не видно дальше нескольких дюймов.