Последняя осень. Буря (СИ) - Пырх Дарья
– Выдвигаемся. Смотрите под ноги.
Он возглавил нестройную колонну. Прогулка началась приятно: пейзаж радовал взор, снег приветливо хрустел, воздух полнился хрустальной свежестью и ароматами леса. Через несколько метров Маша почувствовала запах вейпа. Трое студентов увязли в сугробах. Пока их доставали, свалились еще четверо.
– Проклятый лагерь, – цензурнее повторила Динара, волоча багаж.
– Здесь славно, – воодушевился Леонид, перекинув поклажу. – Самое то для лыж.
– Ты рос в такой же глухомани? – противно засмеялся Михаил.
Его осадил Кирилл, замыкавший строй. Меньше чем через полчаса деревья расступились, обнажив просторный участок с четырехэтажным корпусом. Кирпич потемнел, кое-где грязными пятнами расплывались остатки блеклого рисунка. Глазницы пустых, местами заколоченных окон пугали. Здание отлично бы вписалось в фильм или игру про заброшенную психбольницу.
– Жутковато, – робко произнесла миловидная Яна, нервно поправив синий шарф. – Тут водятся призраки?
– Только один, – замогильным голосом ответил Игорь. – Очень мстительный.
– Глупости, – важно проговорил Захар Владимирович. – Вы получаете высшее образование. Будьте рациональными.
Яна кивнула, одернула длинную юбку. На фоне черного пальто ее светлые волосы казались еще белее. Впервые они с Машей встретились на дне рождении Кирилла. Тогда Яна спорила о феминизме, считала, что женщины уже получили все, за что боролись в прошлом. В Машиных мыслях проскальзывала сотня ужасных шуток, но они так и остались неозвученными из-за банальной лени или равнодушия. В недавнем осеннем семестре, по словам Динары, Яна взялась за учебу, поучаствовала почти во всех университетских мероприятиях и научных конференциях, даже написала статью в поддержку женского движения за равные права. Причина столь разительной перемены осталась загадкой.
«В кино красивые блондинки умирают первыми», – мимоходом подумала Маша.
– Осторожно, тут скользко, – предупредил Захар Владимирович, поднявшись по высоким ступенькам.
– Какой де… – Динара запнулась. – Кто кладет на крыльцо гладкую плитку?
– Слышал, что брат ректора продает стройматериалы, – понизив голос, заговорщицки сказал Кирилл. – Совпадение?
– Не думаю, – усмехнулась Маша.
Захар Владимирович постучал, но ответа не последовало. Он потянул массивную дверь, та отворилась с громким скрипом. Студенты ввалились в закуток, служивший прихожей. В нос ударил запах краски. Грунтованные стены и полумрак напомнили склеп. Напротив входа зиял проем, справа вела наверх широкая лестница. Повсюду валялся хлам.
– Добрый день, – громко произнес Захар Владимирович. – Мы приехали для университетского проекта.
Раздался треск, в дальнем углу что-то зашевелилось.
– Спускается, – сипло проговорил Игорь.
Эхо подхватило и усилило стук шагов. Маша сглотнула. Она никогда не считала себя боязливой, но здание и вправду давило на нервы. Звуки стали громче. К взволнованной группе вышел худой мужчина в заляпанном комбинезоне, каске и респираторе. Из-за плохого освещения не удалось рассмотреть его лица. Сняв перчатки и маску, он дружелюбно произнес:
– Здравствуйте, Захар Владимирович.
«Марк?» – ахнула Маша, едва не упав. Сердце беспокойно забилось, мир сжался до одного человека. Она всмотрелась в осунувшееся лицо. Высокий лоб, скрытый косой челкой, острые скулы, прямой нос, зеленые глаза – черты давно отпечатались в памяти, но сейчас будто исказились. Ей стало одиноко без любящего взгляда и легкой улыбки. Жизнь словно издевалась, сталкивая с последним, кого она хотела видеть. Динара приоткрыла рот, выпалив:
– Бортников?
– Привет, – с неохотой сказал Марк.
– Откуда? Тебя же исключили.
По толпе пронеслась волна перешептывания и смешков.
– Подрабатываю. На две недели.
«Когда он устроился? Почему мне не сказал?» – недоумевала Маша, потихоньку приходя в себя.
– Где строители? – спросил преподаватель.
– В четвертом корпусе, устраняют поломку. Мне велели провести для вас экскурсию.
– Хорошо. Я схожу к бригадиру, – сказал Захар Владимирович.
– Не получится, – заявил Марк.
– Почему? – удивился преподаватель.
– Дорогу занесло, долго расчищать. Тут глубокие сугробы.
– Мы заметили, – проворчала Настя.
– Где сторож? – продолжил руководитель тоном бывалого следователя.
– Недавно уволился, нового еще не прислали. Мы дежурим по сменам.
– Сегодня твоя очередь? – сощурилась Динара.
– Да.
– Мы трупы, – скривилась она.
– Без паники, – скомандовал преподаватель. – Гарантирую, пока я здесь, вам не о чем переживать, – у него зазвонил телефон. – Разберите вещи, потом составим план действий.
Он спешно удалился. Марк привел группу на второй этаж. «Здесь поприятнее», – отметила Маша. Светло-желтые обои, побеленный потолок, два пластиковых окна и обогреватели вселяли надежду на лучшее.
– Вы будете жить в правом крыле, – с ленцой сообщил Бортников. – Там пять спален, в каждой по четыре кровати.
Маша, как ни старалась, продолжала глазеть на Марка, сетуя: «Забывает поесть, опять сидит на бич-пакетах. Неважно. Пусть гробит здоровье, если хочет».
– Мест двадцать. Нас на одного больше, – заволновалась Яна.
– Еще есть вожатская, там место для препода, – сказал Марк. – Если слегка передвинем кровати, кто-нибудь из вас влезет.
Разгорелся спор. Каждый считал, что достоин комфортных условий.
– Давайте тянуть спички, – с азартом предложил Женя. – У кого короткая, тому повезло, будет с Владимировичем.
– Толково, брат, – сказал Михаил. – Я организую.
– Ты обманешь, – нахмурился Леонид и обратился к остальным: – Ему нельзя верить.
– Пусть раздаст Бортников, – предложила Динара. – Он – незаинтересованное лицо. И слишком туп, чтобы мухлевать.
– Сегодня встала не с той ноги? – хмыкнул Марк.
Порывшись в карманах, он вынул спичечный коробок и, отвернувшись, добавил:
– Не подглядывайте.
Студенты налетели, словно потревоженный осиный рой.
– Стоп, – выпалил Марк. – Подходите по очереди.
Маша представила, как приблизится к бывшему, случайно коснется его ладони, увидит презрительную усмешку и равнодушный взгляд. В горле встал ком. Она отступила, пробормотав:
– Я не участвую.
– Как хочешь, – сказал Женя. – Минус конкурент.
Динара тоже отказалась, поманила подругу в сторону и тихо спросила:
– Вы с Бортниковым поругались?
Маша стушевалась под цепким взглядом, хотела ответить, но ее перебил довольный возглас Глеба. Он размахивал перед неудачниками короткой спичкой. Игорь краснел от злости. Динара нетерпеливо переступила с ноги на ногу, с укором взглянула на шумную толпу и смилостивилась:
– Ладно, позже расскажешь.
Маша возликовала и двинулась в коридор вслед за подругой. Рядом с общим залом блестела лакированная дверь, напротив тянулись бледные копии с потрескавшейся краской. Дальше обнаружился пыльный туалет с вереницей умывальников и грубо сколоченных кабинок. Над раковинами висело длинное мутное зеркало. В душевой, рассчитанной на шестерых, не было ни перегородок, ни штор. Лампочка мигала, на старой плитке виднелись бурые подтеки, напоминавшие кровь. Пол покрывали лужицы и разводы от мыльной пены, водостоки были забиты чем-то неопределенным. Из ржавых кранов капала вода.
– Ужасная антисанитария, – скривилась Динара. – Как тут мыться?
– С закрытыми глазами, – сказала Маша. – Надеюсь, спальни поновее.
Они заглянули в две комнаты, но там оказалось уже занято.
– Можно к вам? – спросила Динара у незнакомых девушек.
– Конечно, – гостеприимно отозвалась фигуристая брюнетка. – Я Эмилия, учусь на первом курсе журфака.
Родинки возле миндалевидных глаз делали ее внешность слегка экзотичной, нежно-лавандовое платье подчеркивало оливковую кожу. Рядом протирала очки низкая, полноватая Ангелина. Ее можно было спутать со школьницей из-за косичек, брекетов и красного свитшота с «Дамой Жуком и Классным Котиком».
