Ингрид Юхансен - Фьорды. Ледяное сердце

Теперь я осталась совсем одна.

Никого нет. Никого.

С разбега пнула ногой двери отеля, но они были заперты. Конечно, я оставила Андресу ключи и велела закрыть, когда уйдет. Он запер, он вообще послушный мальчик – слушается и маму, и разных чужих тетей.

Пришлось бегом обогнуть дом – запасной ключ от черного хода всегда хранится в специальной выемке под порогом. Я не сразу попала в замок, бросилась к кухонному столу, выхватила из подставки нож для разделки рыбы, запихнула его за ремень джинсов, теперь свечи, спички…

Кого мне бояться?

Я не знаю! Не знаю!

Закрыла стекло фонаря, отправила коробку со спичками в карман, вместе с несколькими запасными свечами, и побежала из поселка, прикидывая, где могли гулять тетушка с Малышом. Иногда они ходят к валунам за автострадой, если верить сказаниям – это троица окаменевших троллей, или к озеру. Сомневаюсь, что они могли уйти далеко. Снег быстро таял, кругом лужи, наверняка берег озера топкий, как болото.

Нет, скорее тетка пошла к «девичьей протоке», так называют маленький ручеек с каменистыми берегами, который берет начало у озера, наделяет поселок от старого кладбища и впадает во фьорд.

Огонек от фонаря плясал под ногами – толку от него мало, но эта искорка света помогает мне не свихнуться окончательно. Я стараюсь вообще не думать о том, что происходит сейчас. Еще тетушка Хильда вздыхала, что дожила до времени, когда на кладбище зарыто больше народу, чем живет в поселке.

Люди приезжают сюда только в туристический сезон – яхтсмены, рыбаки и альпинисты, разъехавшиеся по городам поселяне с родней, которые не захотели продать дома и по-прежнему любят проводить здесь отпуска. Правильно было бы называть это место «водным кемпингом» или «классическим отелем с пирсом и эллингом», «поселком» его называют только в силу традиции.

Свежий ветер разорвал пелену туч и позволил луне мне помочь. Белесые потоки света пролились на землю – кругом были только холмики снега, лужи и грязь, да мокрым асфальтом поблескивала в отдалении автострада.

Тени от валунов наползали друг на друга.

Придется идти к протоке. Я – взрослый человек с зачатками образования и четко сознаю разницу между реальностью и фольклором. Но сворачивать с утоптанной дорожки и двигаться вдоль кладбища было жутко. Еле-еле заставляла себя переставлять ноги по траве, покрытой предутренним инеем. Двигаться я старалась тихо, даже прикрыла полой фонарь, как будто огонь мог растревожить покойников.

Вдруг среди могильных камней мне причудилось какое-то движение. Темнота выцвела, посветлела и засверкала в лунном свете – я отступила в тень скалы и затаилась. Пальцы свело от нервного напряжения, я хотела перекреститься, хотя не делала этого со дня конфирмации, но не получалось разжать кулак. Сияние обрело форму человеческой фигуры и поплыло прямо на меня. Фигура казалась мне огромной, как древний великан!

Но я не стала дожидаться и выяснять, способен ли призрак пройти сквозь преграду, а резко выставила перед собой руку с фонарем.

– Лени?! – он шарахнулся от света, должно быть, испугался не меньше меня.

В круге маслянистого света я видела лицо Андреса. Его волосы и одежда были покрыты сверкающими кристалликами инея. Кожа побледнела – от испуга или от холода, – и глаза казались огромными, темными и незнакомыми. Любая определенность лучше неизвестности – ледяное кольцо страха на моем горле ослабло, я смогла вдохнуть и спросила, четко выговаривая каждое слово:

– Что – ты – здесь – делаешь?

– Я? Вот. Твое украшение. – Он вынул из кармана кулак, протянул мне и раскрыл ладонь. На ней лежало украшение из легких цветных перышек. Надо же! Я действительно забыла амулет Биа в его каюте. Но приблизиться к Андресу и протянуть руку за амулетом я не решалась, из опасения, что он может схватить меня.

– Что ты здесь делаешь? – повторила я, впиваясь пальцами в рукоятку ножа.

– Я не знал, что здесь кладбище, а когда понял, не мог решить, куда лучше свернуть. Ты сказала, надо идти вправо от автомобильного шоссе…

– Ты! Это ты был в доме тетки?

– Нет, – с его губ сорвалось прозрачное белое облачко. Если бы оно окрашивалось в какой-нибудь цвет, когда человек врет, жизнь стала бы много проще.

– Зачем ты остался? – крикнула я.

– Хотел тебе помочь, побыть с тобою до утра, пока приедет полиция…

– Ты вызвал полицию?

– Да… То есть нет… то есть – они сами. Они мне позвонили сами. Правда!

Спиной я почти прижалась к скале и очень медленно, осторожно перемещалась в сторону большой лужайки, на которой часто щиплют травку тетушкины овцы. Здесь, рядом со скалой, снег растаял еще не везде, а в центре полянки темнел пугающий холмик.

Андрес так и стоял, протягивая ко мне руки, и продолжал говорить:

– Звонили из полицейского департамента Осло, сообщить, что Криста Залевская скончалась в госпитале.

– Криста? – переспросила я, потому что не помнила ее фамилии и вообще не была уверена, что девушка-самоубийца, о которой я прочитала в газете, именно Криста.

– Да, ее имя было Криста. Полиция очень обеспокоена, Лени. Теперь ты – самый главный свидетель. Ты – последний свидетель. Лени, послушай…

Мне было холодно и страшно – Андрес прав. Я говорила с Кристой и видела снимки в планшете, я знаю больше других, даже больше, чем сам Андрес.

Зачем я все ему рассказала?

Я развернулась и быстро-быстро пошла через полянку, жидкая грязь хлюпала у меня под ногами, а брызги разлетались во все стороны.

– Лени, погоди! Подожди, мне за тобой не угнаться, – он прыгал через лужи в некотором отдалении от меня, опираясь на тросточку и размахивая свободной рукой. Я шла впереди и все увидела первой.

…Снежный круг. Это был абсолютно ровный, правильный круг. Я полностью обошла его несколько раз, прежде чем решиться вступить на его незапятнанную, девственную белизну. Скулы сводило от холода и страха. Я сделала несколько шагов к центру и медленно опустилась на колени рядом с телом, протянула руки вперед и позвала по имени: «Фрита!» Потом дотронулась до ее щеки, но пальцы наткнулись на мертвый холод. Сколько часов тетя пролежала так, уставившись в небо пустыми глазами, прежде чем я опустила ей веки? Что случилось с нею?

Не знаю. Я ничего не знаю.

Крови нигде не было видно. Следов тоже.

– Лени, не трогай ее! Оставь все как есть до приезда полиции! – Я взлетела с места, бросилась к нему, схватила за полы бушлата и принялась изо всех сил трясти:

– Ты вызвал полицию, потому что знал, да? Ты уже видел? Ты это сделал?

Я трясла его так сильно, что голова раскачивалась из стороны в сторону, как у тряпичной куклы, и, казалось, вот-вот оторвется.