Марина Крамер - Последнее японское предупреждение

– Ну? – нетерпеливо подстегнула я, усаживаясь за маленький столик и обхватывая стакан с молоком двумя руками.

– Признаюсь вам – не сдержался, разговорил Илью. Он в печали – Ефим Иосифович орал на них так, что аж сам слег. Ленку они не нашли.

– Это я знаю.

– В общем, выманил я у Илюхи ключики от Ленкиной квартиры.

– Откуда у него ключики?

– А в квартире и прихватил второй комплект прямо с дощечки в коридоре.

– То есть в квартире они были?

– Были. Открыли отмычкой, а потом ключи нашли. Ну, вот. Ключики я выманил, сам в машину – и туда. Аккуратно все обшарил, каждый угол обнюхал. Одно могу сказать – Ленка где-то в городе. Ни одна вещь не тронута, в шкафу все ровненько, все на вешалках, ничего не взято.

– Ты это с чего решил? – Я отхлебнула молока и чуть поморщилась – не любила вкус, но этот напиток меня удивительным образом успокаивал.

– А вот смотрите. У человека каждая вещь – буквально каждая – висит на отдельной вешалке. На отдельной, ничего друг на друга не нацеплено. Все по порядку – блузки, юбки, потом брюки, потом платья. Если бы она собиралась куда-то, то остались бы пустые вешалки, ведь так? – Никита смотрел на меня вопросительно, но я молчала. В моей гардеробной все было кувырком, и я не могла сказать, как должны выглядеть вещи в идеальном шкафу. Но резон в его словах был. – Дальше. В отдельном отсеке – свитеры, кофты теплые. Все переложено папиросной бумагой, одна вещь от другой отделена.

– Ну, это ерунда – свитер взяла, бумагу выбросила.

– Пусть так. А с бельем как быть? У нее в шкафу висит такой пластиковый мини-шкаф, ровно по дням недели, семь отсеков, в каждом по три вида белья. Ну, по три цвета. И все заполнены, кроме вторника, то есть вчерашнего дня. Там только белый и бежевый комплект, черного нет, а Ленка как раз была в черном платье, – торжествующе добавил телохранитель.

– Короче, порылся ты в белье нашей няни, – фыркнула я. – Даже подумать не могла, что она такая педантичная. Это же просто клин какой-то в голове на почве аккуратности!

– Ну, нам оно только на руку. И еще. Когда человек уезжает, пусть даже в спешке, он всегда берет с собой важные вещи типа записной книжки, если она есть. А у Ленки – есть. На столе лежал блокнот, я его полистал, конечно, но трогать не стал. Зато сфотографировал каждую исписанную страничку. Вот, – он полез в карман висевшей на крючке у двери куртки и достал конверт, – распечатал, когда домой ехал.

Я вытряхнула фотографии и принялась рассматривать. Какие-то фамилии, цифры, расписание Сониных занятий, имена ее учителей, мой мобильный, Сашкин мобильный, номер телефона с подписью «химчистка»…

– Да не смотрите вы все, вы сразу к концу, там все самое интересное, – подсказал Никита. – А то у нее привычка каждую мелочь записывать. Понимаете, почему я сказал, что она не уехала никуда? Она просто дома не была, иначе непременно прихватила бы эту книжечку. Непременно – голову могу прозакладывать.

– Умолкни, интриган, – попросила я, перекладывая фотографии. – Я понимаю, что ты ждешь похвалы, но пока еще не разобралась, за что конкретно.

Он умолк, закурил, подвинул ногой табуретку и вытянул свои ходули почти на всю ширину комнаты. Я листала фотографии до тех пор, пока не наткнулась на запись «Татьяна Алексеевна, банк, 11.00». Что-то мне тут не понравилось, возможно, слово банк – ведь мы с Акелой буквально полчаса назад разговаривали на эту тему.

– Татьяна Алексеевна, банк… – пробормотала я, и Никита, как бы не мне, а в сторону, безразличным тоном сказал:

– Татьяна Алексеевна Важина, заместитель директора по персоналу банка «Барс».

– …твою мать, – подытожила я. – Выходит, что Ленка кого-то в банк на работу устраивала, да? И совсем недавно… совсем недавно… недавно, черт! – Я вскочила и перевернула стакан с молоком. Хорошо, что Никита обладал отменной реакцией и успел мгновенно смахнуть все фотографии на пол, иначе их бы залило.

– Я понял, что новость потрясающая, но вы дальше досмотрите. Если теперь найдете, – ехидно сказал он, опускаясь на колени и собирая снимки.

Мы потратили на это минут тридцать, стараясь разложить фотографии в хронологическом порядке, благо на каждой странице стояла дата. Когда мы закончили, я поднялась с колен и обвела комнату взглядом, ища пепельницу, и Никита тут же прокомментировал:

– Если хотите еще что-то пролить, то под столом стоит пятилитровая канистра воды.

Я в шутку ткнула его в плечо:

– Остроумный, да? Дай пепельницу лучше, и поехали дальше.

Дальше обнаружилась запись «Женя Рудзиевская», потом «Лена Рудзиевская», потом телефон с подписью «Юрий Максимович Петелин, нейрохирург»… бред какой-то, зачем Ленке нейрохирург? Потом телефон без подписи, я откинула этот снимок в сторону, но Никита вернул его и сказал:

– А вот это знаете, что?

– Я тебе что – телефонный справочник? Конечно, не знаю!

– А вот я, хоть и не справочник, знаю. Это телефончик директора торгового центра «Фараон» Пронькина Николая Ивановича, больше известного как Проня.

– И?

– И это близкий друг Виктора Петровича Меткина по прозвищу Витя Меченый!

Я уставилась на Никиту, забыв, что в пальцах у меня сигарета и пепел с нее вот-вот упадет на пол. Никита подставил ладонь лодочкой, поймал серый столбик, аккуратно стряхнул в пепельницу и подмигнул:

– Отомрите.

– Уже. Ты как это нарыл, скажи?

– Неважно. Главное, что нарыл.

– Выходит, что наша Ленка каким-то волшебным образом связана с человеком Вити Меченого, – задумчиво протянула я, рассматривая фотографию с номером телефона. – Интересно, а дядя Моня в курсе?

– Ой, да Моисею Израилевичу до нее дела нет, по-моему. Седьмая вода на киселе – родственница жены!

– Но к нам-то он ее устроил… Ведь это он папе предложил. Помню, я заикнулась, что нужна приличная женщина, лучше со специальным образованием, чтобы Соню из школы забрать и уроки делать, когда меня нет, а дядя Моня тут как тут – вот, мол, Лена…

Никита, округлив от удивления глаза, смотрел на меня.

– Вы что же, думаете, что?..

– Я не думаю, я пытаюсь сопоставить факты. Сейчас никого нельзя сбрасывать со счетов, никого! Даже дядю Моню.

– А не круто берете?

– Нет, – отрезала я, – вспомни Бесо и его развеселых племянников и приемных сынков!

– Ну, там другая ситуация была, и сам Бесо ни при чем оказался.

– Ну, и тут может быть, что дядя Моня ни при чем. Но факт остается фактом – родня его? Его. Соня пропала? Пропала.

– И не факт, что пропала при помощи Лены, – закончил Никита. – Я понимаю, вы всех подозреваете, это правильно, наверное, но до абсурда не надо доводить, а? Давайте сосредоточимся на том, что имеем. Мне почему-то не нравится одна фамилия при двух разных именах и запись их на одной странице с упоминанием о Важиной.