Татьяна Полякова - Трижды до восхода солнца

Только я об этом подумала, как рядом возник молодой человек в белой рубашке и произнес:

— Позвольте ваше пальто.

Я позволила и нехотя побрела в зал.

Во время выступления фольклорного ансамбля я, прихватив бокал с шампанским, немного потолкалась среди публики, увидела нескольких знакомых и заподозрила, что мама отправила меня сюда не только для того, чтобы засвидетельствовать уважение семейства к цвету городского бизнеса в лице господина Гришина, но и в надежде, что здесь окажется Славка и мы, встретившись вроде бы случайно, непременно с ним помиримся. Надеждам ее не суждено было сбиться, хотя бы по той причине, что Славки среди присутствующих не наблюдалось. Этот факт вызвал удовлетворение, потому что встречаться я с ним не планировала. Сказать нам друг другу было нечего, даже если он думал иначе.

Зато довольно скоро я обнаружила господина Берсеньева. Мило улыбаясь, он разговаривал с женщиной лет тридцати, высокой, стройной, в вечернем платье с длинным шлейфом. Наряд сей выглядел легка неуместным, а сама дама, несмотря на природную красоту, ухищрения парикмахера и стилиста, показалась глуповатой, может, оттого, что слушала Берсеньева открыв рот, а смотрела на него с откровенным обожанием, готовясь по первому зову лишиться своего наряда, вряд ли подозревая, что перед ней вовсе не уважаемый всеми бизнесмен, интеллигентный, милый и, безусловно, привлекательный, а редкий мерзавец, хуже того, убийца, с большим искусством игравший роль человека, которым он никогда не был.

Понаблюдав за ним минут десять, я вынуждена была признать, что некоторое поглупение дамочки вполне понятно. Подать себя Берсеньев умел. На первый взгляд не было в нем ничего необычного, рост выше среднего, спортивная фигура, это и среди бизнесменов не редкость, дорогим костюмом здесь тоже никого не удивишь. Физиономия скорее приятная, но отнюдь не голливудский красавец. Была в его лице некая неправильность, вероятно, следствие пластической операции, которую он перенес, но это его не портило. Пока я гадала, как ему удается привораживать доверчивых дамочек, возникло смутное беспокойство. Еще полчаса назад я бала уверена: внезапное исчезновение сестрицы связано с Берсеньевым, то есть в настоящий момент она счастливо проводит время в его объятиях, но парень не спеша клеил красотку со шлейфом, а мне оставалось лишь гадать, куда подевалась сестрица.

Берсеньев меня тоже заметил, кивнул с широкой улыбкой и вновь повернулся к своей спутнице.

— Хорош, сукин сын, — услышала я и рядом с собой обнаружила женщину лет шестидесяти, она насмешливо улыбнулась и спросила: — Вас не шокирует, что я так выражаюсь? — И, не дожидаясь моего ответа, продолжила: — Я заметила, вы с него глаз не сводите.

— С кого? — спросила я с намеком на удивление.

— С Сергея Львовича. Вы знакомы? Могу вас представить.

— Спасибо. Этот тип ухлестывает за моей сестрой, она в отъезде, и я прикидываю, выцарапать ему глаза сейчас или немного подождать.

— Ух ты, как интересно, — приглядываясь ко мне сказала дама. — То, что девицы от него без ума, совсем неудивительно. Или вы считаете иначе? Вас его достоинства оставили равнодушной?

— Особых достоинств я, признаться, не вижу.

— Да бросьте, в нем очень сильно мужское начало, женщины это чувствуют.

— Вы его хорошо знаете? — поинтересовалась я.

— Встречались пару раз. Моя подруга от него в полном восторге. Впрочем, ей уже за сорок, а в этом возрасте женщины не особо разборчивы.

Пока она говорила все это, поглядывая то на меня, то на Берсеньева, я прикидывала, кого мне бог послал в собеседницы. На чиновницу не похожа, одета чересчур вызывающе, особенно для своего возраста. Однако не было в ней и стальной твердости бизнес-леди, поднаторевшей в затяжных офисных битвах. Черное кружевное платье выгодно подчеркивало фигуру, бедра и грудь тяжеловаты, зато осанка королевы. В роскошных волосах седина, которую она словно выставляла напоказ, лицо красивое, и то, что свой возраст женщина скрыть не пыталась, делало еще более привлекательной. Я бы решила, что она актриса или оперная дива, но это вряд ли, коли живет и здравствует в нашем городе, а я о ней до сих пор ничего не слышала. На приглашенную звезду не похожа, если знакома с Берсеньевым и что-то говорила о своей подруге. В общем, кто она такая, оставалось лишь гадать, сама дама просветить меня на сей счет не спешила, а задавать вопросы я сочла излишним.

— Ваша фамилия Завьялова? — вдруг спросила.

— Вообще-то Ломакина, но когда-то была Завьялова, — ответила я, осведомленность женщины впечатлила: положим, то, что она знает моих родителей, неудивительно, а вот с чего вдруг взяла, что я имею отношение к данной фамилии, если раньше мы никогда не встречались? Точно не встречались, я бы ее запомнила.

— Конечно, — кивнула дама. — Вы ведь были замужем, и, кажется, не один раз.

— Четыре, — подсказала я. Женщина подняла брови, в глазах плескался смех, хотя улыбка не стала шире.

— А что сейчас? Снова в поиске?

— Я в нем постоянно.

— Интересно. Я-то считала, что этим обычно грешат мужчины. Психологи утверждают, что, будучи охотниками по натуре, они теряют интерес к женщине, как только она забеременеет. Им важно оставить потомство от разных самок, в этом и состоит принцип выживания.

Я решила блеснуть знаниями.

— Те же психологи утверждают, что из-за этого самого принципа женщинам каждые четыре года хочется сменить партнера, чтоб потомство было здоровым. В общем, я просто следую зову природы.

— Но у вас ведь нет детей?

— Нет. Значит, нет смысла ждать четыре года, можно переметнуться значительно раньше.

— А чем вы занимаетесь, когда не охотитесь на мужчин?

— Мету улицу. Я — дворник.

— Серьезно? — Теперь она разглядывала меня с удвоенным интересом. — И как к этому относятся ваши родители?

— Плохо. Но выбора у них нет, и они смирились.

— Знаете, я вам завидую, — сказана она. Да-да. Не удивляйтесь. Вы из породы людей, которые живут так, как считают нужным. Я этого никогда не умела. Если честно, я вообще ничего не умею. Ничего стоящего. Муж зарабатывал деньги, а я обустраивала быт. Дом, дети, чистые рубашки, пельмени и генеральная уборка каждую пятницу. Теперь сын живет отдельно, муж работает шестнадцать часов в сутки, и пельмени с генеральной уборкой никому не нужны. Даже мне.

— Грустно, — кивнула я.

— На самом деле большинство людей так живут. Оттого я вам и завидую.

— Не стоит. Периодически я испытываю тягу жить как все, но природная лень здорово мешает благим порывам.

В этот момент к нам подошла официантка, в руках она держала поднос с шампанским и рюмкой текилы с лимонной долькой.