Из бездны с любовью - Елена Вяхякуопус
Амина испуганно взглянула на детей и опустила глаза.
Камиль воскликнул:
– Потрясная история! Можно продать на шоу!
– Что ты болтаешь… – тихо сказала Зара, заметив, как вздрогнула мать.
– Ну, я имел в виду, что просто класс! А когда мы будем иметь счастье его лицезреть? Он в Питере?
Отец ответил, глядя на жену:
– Завтра Владимир и его… те, с кем он жил, придут к нам в гости. Вечером, в шесть. Все это очень… – он кашлянул, – все это их тоже волнует. Постарайтесь быть вежливыми и добрыми к ним.
Мать встала.
– Простите меня, дети. Я устала, хочу прилечь.
Она попыталась улыбнуться.
– Я очень рада, что вы вернулись. Завтра все мне расскажете.
Отец вышел за ней. Камиль налил себе еще вина и повернулся к Заре.
– Хорошо, что у мамы ничего нет, все деньги и недвижимость на отце. По крайней мере, не придется делить наследство с новым братиком…
– И не стыдно тебе! Сколько стоит брат?! – Зара так рассердилась, что слезы опять выступили у нее на глазах. – Да я готова все отдать, лишь бы у меня был еще брат… или сестра…
– Всё? – прищурился Камиль и насмешливо скривил полные губы. – И твой желтенький «фордик»? И сережки с брильянтами, которые ты получила от родителей на наш день рождения?
– Да, и машину, и сережки! Родных не купишь ни за какие деньги! Ну что ты глупости болтаешь… А если со мной что-то случится, ты свой мотоцикл разве не отдашь?
– Сравнила! Я с тобой еще до рождения познакомился… А этот брат… Кто он? Какой он? Ну, допустим, гены похожи, и что? Знаешь, сколько детей было у султанов в старые времена? Тыща! Представь, наш отец султан и у тебя пятьсот братьев и пятьсот сестер… По именам не запомнишь… не то что любить…
Зара покачала головой.
– Если у нас один отец или одна мать – значит, мы родные, близкие друг другу. Разве не должны мы любить ближних?
– Да, но кто такие эти ближние? Только и слышишь, и по телику видишь, как родственнички друг друга обманывают, квартиры отбирают… Люди должны соединяться по душе, а не по крови… Помнишь, в школе учили?
– Надоело с тобой спорить. Хочу обнять нашего брата.
– Да брат ли он вообще? Может, в детдоме другого подсунули…
– Спокойной ночи!
Зара пошла в свою комнату, а Камиль налил еще вина и уселся на диван перед телевизором.
Вечером следующего дня явились гости. Первой вошла пожилая женщина маленького роста, со светлой косой, уложенной вокруг головы, за ней мужчина в черном старомодном костюме, коренастый, с пышными седыми усами. В руках он держал большой торт. Он протянул торт Заре, повернулся и сказал:
– Входи же.
Сначала они не увидели лица вошедшего, потому что его закрывал огромный букет цветов. Высокий, выше Камиля, одет в черную куртку и черные джинсы. Он шагнул вперед, споткнулся о коврик, опустил букет и замер на месте, не поднимая глаз. Черные волосы шапкой покрывают голову, узкое лицо с прямым носом и полными губами. Зара смотрела на него с восторгом, еле дыша. Какой он красивый! И как похож на мать! Амина взяла его за руку и повела в гостиную. Все пошли за ними, на ходу здороваясь и знакомясь. Камиль повернулся, чтобы закрыть входную дверь, но за ней стояла девушка. Маленькая блондинка в голубой юбке и белой кружевной кофточке. Глаза у нее были голубые и светлые, как небо. Девушка улыбнулась и сказала:
– Я Наташа, а вы, наверное, брат нашего Володи?
И она протянула ему руку. Камиль задержал ее горячую маленькую руку в своей и, не выпуская, молча и пристально рассматривал девушку с таким восхищением, что она покраснела и усмехнулась:
– Меня тоже пустят? Или последнего гостя принимают в прихожей?
Он опомнился и захохотал.
– Простите! Никак не ожидал, что у моего брата такая сестра… Вы же сестра? Или…
– Да, конечно. А я как раз ожидала увидеть такого, как вы. Вы очень похожи с Володей.
Они вошли в гостиную. Там все уже сидели за столом, Володя между Аминой и Полиной Игоревной, Зара напротив него, между Руфатом Алиевичем и Морянским. Поздоровавшись, Наташу усадили рядом с отцом. Камилю остался последний стул, на противоположном конце стола.
Говорили больше Руфат Алиевич и Александр Борисович, о погоде и дачных урожаях. Лицо Амины пылало, глаза светились, она не отводила взгляда от старшего сына. Зара тоже смотрела на Володю не отрываясь. Володя молчал, глядя в тарелку. Он ничего не ел, только отпил из бокала вина. Амина предложила ему курицу с орехами и зеленью, но Володя отрицательно качнул головой. Полина Игоревна разглядывала большой зал, шкафы с хрусталем и сервизами, ковры на стенах. Наташе мешал настойчивый взгляд Камиля. Беседа не клеилась. Старший Морянский выпил залпом рюмку коньяка, спросил:
– Так вы, значит, врач? Терапевт?
– Я пластический хирург. У меня своя клиника.
– Теткам, значит, физиономии натягиваете… Слышал, дело выгодное, – бросил Александр Борисович, оглядывая комнату.
Володя задел бокал на тонкой ножке. Тот упал на тарелку и со звоном разбился. Красное вино разлилось по белой скатерти.
– Ничего-ничего, – засуетилась Амина, схватила тарелку, принялась собирать осколки.
– Мама, – спросил Володя, – когда мы пойдем домой?
Он сказал это тихо, но все услышали. Амина вздрогнула и побледнела.
– Да, нам пора, простите. – Полина Игоревна встала. – Володя еще не совсем здоров. Ему нужно отдохнуть.
Когда Морянские вышли, Амина сразу ушла к себе, не сказав ни слова. Руфат пошел за ней. Камиль презрительно хмыкнул, взял мандарин и стал его чистить.
– Странноватый этот братец. Даже больше скажу – ненормальный какой-то… А сестренка воображает о себе много…
Зара не знала, что сказать. Она была разочарована. Володя, хотя и красивый, и похожий на мать, оказался совсем чужим. Непонятным, холодным.
В спальне Амина легла на кровать, накрылась пледом. Руфат сел рядом, положил руку ей на плечо. Сказал раздраженно:
– Малообразованные люди. Кажется, этот человек много пьет. А она совсем простая. Не расстраивайся, жена, твой сын постепенно привыкнет к тебе… Хотя, прости, он выглядит немного… ну, не совсем больным, но все же…
– Руфат, я очень устала…
Амина закрыла лицо пледом. Руфат погладил ее по плечу и вышел.
Морянские
