Галина Зарудная - Яд иллюзий

 – Ну вы же не думаете, что Егор Николаевич оставил бы своего родного сына без обеспечения? – Резонно заметил мужчина. – Парень с его матерью унаследовали вторую долю, то есть – партнерство с вами. Но руководством пока занимаются доверенные особы, так как сами наследники мало что смыслят в сложных комбинациях этого бизнеса.

 Вот и вам следует определиться, как с ним поступить. Если пожелаете продать, я знаю заинтересованных в покупке лиц. Возможно последуете примеру своих партнеров и назначите заместителей. Придется дать вам время подумать, если до этого момента вы ничего не знали. Только прошу – не затягивайте с решением, сразу же дайте знать, когда возникнут какие-то соображения…

 Около часа я сидела в трансе, переваривая свалившуюся, как мешок на голову информацию.

 Опомнилась лишь тогда, когда после трех звонков на телефоне щелкнул автоответчик и прозвучал безжизненный голос папы:

 – Ань, не могла бы ты заглянуть к нам? Маме очень плохо со вчерашнего вечера…

Глава 32

В обстановке домашней библиотеки в квартире родителей, за массивным дедовым столом мы сидели друг напротив друга – я и отец.

 Бабуля, подавшая нам кофе на серебряном подносе, взглянула на меня с выразительной укоризной, как если бы из послушной девочки я внезапно превратилась в безнравственную особу.

 – За Ирину можешь не волноваться, – сказал отец, когда мы остались вдвоем. – Я сделал ей хороший успокоительный укол, проспит часов десять-двенадцать – не меньше. Тогда и поговорите. Надеюсь, мой утренний звонок не слишком потревожил твой сон?

 – Нисколько. К тому моменту я уже прилично отоспалась.

 – А как же тяжбы бессонной литературной деятельности? – Отец удивленно приподнял бровь.

 – Пока никак, – я повела плечами. – Но не стану обещать, что снова к ней вернусь.

 – Что же так? ; Он прямо смотрел на меня. ; Ты жить не могла без переводов. Больше не интересно?

 – Я не говорю, что мне не интересно. Но я не уверена, хватит ли на это времени и желания. Собираюсь попробовать свои силы на другом поприще.

 – Позволю допустить, что этот человек действительно что-то  из себя представляет, если вызвал в тебе дух перемен.

 – Ты о ком?

 – О том, из-за кого мать устроила представление с битьем посуды и получила нервный срыв, – ответил он загадочно. – В твоей жизни появился мужчина?

 – Не в буквальном смысле. – Ответила я веско. ; Вы слишком поторопились с выводами. Но все равно, я не вижу причин закатывать какие-либо представления по этому поводу.

 Поняв, что с папой можно говорить открыто, я облегченно вздохнула. Слава Богу, не пришлось столкнуться с очередной бурной реакцией. Не знаю, как бы я такое вытерпела. А о том, чтобы притворяться перед ним, не могло быть даже речи.

 – Но, – продолжал отец, дожидаясь моих объяснений с терпеливостью прирожденного слушателя. – Целая неделя с… Кириллом, если не ошибаюсь?

 – Кирилл удивительный человек. – призналась я. – Мудрый. Подобные собеседники встречаются довольно редко, я действительно интересно провела с ним время.

 – У вас много общего, так ведь?

 – Похоже, что так. Странно, что мы ни разу не пересеклись, когда я писала рецензии о спектаклях его матери. В прочем, думаю, мы виделись, только я была слишком увлечена, чтобы запомнить его. Но не встретиться здесь было бы просто неестественно.

 – И вот он объявил о себе, – предположил папа задумчиво. – Увидел в тебе родственную душу. Обратился прямо, вылил наболевшее. Быть может, просил поддержку. Ведь теперь ты больше других его понимаешь. И ты, с присущей тебе душевностью, не могла не проявить сочувствия… Именно поэтому исчезла, как сквозь землю провалилась – без звонка, не черкнув даже двух слов на клочке, оставив мобильный дома.

 По всему было видно, что это еще далеко не все, что ему известно.

 – Если ты в курсе всего, к чему тогда расспросы?

 Мы молча изучали друг друга несколько минут, медленно попивая кофе, и лишь отставив в сторону пустую чашку, отец, наконец, положил передо мной свежий выпуск «Информа».

 Первое, что бросилось мне в глаза на развернутой странице – это фото Кирилла.

 Фото, помещенное в рубрике «криминальная хроника» под заголовком «Причастен ли знаменитый столичный актер к убийству девушки?».

 Я холодно улыбнулась:

 – Первого подозреваемого уже прожевали? Видно, Лада не успокоится, пока кем-нибудь из них не подавиться.

 – Когда тебя не было, – сказал отец, – я разговаривал с Лешей  Борщевым, который, кстати, обволновался за тебя не меньше нашего. Хороший парень…

 – И что же?

 – Оказывается, два дня назад, девушка, которую зовут Алиса Боднер сообщила следователю, что видела Кирилла Чадаева с его возлюбленной Мирославой Липкой в парке незадолго до  убийства. Они сильно ругались.

 – А еще несколько дней назад, – ответила я ничуть не шокированная таким заявлением, – мне же лично та самая девушка чуть не с кулаками доказывала, что в ту самую ночь с Кириллом находилась именно она – Алиса, но уж никак не Мирослава. Девушка слишком импульсивна, и в добавок ко всему – легкомысленна, если разыгрывает подобные комедии.

 – В тебе столько уверенности. Знаешь, что происходило в действительности, – полюбопытствовал отец.

 – Я знаю, что человек, которого Кирилл любил больше всего на свете, убит! – Отодвинув газету на край стола, я даже не потрудилась заглянуть в статью. – А все остальное – бесчувственное вранье!

 – Как бы там ни было, а заявление молодой барышни приняли во внимание.

 – И почему меня это не удивляет? Мама потому так взвилась?

 – Она пока не видела газету, и, к счастью, не падка к сплетням. Но ты исчезла, Анна! В такой момент ничего приятного в голову не приходит. Твои данные разослали по всем регионам. Разве не достаточный предлог, чтобы взвиться? К тому же, как утверждает Ирина, ты повела себя с ней грубо, выставила вон.

 – Мне жаль, если все выглядело именно так. Мама немного утрирует ситуацию, я не стремилась казаться грубой, хотя смертельно уже устала от недоверия.

 – Появление молодого человека, который всем своим видом вызывает подозрительность (это также сугубо личное мнение твоей матери!) изрядно подлило масла в огонь. Ты же знаешь, как коренные жители таких вот маленьких городов относятся к чужакам. О, я испытал все на собственной шкуре! А что она вообразит, узнав, что он подозревается в убийстве?

 – Но ты ее угомонишь, правда, пап? Ведь ты не делишь людей на хороших и плохих?

 Отец неожиданно посмотрел на меня очень проникновенно, как если бы хотел увидеть в моем лице сразу все ответы на мучившие его вопросы.  И что-то настороженное, даже предостерегающее послышалось в его голосе.