Валентина Мельникова - Мой ласковый и нежный мент

– Скажи спасибо, начальник, что мы эту Людмилу тогда в тайге не урыли! Но допрыгается стерва, ох допрыгается! – процедил сквозь зубы Цымбарь, и глаза его полыхнули вдруг такой откровенной ненавистью, что Барсуков даже хмыкнул озадаченно: надо же так обмишулиться – сравнить этого отъявленного подонка с тупой деревенской бабой!

Стас похлопал себя по карманам и с досадой произнес:

– Надо же! Сигареты где-то выронил!

– Возьми мои! – Барсуков достал из кармана кителя начатую пачку и перебросил ее в руки Дроботу, ерзавшему на заднем сиденье.

Тот вытащил две сигаретки: одну – на сейчас, другую – про запас; до ближайшего киоска езды по таежным, утонувшим в сугробах дорогам никак не менее часа… И присвистнул – то ли от восторга, то ли от удивления:

– Ну, ты даешь, начальник!

– Что случилось? – поинтересовался Барсуков, не сводя глаз с дороги. «Нива» с разгона форсировала глубокий сугроб в ложбине между двумя увалами.

– Потом! – коротко ответил Дробот. И со стоном зевнул. – Ох, жизнь наша каторжная, ментовская! Уже и не помню, когда высыпался как следует!.. – Не прошло и минуты, как на заднем сиденье послышалось тихое посапывание, перемежаемое, неясным бормотанием и всхрапыванием.

Некоторое время ехали в сопровождении звуков, издаваемых бравым начальником криминальной милиции. Наконец после очередного мощного храпа Сергей не выдержал и весело посмотрел на подполковника:

– Ну и здоров же спать Станислав Васильевич!

Помню, как-то всем отделом на природу ездили отдыхать. Так он с удочкой в руках умудрился задремать и свалился прямо в озеро лицом. А один раз возвращались мы из Базынгета, есть такая деревушка – с десяток домов и в такой глухомани, что добраться туда можно летом только на моторке, а зимой – по льду реки. Живут одни староверы, преступлений у них отродясь не бывало. А тут приехали несколько художников, говорят, на этюды, а по мне – так водку жрать на свободе, подальше от городских проблем да баб своих…

– А ты поменьше трепись начальству, – раздалось у них за спиной. – В Базынгете именно ты, голубь, сел задницей в костер, и, если бы не я, иметь бы тебе бытовую травму в виде огромного волдыря на тех местах, что неприлично дамам показывать.

– Так я ж про другой раз рассказываю, – смутился водитель.

– А про другой раз при других и рассказывай, – посоветовал Стас, потом с нарочито громким кряхтением потянулся и предложил:

– Заночуем сегодня у меня, Денис Максимович? Думаю, нам есть о чем поговорить без всяких наглых свидетелей, – кивнул он в сторону Сергея, – да и выпить кое-что найдется по этому поводу. А в принципе можно и без повода, просто за то, что день хороший.

Они опять замолчали. Стас что-то тихо мурлыкал себе под нос, временами эмоционально выкрикивая в спину водителю несколько фраз, суть которых сводилась к следующему: «Куда прешь. Серый, не видишь, какую дуру там намело!»

Пришлось миновать не один десяток подобных «дур», прежде чем показались огни Вознесенского.

Освободились они только к десяти вечера: за два дня накопилось столько неотложных дел, что Денис с трудом выкроил пять минут, чтобы позвонить домой. Отец отвечал бодро и весело. Сообщил, что потихоньку передвигается по квартире и даже выходил на улицу, но печь пока топит Слава. А сейчас он у него в гостях, консультирует по истории, которую тому сдавать на вступительных в институт. Костя сегодня в садик не ходил. Людмила взяла его с собой на слет юных экологов, привезла домой сонного, и он опять остался у нее ночевать.

Денис рассердился:

– Зачем ты ей разрешаешь? Получается, что мы все заботы о Косте переложили на плечи чужой женщины! Сегодня я уже не успею, поэтому прошу тебя, поговори завтра с ней, извинись за все, и давай прекратим эту практику: доверять Костю чужим людям.

– Вот ты и поговори, если такой умный, – недовольно проворчал отец. – Тебе не привыкать обижать людей, а я к этому не приучен и ссориться с этой женщиной не желаю. Она искренне заботится о Косте, и я очень ей благодарен. И учти, именно при ней он произнес первое слово.

– Я понял тебя, – сказал сухо Денис. – Но и без твоих упреков догадываюсь, что я плохой отец и слишком мало занимаюсь сыном. Но ты должен понимать, что я не балду пинаю и не в бирюльки играю.

– Вот по этой причине не мешай Людмиле и будь благодарен, что есть женщина, которая совершенно бескорыстно заботится о твоем сыне! – Старик бросил трубку, а Денис тяжело вздохнул и посмотрел на сидевшего напротив Стаса:

– У тебя действительно выпить найдется?

– В чем вопрос! – Стас хлопнул ладонью по столу. – Так ночуешь у меня или нет?

– Давай! – Денис посмотрел на часы. – Котелок совсем отказывается варить, и с чего бы это?

– Верно, вся вода выкипела? – поинтересовался Стас и успокоил начальника:

– Щас мы ее дольем, по стопочке хлопнем – и все будет вери гуд!

– Ну, если только по стопочке, – улыбнулся Барсуков и крикнул оперативному дежурному:

– Я сегодня у майора ночую. В случае аврала домой не звонить!

Глава 18

Денис огляделся по сторонам и озадаченно покачал головой:

– Да-а! Я думал, у меня в доме беспорядок, но ты, похоже, всех переплюнул!

– С чего ты взял, что это беспорядок? – рассмеялся Стас. – Это художественно оформленный порядок. В душе я художник-модернист, точнее, абстракционист. Правда, в самых крайних проявлениях!

– Значит, экстремист-модернист, говоришь? – усмехнулся Денис. – И как я раньше не догадался, что тоже подобными расстройствами психики страдаю! По крайней мере, есть чем перед отцом оправдаться! – Он поднял с пола коробку с книгами и спросил:

– Куда ее убрать, чтобы под ногами не мешала?

– Да бог с ней, переступим! – отмахнулся Стас. – Я уже пробовал кое-какие вещички с места на место перебрасывать, но толку никакого!

Он принес из кухни две стопки и тарелочку с кусочками соленого сала и холодного мяса. Денис нарезал хлеб, купленный по дороге в киоске, открыл банку рыбных консервов, выложил на бумажную салфетку ломтики сыра и колбасы – остатки сегодняшнего обеда. Не пропадать же добру! Днем Стас по-хозяйски бережно завернул их в салфетку и прихватил с собой, по давнему опыту зная, что с устатку вряд ли захочется бегать по магазинам.

– Давай-ка пропустим по одной, пока картошка варится! – Стас оторвался наконец от плиты и сел в продавленное кресло рядом с низким кухонным столом. – Оприходуем, так сказать, некоторое количество спиртосодержащей жидкости и дадим ей экспертную оценку! – Он разлил водку по стопкам и посмотрел на Дениса:

– Честно сказать, осточертела мне моя холостяцкая житуха, товарищ подполковник, но и в ярмо супружеской жизни страсть как впрягаться не хочется! И вот стою я перед этой дилеммой, как тот витязь на распутье: и хочется, и колется… – Он окинул задумчивым взглядом содержимое стопки, быстро опрокинул ее в рот и весело подмигнул: