От дружбы до любви - Xeni Niellse
И выбор пал на какое-то искупление.
— Хрень? — уточняет Кирилл, и получает раздражённый выдох.
— Хрень — это то, что ты травишься сигаретами, а это великолепный фильм. Там снимается Кира Найтли и Джеймс Макэвой, — деланно говорит, зачёрпывая мороженое ложкой.
— Мне нравится «Сплит» с ним, — специально задерживается, чтобы посмотреть, как язык снова облизывает чёртов металл с вкусняшкой.
— Быстрее кури, а то мороженое окончательно растает или закончится.
— Я купил две коробки, — Кирилл невинно хлопает ресницами, потому что знает, что это может подкупить.
— Ты, наверное, хочешь, чтобы я растолстела и стала похожа на шарик вместо привлекательной девчонки, — недовольно бубнит Сеня, слизывая подтаявшее лакомство.
Кирилл жадно смотрит за тем, как язык касается мороженого. Шумно выдыхает, усмехаясь.
— Включай свою хрень.
— Это не хрень! — вторит ему и грозно тыкает ложкой, будто прицеливается.
Кирилл возвращается с балкона и дёргает плечами, потому что успел немного подмёрзнуть в короткий перекур. Забирается под одеяло и жмётся к тёплой Пановой, которая тут же визжит и пытается отодвинуться.
— Кирилл, блин! — она смеётся, стараясь отпихнуть его руками, но холодные ладони уже примостились на тёплом животе. — Мне холодно! — возмущённо ударяет его в плечо.
— Представь себе, мне тоже! — улыбается Дубровский, придвигаясь к Сене и замечая, что она тяжело выдыхает и перестаёт брыкаться. — Так-то лучше.
— В следующий раз кури в варежках, — пыхтит, но обнимает его за плечо, пока Кирилл устраивается на плече.
Она тут же вспоминает, что должна была сделать сразу же, как встретились. Её простреливает уколом паники и страха, поэтому тут же произносит:
— Я сегодня виделась с Ромой.
Кирилл хмыкает, но от неё не ускользает то, как он крепче обнял, перемещая ладонь ниже живота, останавливаясь между ног, где очень тепло.
— И что?
Вопрос звучит резко и неприятно, но Панова убеждает себя в том, что ничего страшного не должно произойти. Скажет, как есть.
— Ну, он поймал меня в кафе, — начинает Сеня, тяжело выдыхая. — Начал задавать неуместные вопросы про тебя. Пытался выяснить, как так получилось, что мы с тобой спелись, хотя я сказала ему, что у меня никого нет. Просил дать ему второй шанс, чтобы он смог реабилитироваться в моих глазах, чтобы я поняла, что у нас может быть будущее. Всё говорил о какой-то надежде, — медленно проговаривает, стараясь ничего не упустить.
— Баран, — это всё, что произносит Кирилл, нежно поглаживая бедро малышки.
— Ну, и вот, — она заметно нервничает, что не скрывается от Дубровского.
Кирилл отстраняется от Сени, и она тут же готова вскочить за ним. Становится не по себе, когда он окончательно выбирается из постели, тяжело выдыхая и прикрывая глаза. Ему тяжело сдержать поток ругательств и двойственных чувств. С одной стороны, он безмерно рад тому, что девочка призналась в этом, а с другой — его поглощает чувство ревности, и от этого становится физически больно.
— Кирилл, — мягко произносит Сеня, подползая к нему на коленях и садясь перед ним. Приподнимает голову, берёт его руки в свои. — Почему ты ушёл?
— Я просто злюсь, — тихо отвечает.
— На меня? — выгибает бровь.
— На него.
— Ты ревнуешь, — и это не вопрос.
Кирилл наклоняет голову, замечая, как довольные озорные блестящие глазки сканируют лицо в попытке отыскать подтверждение.
— Нет, — отвечает, пытаясь закрыть эмоции.
— Если будешь врать, я буду кусать тебя за задницу, — притворно угрожает, вызывая в парне улыбку.
— Да, Панова, я ревную, и что? Что в этом такого? Сразу говорю, это не вызвано недоверием. Я всецело доверяю тебе и знаю, что ты не обратишь на него внимание снова, но он просто бесит меня, ладно? Он может просто пойти на хер, потому что ты со мной, а не с ним. Конечно, если ты захочешь уйти от меня, — резко останавливается, когда в сердце врезается болезненная игла. — Я не стану тебя держать. Это твой выбор и всё такое, — последняя фраза звучит неуверенно и слишком тихо.
Она пару раз моргает. Удивление отражается на лице от того, что только что услышала. Как он может думать о том, что она уйдёт от него? Это просто невозможно.
Это невозможно ни сейчас, ни в будущем. Сеня слишком глубоко увязла в Кирилле, чтобы просто взять и перестать чувствовать всю гремучую и сокрушительную волну эмоций.
Она любит его.
Сильно. Очень сильно.
Она хочет быть с ним.
Сильно. Очень сильно.
— Ты дебил? — хмурится и недовольно качает головой.
Встаёт на ноги, становясь выше Кирилла. Обнимает за шею, притягивая к себе. Дубровский тут же берёт её за бёдра, обнимая и слегка приподнимая голову, упираясь взглядом в губы.
— Если ты ещё когда-нибудь хоть раз скажешь о том, что я захочу от тебя уйти, ты получишь по голове, — шепчет Панова, угрожающе прищуриваясь. — И я, блин, не шучу.
Он довольно улыбается, принимая угрозу взаправду.
— И Рома может действительно пойти на хер, — Сеня расширяет глаза и приоткрывает ротик от волнения, потому что не ожидала, что скажет нечто подобное.
Матерное! Неприличное!
— У меня есть ты, и мне этого достаточно, — смущённо шепчет, мягко целуя Кирилла в нос.
— Я рад, что ты со мной.
Кирилл целует её в губы.
Глава 16. Момент
Панова издаёт высокий гортанный стон. Чувствует, как к влажной промежности прикасается тёплый язык. Тело начинает трястись, когда Кирилл хватается за бёдра, начиная уверенно водить, останавливаясь на клиторе и начиная дразнить. Сеня движет дрожащей рукой по члену, присасываясь к нему губами и слегка двигая бёдрами, пока язык входит в неё.
Эта странная, но великолепная в своём проявлении поза заставляет теряться в движениях и пытаться сделать хоть что-то. Сеню разрывает на части, когда Кирилл упоённо сосёт её складочки, и она заглатывает твёрдый член, который упирается в глотку. Сдавленно стонет, сжимая его ладошкой.
Девочка не сразу поняла, как оказалась лицом к лицу к Кириллу, но уже в следующую секунду в тугое лоно скользнули резким толчком, заставляя вскинуть голову и прикусить нижнюю губу. Панова склоняется, медленно двигаясь, пока Дубровский начинает приподнимать таз и вбиваться с силой. Её губы присасываются к его шее, впивается зубами и слышит раздражённое шипение.
Он крутит сосочек между пальцев, щипая и оттягивая. Сеня лишь развязно улыбается и насаживается сильнее, почти до боли и удивлённого вскрика. Сбитый хвост с волосами окончательно развязывается, когда Кирилл кладёт руку на затылок и заставляет слегка склониться.
— Девочка, — шепчет ей в самое ухо.
— Кирилл, — в голосе звучит разочарование. — Господи, я хочу кончить. Позволь мне.
Его бёдра
