Наталья Андреева - Любовь и смерть в социальных сетях

– Красновы в какой квартире живут? Я знаю, что в соседнем подъезде.

– Парень ни в чем не виноват. Его уже затаскали по судам.

– Как так?

– Я хотела сказать, и в полицию вызывали, и участковый приходил. Даже классного руководителя повесткой пригласили к следователю, хотя уж сколько лет прошло, как Стасик закончил школу! Как начали копать… Поймите, я здесь всех знаю, по вызовам хожу, мне и рассказывают все, – стала вдруг оправдываться Федотова.

– Я понимаю. Вы здесь что-то вроде приходского священника. Это ваш приход, ваша вотчина, и с вами откровенничают. И вы меня поймите. Я не обвинитель. И не из полиции. Мне просто надо побеседовать с его отцом. Так в какой квартире они живут?

– В сто сорок четвертой, – сдалась Федотова. – Но их, скорее всего, нет дома. Стасик в институте, а его родители на работе. Ой, побегу! – спохватилась она. – Татьяна Ивановна меня, наверное, заждалась!

Люба не стала напоминать, что это она вызвала врача. Проследив, как Федотова скрылась в подъезде, сама направилась в соседний.

В сто сорок четвертой квартире и в самом деле никого не было. Люба долго звонила в дверь, но делала это больше для очистки совести. Федотова тут знает всех. Раз она сказала, что никого нет дома, значит, нет.

И Любе пришлось уйти ни с чем. Хотя тайна Светы Караваевой все больше ее занимала. Интересно, зачем все-таки девочка ходила в больницу, да еще в сопровождении женатого мужчины? Не он ли убийца?

И тут вдруг ожил мобильный телефон. Она взглянула на дисплей: Самохвалов звонит. Люба подошла к окну и, глядя на кружащиеся в воздухе снежинки, ответила на вызов:

– Да, я слушаю.

– Ты где? – подозрительно спросил Стас.

– Дома.

– Что делаешь?

– Ничего не делаю. То есть сижу за компьютером, информацию собираю.

– А-а-а… Молодец!

И тут, как назло, на этаже остановился лифт, двери с лязгом разъехались в стороны.

– Что это за звук? – подозрительно спросил Стас.

– Это… Это телевизор! – нашлась она.

– И что за фильм? – ехидно спросил он. – Триллер из жизни лифтеров? Люба, я все-таки опер! Знаешь, сколько я в своей жизни пленок прослушал? Я по струе воды могу определить, где она льется, дома в туалете или в сортире дорогого кабака. – «Самовлюбленный хвастун!» – Ты где?

– Я в… в общем, по делу.

– Куда тебя черти понесли?! – заорал он. – Что за бабье! Сказано тебе: сиди дома!

– Я на работе! Мне же надо отвезти заявление об уходе!

– Сиди там. Я за тобой приеду.

– Сама доберусь.

– Ты не хочешь заехать к Парамонову? Он взял больничный. Хочу его навестить.

– К Парамонову? – Она прикинула: успеет? Или сказать Стасу правду?

– Люба, ты где? – в третий раз спросил Самохвалов. – Подними над головой телефон.

– Еще чего!

– Что-то у вас там подозрительно тихо. Я не слышу радостного голоса мордастой мормышки.

– Какой мормышки?

– Которая сидит у вас на рецепции.

– Ты ей понравился. Она сказала, что ты красивый. А ты: мормышка!

– Люба, не темни. Не уводи разговор в сторону.

– Просто я у себя в кабинете. Здесь никого нет. Кроме меня.

– И лифта, – ехидно сказал Стас. Как назло, двери закрылись, и лифт поехал вверх. – Ну и сервис! К тебе в кабинет за сутки провели лифт! Чтобы транспортировать избитых тобой клиентов прямиком в реанимацию! Новый метод в психотерапии! Ты его запатентовала?

– Ладно, я была у Караваевой, – призналась Люба. Ведь он так и будет издеваться.

– А кто это?

– Это… это девочка из «Анgелов смеrти», как и Юля Парамонова. Помнишь, я тебе рассказывала? Она тоже покончила с собой. Вот я и хочу узнать: почему?

– Странная ты женщина. Людей за деньги из дома не выгонишь, а ты по своей инициативе несешься на другой конец Москвы – спасать человечество. А человечество это оценит?

– Мне еще деньги надо отвезти, – напомнила Люба. – Василию Федоровичу.

– Хоть в это не лезь, – разозлился Стас. – Ты что, думаешь, мы посидели, потрепались, нажрались и разошлись? Вчера, по-твоему, было бла-бла-бла? Люся ему уже звонила.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что потом она звонила мне!

– Почему тебе?

– Спроси у нее. Тебе она тоже позвонит, не переживай. Короче, встретимся у тебя на работе. На бывшей работе. Через час.

– Стас, я могу не успеть!

– А ты постарайся.

Он дал отбой. Люба чуть не заплакала. Сначала переживает, что она без разрешения ушла из дома, подвергла свою жизнь опасности, а потом заставляет мчаться по пробкам! Переменчив, как ветер. Да еще и хвастун! «Я по струе воды могу опреде-лить…» Тьфу!

«Почему я его слушаюсь? – думала она, несясь в машине. – И Люська хороша. Сколько раз говорила, что готова ему физиономию расцарапать! За меня и все его хамские выходки. А теперь звонит, планы строит. Эфиры с ним обсуждает. Интересно, был бы он толстый и лысый, помнила бы она номер его телефона?»

Как Люба ни старалась, Стас все равно приехал первым. Ведь в отличие от нее Самохвалов добрался на метро и не преодолевал пресловутые московские пробки. Когда Люба влетела в холл, растрепанная, запыхавшаяся, в расстегнутой шубе, он стоял у рецепции и раскидывал свои сети перед той самой «мордастой мормышкой». Девчонка заливисто смеялась и строила красавцу глазки, а он цвел, как мак, и, кажется, уже забил в мобильник номер ее телефона. Люба перевела дух.

Увидев ее, Стас недовольно сказал:

– Где ты шатаешься? Полчаса уже жду!

– Стас, пробки… – развела она руками. – И потом: я вижу, тебе не скучно.

– Любовь Александровна, вас давно ждут, – официально сказала секретарша. И, интимно понизив голос, добавила: – Главный.

– Я уже иду. Позвони ему.

– Конечно, конечно. – Девчонка улыбнулась Стасу и потянулась к телефону. – Кофейку вам сделать?

– Не откажусь, – просиял Самохвалов. Люба поняла, что кофеек не ей предложили. Ей – аудиенция у главного, вынос мозга. А Стасу сахарок, улыбка и чашечка кофе.

– Катя, тут Петрова пришла. Пригласить?

«Мордастая мормышка, – зло подумала Люба. – Самохвалов, я тебя сдам. Скажу, как ты ее за глаза называешь. Пусть она тебе тоже нахамит! Должна же быть на свете справедливость!»

– Любовь Александровна, пройдите. Вас разрешили впустить. – Ледяной взгляд, как ушат холодной воды: иди, не мешай нам. У нас все уже на мази. Мне девятнадцать, тебе сорок! Я знаю, как падать на рельсы и что делать с маньяком в лифте! Я победила!

Люба беспомощно оглянулась:

– Стас…

– Я у тебя в кабинете подожду. Кофейку попью.

– Он заперт.

– У меня есть ключи, – тут же вызвалась несносная девчонка. Любе захотелось ее убить.

«Я открою любые двери, – насмешливо посмотрел на нее Стас. – И по струе льющейся воды определю, где стоит унитаз».