Дженнифер Л. Арментроут - Божество (ЛП)

Вздохнув, я протянула руку и взяла телефон. Был всего один пропущенный звонок от Зайчика-Обнимашки. Нахмурившись, я перезвонила.

Сет ответил после второго звонка.

— Так ты жива?

Моё сердце тяжело перевернулось:

— Да, почему я не должны быть?

— Ну, я не разговаривал с тобой два дня, — он помедлил. — Чем ты занималась?

— Я спала, ничего особенного не делала.

— Спала два дня напролет?

Я ткнула пальцем в шрам и вздрогнула.

— Да, почти.

— Интересно... — Послышался приглушенный звук, как будто что-то тянули через телефон. — Ты спала, но Айден отвечал на звонки?

Черт.

— Он присматривал за мной. Я не знаю, почему он ответил, когда ты звонил. — Послышался еще один приглушенный звук и Сет застонал. — Что ты делаешь?

— Натягиваю штаны, а это сложно, когда держишь телефон.

— Гм, хочешь, я перезвоню? Например, когда ты не будешь голым?

Сет рассмеялся.

— Я сейчас не голый. В любом случае, может быть у нас какая-то странная болезнь Аполлионов. Я был измотан в последние два дня, но сейчас все отлично.

Так он что-то почувствовал. Я жевала губу.

— Могу я спросить тебя кое о чем?

— Давай.

— Ты говорил. что когда я Пробужусь, я буду знать все, что знали предыдущие Аполлионы?

Повисла пауза.

— Да, я так говорил.

Тревога скрутила мои внутренности.

— Тогда почему ты не знал об Ордене Таната, и что они убили Солярис и Первого? Разве ты не видел то, что видели они?

— Почему ты спрашиваешь? — задал вопрос Сет.

Я глубоко вздохнула.

— Потому что это не имеет смысла, Сет. Ты должен был знать. И как получилось, что ты не знал, что полукровка и чистокровный создают Аполлиона? Никто из предыдущих Аполлионов не додумался до этого?

— Почему ты об этом спрашиваешь? — характерное, очень женское хихиканье прервало его слова. Когда Сет слова заговорил, слова звучали в отдалении и ужасно походили на "веди себя прилично".

Я села, резко втянув воздух, в то время как мой живот протестующе кричал.

— С кем ты, Сет?

— А что? Ты ревнуешь?

— Сет.

— Подожди секунду, — ответил он и послышался звук закрывающейся двери. — Проклятье, здесь холодно.

— Лучше будь осторожен. Не хочу, чтобы что-нибудь замерзло и отвалилось.

Он рассмеялся:

— О, это было жестко. Думаю, ты ревнуешь.

Ревновала ли я, когда он очевидно обнажен и с другой девушкой? Должна ли я ревновать? Но я не ревновала, скорее, была раздражена. Раздражена, потому что меня закололи, а Сет развлекался. И как я могла злиться? Я была влюблена в другого парня. Действительно, не было смысла говорить. Но я не была обнаженной с этим парнем в течение нескольких долгих месяцев. Не с тех пор, как я решила посмотреть, что может получиться с Сетом.

Боги, я так запуталась и я не знала, что происходит и почему это происходит сейчас.

— Я не делаю ничего плохого, — сказал Сет после нескольких секунд тишины.

— Я не говорила, что делаешь. Погоди. Ты с Сиськами, да?

— Ты действительно хочешь знать, Алекс?

Если он так об этом говорил, нет. Я жевала губу, не зная, что сказать. Внезапно в голове я услышала голос Калеба. "Всё еще есть надежда". Странно.

— Мы никогда не договаривались, что у нас отношения, и что бы там ни было. Ты там. Я здесь. Через неделю я вернусь. И это все не будет иметь значения.

Я моргнула:

— Правда, это "что бы там ни было"?

Сет вздохнул.

— Я знаю, что он был рядом с тобой с той минуты, когда я уехал, пытаясь найти способ быть с тобой. И он отвечает на звонки, когда ты спишь. Да, это "что бы там ни было".

Мой рот открылся:

— Это абсолютно не то, что здесь происходит.

— Слушай, это не имеет значения. Мне надо идти. Поговорим позже, — потом он повесил трубку.

Я несколько минут смотрела на телефон, шокированная и обескураженная. Он только что дал мне разрешение делать "что бы там ни было" с Айденом, потому что он делал "что бы там ни было" с Сиськами? Боги, я умерла и воскресла в альтернативной реальности?

Дверь открылась и вошел Айден. Отложив телефон, я обрадовалась, увидев что он выглядит свежее. Влажные волосы завивались на его висках и тени под глазами стали бледнее.

— Эй, ты проснулась, — он сел рядом со мной и кровать прогнулась, придвигая нас ближе друг к другу. — как ты себя чувствуешь.

Я отстранилась от него:

— Грязной.

Айден нахмурился:

— Грязной?

— Я не чистила зубы и не умывалась несколько дней. Не подходи ко мне.

Он рассмеялся.

— Алекс, ладно тебе.

— Серьезно, я грязная, — я закрыла рот рукой.

Не обращая внимания на мои протесты, он нагнулся и откинул мои висящие сосульками волосы назад.

— Ты прекрасна как всегда, Алекс.

Я уставилась на него. Должно быть, он нечасто выходил в люди.

Айден выгнул бровь.

— Ты звонила Сету?

Не желая опускать руку, я кивнула.

Его глаза танцевали.

— Он что-нибудь подозревает?

— Нет, — сказал я из-за руки. — Он сейчас с Сиськами.

Он выглядел смущенным.

— С Сиськами?

— Это девушка из Нью-Йорка, — объяснила я.

— О, — Айден отстранился. — Что ты имеешь в виду, говоря, что он с девушкой?

— А что ты думаешь? — я опустила руку.

— О, Алекс, мне так жаль.

Я состроила гримасу.

— Почему тебе жаль? Это "что бы там ни было". Мы с Сетом не в отношениях, — но он хорошо себя вел с тех пор, как вернулся со мной в Ковенант. Выкинув это из головы, я сфокусировалась на чем-то более важном. — Мне нужно встать из постели.

Что-то мелькнуло на лице Айдена и потом он помотал головой.

— Алекс, тебе действительно не надо.

— Мне действительно надо.

Он удерживал мой взгляд, и, казалось, понял.

— Ладно, разреши мне помочь.

Мысль о том, что он будет рядом со мной, когда я чувствовала себя настолько грязной, не привлекала меня, но я не могла спорить с ним. Айден помог мне выйти из кровати и настоял на том, чтобы проводить меня в маленькую ванную. Я наполовину ожидала, что он пойдет за мной внутрь.

Закрыв за собой дверь, я сделала свои дела и посмотрела на душевую кабину с вожделением. У Айдена будет сердечный приступ, если я включу душ. Я взглянула на дверь, сомневаясь, осмелится он ворваться сюда или нет. Айден был слишком святым.

Я решила поверить эту теорию.

Через секунду после того, как я включила воду, он закричал:

— Алекс, что ты делаешь?

— Ничего, — я стянула с себя одежду, жалея, что у меня нет ничего чистого.

— Алекс, — нескрываемое расстройство слышалась в его тоне.