Сердце Зверя - Анна Луна
– Он… топором… по ноге, – дед не мог говорить спокойно. – Спасите внука!
– Господи! Марина Дмитриевна! Срочно сюда!
Инна чувствовала, как паника охватывает ее сознание: сейчас еще и сторож в обморок грохнется.
На крыльце послышались шаги, и через секунду в медпункт вбежала бабушка, работавшая поваром на кухне. Она бросилась к внуку, который уже осип от крика, Инна едва удержала ее.
– Марина Дмитриевна!
Бабушка накинулась с кулаками на деда.
– Ты куда смотрел, старый хрыч!
– Я дрова колол. Он рядом вертелся. Я только отвернулся, а он…
– А ну, живо покинули все медпункт!
Инна испуганно оглянулась: на пороге стояла врач, как есть, в ночной рубашке. Инне хотелось ее чем-нибудь прибить за нерасторопность и лень. Но крик доктора возымел действие. Старики захлопнули рты, даже мальчишка поднял полные слез глаза и замолчал.
– Уходите, – Инна подтолкнула сторожа и его жену к коридору. – Мы сами справимся.
– Инна, ты еще даже рану не посмотрела, а уже меня зовешь! – теперь доктор, которому помешали спать, накинулась на медсестру.
– А вы не видите, сколько крови? – огрызнулась Инна и протянула Марине салфетку, смоченную спиртом, чтобы та продезинфицировала руки.
– Так, посмотрим, что у нас тут?
М. Д. Осторожно стала разматывать полотенце – мальчик закричал и стал дергаться, не давая врачу осмотреть рану.
– Тихо, тихо, – успокаивала ребенка Инна. Она живо представила, что такое может случиться и с ее сыном, и сердце зашлось от боли.
– Держи пацана крепче! Что стоишь столбом?
Это она-то столб? Инна чуть не захлебнулась от возмущения. Паника неожиданно исчезла, голова снова включилась в работу. Доктор и медсестра, без слов понимая друг друга, занимались ребенком.
Наконец полотенце было отброшено в сторону. На голени виднелась рана, сантиметров десяти в длину, как раз по размеру лезвия топора. Инна стерильными салфетками, пакет которых успела вскрыть до прихода врача, осторожно убрала кровь по краям раны, чтобы улучшить обзор. Мальчишка опять закричал. В коридоре ему вторила бабушка, которую уговаривал дед.
– Дай мне перекись и крепче держи парня.
– Что вы будете делать? – ужаснулась Инна.
– Обеззараживать.
– А может, скорую вызовем.
– Потом.
Марина Дмитриевна взяла пузырек с перекисью и проигнорировала салфетку, которую протянула Инна. Доктор наклонила голову набок, приноровилась и плеснула прямо из бутылочки на рану. Мальчишка выгнулся дугой и тоненько запищал. Он бил Инну руками, пытаясь освободиться от захвата. Она едва справлялась с мальчишкой. Но вот он затих и лежал, тяжело дыша. Эта борьба и ему далась нелегко. Перекись распределилась по ноге розовыми пузырьками, потекла на клеенку кушетки.
– Зачем вы так? – Инна чуть не плакала. Она видела вялые груди, качавшиеся в глубоком вырезе ночной рубашки, и всем сердцем ненавидела Марину.
– Безжалостно? Нет, дорогая, это как раз из сочувствия к ребенку. Ты представь, если бы я все медленно делала, какой невероятной пытке я бы подвергла мальчишку. Правда, пацан? Тебя как зовут?
Видимо, первый приступ боли прошел, потому что он, всхлипывая, ответил:
– Максим.
– Так вот, Макс, я сейчас тебе перевяжу рану.
– А больно будет?
– Немного, но уже не так сильно, – она говорила, а руки двигались, не останавливаясь ни на секунду. – Вот если бы я йодом залила твой порез, это другое дело. А перекись – ерунда. Чуть-чуть пощиплет. А во время войны солдатам сразу йод на раны лили. Вот где была настоящая боль. Инна, спроси у деда, он сам повезет в город внука?
Инна оставила мальчика и вышла в коридор. Краем глаза она видела, как Марина Дмитриевна положила несколько салфеток сверху раны, потом стала бинтовать. Максим уже не плакал, только легонько хныкал. И у нее напряжение отпустило. Несмотря на скверный характер, лень и любовь к сплетням, Марина была хорошим доктором и никогда, в отличие, от Инны не паниковала в критической ситуации.
Стоило ей только появиться в дверях, как старики набросились на нее с вопросами.
– Что? Как Максимка?
– Родители нас убьют!
– Степан Михайлович, внука нужно отвезти в город. Рана большая, ее надо зашить. Как лучше поступить? Вы сами поедете или нам лучше вызвать скорую?
– Это ты виноват! Ты! – бабушка колотила деда по спине, потом схватилась за сердце. – Ох! Инна, что-то мне заплохело.
– Держитесь, Клавдия Ивановна.
Инна махнула рукой деду, подхватила повариху и, прогибаясь под тяжестью тучного тела, повела ее в медпункт.
Увидев состояние сторожа и его жены, Марина махнула рукой и вызвала скорую.
– Надеюсь, ты теперь без меня справишься? – посмотрела она на Инну.
– Попробую, – буркнула та в ответ.
Естественно: она была недовольна тем, что Марина опять ушла. Как можно! Перед доктором сидит едва живая старуха и держится за сердце, а она оставляет ее на попечение медсестры. Инна вздохнула, накапала в мензурку валокордин и протянула ее поварихе. Та проглотила лекарство, запила его водой и устало закрыла глаза.
– А этой, – повариха мотнула головой в сторону двери, – на все наплевать?
– Не волнуйтесь, Клавдия Ивановна, все будет хорошо, – успокоила повара Инна и достала аппарат для измерения давления.
– Эта все слышит! Мне не наплевать, – крикнула Марина Дмитриевна и заглянула в медпункт, уже нарядившись в спортивный костюм. – Просто я знаю, что у вас, тетя Клава, здоровое сердце, а боли в его области вызваны пережитым стрессом. Сейчас все пройдет.
– Вот попросись ты ко мне в баньку, ни за что ни пущу! – в сердцах сказала старуха.
– Как это не пустите? Нет, Клавдия Ивановна, и в горе, и в радости я с вами, – засмеялась Марина.
Она оставила раскрытой дверь и вышла на крыльцо, где курил сторож.
– Что, дядя Степан, встречаешь скорую помощь? Она обещала приехать через двадцать минут. Сам будешь сопровождать внука, или тебе помочь?
– Ох, Марина Дмитриевна, лучше, если вы.
– А вдруг в лагере что-то еще случится?
– Так, Инна справится. Правда?
– Справлюсь, – вздохнула Инна. Опять рутина лагерной медицинской работы осталась на ней. Марина возвращаться из города не будет торопиться. Хотя…
– Степан Михайлович, вы можете поехать на своей машине следом за скорой. Когда Максима родителям передадите, вернетесь и привезете доктора.
– Точно. Спасибо Инна.
– Все из-за тебя, старый козел! – заплакала повариха.
– Не ругайтесь при ребенке.
Но Максим, которому она сделала обезболивающий укол, уже спал, обессиленный от крика и потрясения.
Скорая приехала быстро, ребенка забрали, Клавдия Ивановна вернулась в столовую. Инна осталась одна. Она вымыла кушетку и пол, убрала лекарства и перевязочный материал. Вот и закончился тихий час, который для нее был самым громким.
Она взяла в помощники Алика и пошла осматривать корпуса. Чтобы подготовить лагерь к приезду детей,
