Семь ночей - Евсения Медведева
Нина кружила вокруг трёхметрового обеденного стола и поправляла льняные салфетки в серебряных кольцах так, чтобы все лежали в одном направлении.
– Как контракт?
– Все получилось, – налил в стакан воду с лимоном и осушил его до дна, чувствуя, как поднимается температура. Сел в кресло, вертя пустой стакан и наблюдая за степенным шагом жены. Она то отходила от стола, то вновь подбегала, перемещая фарфоровые блюда с холодными закусками, накрытые пищевой плёнкой.
– Что мы скажем родителям? – Нина вдруг вытянулась в струну. Тонкий шёлк её вечернего платья не мог скрыть напрягшиеся мышцы спины, неестественно прямую осанку и окаменевшие плечи. Она дёрнула головой, рассыпая шоколадные волосы, и мельком осмотрела мои босые ноги и любимые драные джинсы, не сумев скрыть эмоцию брезгливости и разочарования.
– Ты о чём, Нин? – толкнул стакан по каменной столешнице и стал растирать лицо. Я словно в тумане бродил, все происходящее было каким-то неживым, бессмысленным, что ли. Эти её полунамёки, застывшие в глазах слёзы и напускное спокойствие вызывали лишь раздражение. Порой хотелось подойти к ней, встряхнуть и заставить показать чувства, не напускное приличие, а настоящие… А сейчас и этого не хотелось.
Для чего?
Все эти истории про любовь с первого взгляда, спонтанную роспись в ЗАГСе в разноцветных кедах, драных джинсах и праздничный ужин с близкими друзьями в «макдаке» – это же городские байки, призванные веселить людей. А в реальности всё иначе. Ты выбираешь себе пару, с которой пройдёшь через годы без сюрпризов, истерик и бестолковых душевных терзаний. И только от твоего скрупулёзного и выверенного решения зависит твоё будущее. Какое оно будет? Двадцать лет в жерле вулкана и развод «под старую сраку», или комфортабельное плаванье вдоль изумрудного берега на сверкающей яхте. Да, всё спокойно, без бурлящей страсти, в которую я, кстати, вовсе не верю, но зато предельно понятно, привычно и надёжно.
Вот и я выбрал. Нина идеальная… В ней же всё, как с женского эталона отлито: покладистый характер, мягкость, хозяйственность, фигура, милое личико и природная скромность. Вот только за семь лет от этой скромности зубы скрипят.
Даже сейчас она украдкой смотрит на мой внешний вид, отчаянно подбирая слова, чтобы отправить меня переодеться, потому что праздничный ужин в кругу семьи в её идеальном представлении должен быть другим. Она прозрачная, как стекло. Понятная, по-хорошему предсказуемая. Но пресная, что ли…
– Ну… Папа опять спросит про… – заикаясь, прошептала она и бросилась к помпезно украшенной новогодней ёлке. Трясущимися пальцами поправила стеклянные шары, а потом запустила дебильный паровозик, который, имитируя дым из трубы, кружил вокруг ели по специальным направляющим.
– Это его не касается, Нин, – я не выдержал этого бестолкового разговора и снова пошёл в кабинет, чтобы переодеться, лишь бы она успокоилась и улыбнулась. Когда я завязал узел галстука, в дверь позвонили, а цокот каблучков засеменил по длинному коридору.
– Вадюша! Родители приехали!
Открыл дверь и в последний момент успел схватить жену за руку, припечатывая к себе. Нина охнула, но сопротивляться не стала. Неуверенно уложила голову мне на плечо, втянула носом аромат парфюма, аккуратно, чтобы не испачкать, поцеловала в подбородок и одобрительно похлопала ладошкой по груди.
– Идём, не будем заставлять ждать…
Глава 4
– Вадюха! – заверещала моя младшая сестренка и, как обычно, проигнорировав Нину, бросилась мне на шею. – Ты опять в шкуре робота? Ну, дома-то можно не носить эту удавку?
Верка заговорщицки подмигнула мне и стянула с шеи галстук, который я сейчас и правда ощущаю удушающей петлёй. Она обхватила ладонями лицо и стала быстро-быстро целовать в щёки, медленно скользя по колючей щетине пальчиками.
– Вера, ну хоть постеснялась бы при нелюбимых братьях выказывать свою откровенную любовь к младшенькому, – первым вошёл Владислав, он дежурно кивнул Нине, приобнял её, вручил букет цветов.
– А она вечно на нём висит, а это всё потому, что он её балует с самого детства, – забрюзжал Вовка, продублировав приветствие и холодное объятие с Ниной.
– Можно хотя бы в Новый год без этих ваших споров? – отец пропустил маму и вошёл в квартиру последним.
– Сын! – мама первым делом бросилась меня обнимать, наперегонки с Веркой оставляя поцелуи на моём лице.
– Так, всё! – сквозь смех произнёс я, отлепляя от себя цепкие женские ручки. – Раздеваемся, и за стол! Нина нам такой ужин шикарный накрыла…
– Опять утка? – зашептала Вера, пряча гримасу отвращения ото всех за створкой шкафа, и если бы не строгий взгляд мамы, то она бы и язык вытащила.
– Ниночка, деточка, здравствуй. Прекрасно выглядишь! Опять похудела? – мама опомнилась и стала замаливать перед невесткой холодный приём. Нина чуть зарумянилась и, проконтролировав, чтобы всем хватило вешалок, закрыла створки шкафа и повела гостей в столовую.
Акт первый завершился. Осталось ещё пережить парочку…
– Она не хочет быть врачом! – скрипел отец, гоняя фаршированную оливку по тарелке. – Вадь, ты слышишь?
– А кем она хочет быть? – я отложил салфетку и откинулся на спинку кресла, пытаясь придумать, как бы улизнуть от пристального взгляда жены, чтобы покурить.
– Дизайнером! Что это вообще за профессия такая? – папа резко вскочил, отчего ножки стула противно заскрипели по полу. Нина вздрогнула и поморщилась, до белизны сжимая под столом пальцы. Я накрыл ладонью её вечно ледяные руки, сжал и ободряюще подмигнул. Нина вяло улыбнулась и вновь стала осматривать стол, чтобы заменить опустевшие тарелки.
– А что? – Вовка смотрел на меня в упор, взглядом маяча на террасу. – Сейчас куда ни плюнь дизайнеры, пап. Мы скоро в нужник заходить не станем, если он не отделан по последнему слову моды. Да, Вер? Сделаешь брату ремонт в туалете?
– Вовочка, ты груб и неотёсан! – шикнула Вера и надула губки. – Мам, ну скажи им!
– Вера, не втягивай меня в свою игру! – вскинула руки мама и ретировалась из-за стола, чтобы помочь Нине. – Ты слёзы проливала над химией, когда пыжилась, чтобы поступить в мед! Истерики закатывала, перебрала всех репетиторов в городе, отцу плешь проела, а мне нервы все в хлам распотрошила, а теперь мы должны вновь броситься в водоворот твоих страстей? Нет уж… Дима, пусть идёт куда хочет!
– Слышишь, папочка? – возликовала Верка. – Маменька уже сдалась. Давай, гони своё отцовское благословение и скажи «отбой» своим церберам, которые в деканате не отдают мне документы. Не буду я там учиться! НЕ БУДУ!
– Влад, – отец первым сдался и, накинув на плечи пиджак, вышел на террасу, прикуривая на ходу. Чёрт… Теперь всю ночь мы будем проветривать запах дыма и жечь
