Стэн Харт - Зачарованный остров

На карточном столике стояла пишущая машинка и в беспорядке валялись листки с напечатанным текстом, правленные карандашом. Исписанные листки лежали и на обеденном столе. Шейла взяла верхнюю страницу и прочла:

«Я пью, следовательно, я существую. Познание себя и алкоголизм. Гаррисон Фарнворс Паркер».

— Чем ты тут занимаешься, Гарри? — воскликнула Шейла. — Ты пишешь книгу?

Он возился на кухне, готовя кофе.

— Возможно, если ее когда-нибудь напечатают, — услышала Шейла его голос.

— Но ты не можешь зарабатывать деньги на алкоголиках, — крикнула она.

— Это не означает, что я не могу писать об алкоголизме. — В его ответе звучало раздражение.

Гарри было неприятно, что кто-то влез в его личную жизнь да еще читает его записи.

— Что ж, каждому свое. Я только знаю, что это противоречит традициям общества анонимных алкоголиков. — Шейла замолчала.

— Какое кому до этого дело! — заорал Гарри, распахнув дверь гостиной. Он стоял на пороге, держа поднос с кофе. В руке он зажал две успокоительные таблетки, которые собирался проглотить, но передумал и кинул в карман рубашки. К черту пилюли!

Гарри оставил поднос в гостиной и выбежал из комнаты. Он схватил в кладовке кухонный нож и стал им крушить все вокруг себя. Немного успокоившись, он собрал мусор и вынес в помойное ведро.

Когда они ехали к дому Гейл, Шейла спросила, что означает его второе имя, Фарнворс.

— Фамилию семьи моей матери, — сухо ответил Гарри.

— Совсем как у аристократов.

Гарри не прокомментировал ее реплику.

— Зачем это? — полюбопытствовала Шейла.

— Черт его знает…

— Извини, что спросила. — Она зажгла сигарету и уставилась на дорогу. — Хорошо, замнем для ясности, раз ты такой ранимый. Сменим тему… Знаешь, я раньше не бывала на вечеринках у богатеньких на острове. За все время, что я здесь живу, никто меня не приглашал к себе. Чем они там занимаются?

— Развлекаются. — Гарри включил радио и откинул голову на спинку сиденья.

— Ты свихнешься в один прекрасный день, Гарри. Вспыхнешь от факела, который держишь над собой…

— Послушай, Шейла!.. Почему бы нам не поговорить о Ближнем Востоке, еще о какой-нибудь другой чепухе? Спроси меня о моей работе в библиотеке, например. Или расскажи о своем страховом бизнесе.

— Или просто послушаем радио и дадим тебе время успокоиться, — предложила Шейла.

— Это еще лучше, давай помолчим…

Гарри чувствовал, что обидел Шейлу. Краем глаза он наблюдал, как она напряженно выпрямилась и неотрывно уставилась в ветровое стекло. Когда Шейла стряхивала пепел от сигареты, ее пальцы чуть подрагивали.

«Я ее разочаровал», — подумал Гарри. Вспоминая события последних нескольких недель, можно сказать, что он разочаровал всех, кроме самого себя и Самнера Боутса.

Старик Боутс — единственный, кто на его стороне и поддерживает Гарри. Что ж, он не подведет Самнера.

Лицо Сары Лоук покраснело, как рак, брошенный в кипяток. Она надела белую блузу, сквозь которую просвечивала обожженная грудь, как два миниатюрных утеса Веселая Голова при закате осенью.

Гарри сочувственно поинтересовался, не слишком ли она обгорела, и предложил свозить ее в больницу.

— Если меня никто не трогает, все в порядке, — улыбнулась Сара. — Был такой отличный день, не стоит говорить о такой мелкой неприятности. Я намазалась кремом, который мне всегда помогал, так что, надеюсь, все обойдется. Теперь кожа не так горит, а завтра посмотрим, может, все пройдет. Блайден хочет взять в аренду яхту, чтобы сплавать порыбачить у Менешми. Я посижу где-нибудь в тени и буду очень осторожна с солнцем.

— Можно остаться в кубрике, — рассмеялся Гарри, — если только вы не страдаете морской болезнью.

Он еще поболтал с Сарой на террасе, наблюдая, как туман стелится по земле. Блайден, Скофилды, Шейла и, разумеется, Спринджер с Гейл находились в гостиной. На вечеринку приехали еще какие-то люди, которых Гарри не знал, они были знакомыми только Гейл. Она ему о них никогда не рассказывала. А, может быть, это Блайден пригласил своих друзей. Гарри удивлялся, что Блайден слишком опекал Гейл, и хотел выпытать причину у Сары. Она лишь знала, что Блайден уверен в редком таланте Гейл и успехе ее пьесы, которую уже представлял экранизированной и изданной отдельной книгой. Блайден говорил, что стоит ему поговорить с человеком, и он видит его насквозь.

— Значит, ее талант питает их отношения? И только?

— Конечно. Блайден считает Гейл удачной находкой, если только она возьмет себя в руки. Он стремится разжечь ее тщеславие, чтобы она снова поверила в свои силы. У нее сотни идей для фильмов, книг, она просто фантонирует идеями, так он говорит. — Сара рассмеялась, угадав тайную причину его любопытства.

— И вы согласны с такой оценкой? — не унимался Гарри.

— Я просто не знаю. Не читала ни строчки, ею написанной, даже тех рассказов, которыми Блайден восхищается. Я могу говорить только о том, что вижу.

— И что?..

— Она перспективная. Я даже представляю, как она будет смотреться на телестудии или на представлении авторов перед премьерой картины по ее пьесе.

— Да, выглядит она прекрасно.

— Без сомнения. У нее есть свой имидж, и Гейл, мне кажется, самая открытая и раскованная женщина, каких я встречала. Блайден считает, что у нее есть талант, и это главное. В литературных и актерских агентствах бизнес строят на надеждах, что им удастся найти что-то выдающееся. Вот почему, я думаю, Блайден возится с Гейл.

Гарри и Сара вернулись в гостиную к другим гостям. Сара пошла искать Блайдена, а Гарри наблюдал за приглашенными. Гейл все толково организовала и создала в доме уют для тех, кто хотел выпить и поговорить в компании. Мебель, которую она купила в магазине скандинавской обстановки в Кэмбридже, смотрелась очень симпатичной и вполне подходила к ее гостиной. Было чисто и элегантно, комнату освещали длинные тонкие свечи в серебряных подсвечниках. На большом обеденном столе розового дерева стояли закуски.

Рядом стояла Розалин Хэкс, Гарри видел ее книги в вайнярд-хэйвенской библиотеке. Если бы Гейл предупредила его, что пригласит Розалин, он мог бы получить автограф.

Розалин была его возраста, отличалась хрупкой комплекцией, ярко-рыжие волосы коротко острижены, поверх белых обтягивающих брюк одет китайский жакет с замысловатым рисунком и дракончиками. Живые глаза сверкали при разговоре. Гарри подошел ближе послушать Розалин.

— Я начала сочинять еще подростком, — рассказывала писательница. — Всегда писала прежде всего для себя. И в последние годы потратила все свои деньги, я никогда не умела откладывать деньги. Счет убивает воображение. Хотела только писать и немного путешествовала. Критики накидывались на меня, называя слишком старомодной, а мой издатель надеялся, что я стану вроде Мэри Маккарти или Джона Апдайка. Но я не могла принять их мужскую философию, не могу и не хочу.