Джеки Коллинз - Неистовая Лаки

Его камерой.

Местом его заключения.

И самое ужасное состояло в том, что Ленни не имел ни малейшего представления относительно того, где он находится. Он мог лишь предполагать, что его похитили с целью получения выкупа. Но если дело обстояло действительно так, то почему ни Лаки, ни киностудия до сих пор не выкупили его?

Он влачил свое заключение уже восемь страшных и, казалось, нескончаемых недель. Счет дням Ленни не утратил только потому, что отмечал каждый из них на стене пещеры. За все это время единственными людьми, которых он видел, были двое мужчин, ежедневно приносивших ему еду — хлеб с сыром. Раз в неделю вместо сыра ему давали кусок мяса, жесткого, словно подошва сапога, и дважды в неделю — фрукты. Ленни был постоянно голоден как волк.

Ни один из его тюремщиков — угрюмых мужчин лет по сорок — не знал ни слова по-английски. Они вообще избегали вступать с ним в какой-либо контакт. Хмурый взгляд — вот и все общение.

То один, то другой появлялся каждый день в одно и то же время, ставил еду на перевернутую вверх дном коробку и немедленно исчезал. Раз в несколько дней они опустошали ведро, куда испражнялся узник, и одновременно с этим заменяли второе ведро, наполненное мутной водой, — в нем он умывался.

Здесь не было ни зеркала, ни каких-либо других приспособлений, чтобы следить за собой. Ленни полагал, что сейчас он напоминает дикаря с длинными спутанными волосами и восьминедельной бородой. Одежда его превратилась в грязное рубище. Как-то раз он решил постирать то, что было на нем, и едва не умер от холода, дожидаясь, пока высохнут вещи.

Ленни мог смириться с жалкой едой и парашей вместо туалета. Он даже был в состоянии привыкнуть к пронизывающему до костей холоду, сырости и крысам. Ночи напролет, пока Ленни лежал на досках, служивших ему ложем, они суетились в пещере и бегали по его ногам. Он не мог смириться лишь с одним — безнадежным отчаянием от того, что ему было нечем занять свой мозг. День за днем он тупо сидел в темной норе, не имея возможности читать или писать, слушать музыку или смотреть телевизор.

Вакуум. Пустота. Безысходность. ОН… МЕДЛЕННО… СХОДИЛ… С УМА. Наступил момент, когда узник стал разговаривать вслух. Слушать самого себя было не слишком большим утешением, но теперь, по крайней мере, под сводами пещеры раздавался человеческий голос. Ленни озвучивал роли и воспроизводил целые сцены из своих фильмов, а иногда разговаривал с Лаки, как если бы она находилась рядом с ним.

Нередко он мысленно восстанавливал события того злополучного утра. Он помнил ощущение счастья от близкой встречи с любимой, рисовал себе яркие картины того, как она бежит от трапа самолета и падает в его объятия. Они идеально подходили друг другу, и так было всегда.

Он вспоминал, как вышел из отеля, и швейцар указал ему на машину. За рулем был новый шофер, а не тот, что возил его обычно. Через некоторое время, когда они были уже на пути в аэропорт, водитель предложил ему кофе. Он согласился и с наслаждением хлебнул горячей жидкости, смакуя ее крепкий и чуть горьковатый вкус.

А затем — пустота. Ленни не помнил ничего, что происходило потом — до тех пор, пока не проснулся на полу пещеры, связанный, как бешеный пес. И рядом не было никого, кто мог бы объяснить ему, что происходит.