Екатерина Гринева - Искуситель, или Весь мир к моим ногам

– Не надо. Дела есть дела.

Захаров пожал плечами, и обратный путь мы проделали в молчании. Он был как будто обижен на меня за что-то. А я, немного поломав над этим голову, оставила самобичевание в покое. Себя не переделаешь. Вот и Дима в последнее время часто говорил мне: Оля, тормози на поворотах, ты уже стала железным молотом, а не женщиной. Оставь это чертово телевидение на работе, а дома надень тапочки и расслабься. У тебя есть я, и со мной ты можешь побыть просто женщиной. Правда, такие смелые мысли не помешали Димке предать меня… Я сглотнула.

На вилле все ждали нас.

Спасский, Безиков, Ровнев. Добреева первой вышла к нам и демонстративно взяла Захарова за руку. Он освободился от ее руки, чему я порадовалась, и повернулся к Спасскому.

– Давид! Мне нужно кое-что с тобой обсудить… А потом ты, Ксюша, поднимись ко мне… – И он улыбнулся ей.

Я направилась к себе и почему-то в ванной перед зеркалом разревелась. Надо честно сказать Захарову, что у меня ничего не получится. И он только зря теряет время.

Остаток дня я провела на вилле. Когда я столкнулась с Захаровым у столовой, он спросил меня, купалась ли я. В ответ на это я сообщила, что нет. Захаров усмехнулся и сказал, что отлично купаться вечером, что он сегодня и сделает. Проходя после ужина мимо курительной, я услышала голоса Спасского и Безикова; они о чем-то негромко разговаривали; я прильнула ухом к двери и услышала, что-то о «биржевых котировках» и офшорной зоне.

Спустя двадцать минут я снова проходила мимо курительной и наткнулась на них – они выходили из комнаты и при моем появлении умолкли. Спасский сделал вид, что меня не видит, а Безиков удостоил лишь беглого взгляда.

В комнате я отправила послание Мирону: «Зах. вечером пойдет купаться».

В ответ мне прислали: «На пляже около большого камня справа будет лежать пистолет. Вы должны взять его и застрелить Захарова. Пистолет с глушителем».

Я провела рукой по лбу, стирая капельки пота. Вот я и влипла! Вот он, час «икс», для которого меня и готовили. Меня собирались использовать в качестве убийцы, учитывая тот факт, что я близко подобралась к Захарову и он мне доверял.

Я стиснула зубы. Что делать? Руки стали липкими, и я машинально вытерла их влажной салфеткой, лежавшей на столе.

Я поспешно закрыла ноутбук. Скоро совсем стемнеет, и я должна выполнить это задание. Может быть, лучше рассказать ему все? Но тогда погибнет мой сын.

Я убью Захарова, и меня отпустят и скажут, где Кирюха. Если меня не арестуют до этого.

А разве я смогу убить Захарова? Да, я ненавидела его лютой ненавистью еще недавно, но сегодня… А что сегодня? Я вздрогнула. Всего лишь маленькая морская прогулка и его голос, когда он сказал: «А глаза у вас как эта вода: такие же холодные и ярко-зеленые». И как странно, что воспоминание об этом кружило мне голову, cловно я была не взрослой умудренной жизнью женщиной, а девчонкой, которой впервые сказали комплимент. И его взгляд, которым он провожал меня, когда я взбиралась по лестнице, – было в этом взгляде нечто, что царапало сердце и заставляло губы растягиваться в улыбке.

И теперь я должна его убить ради… сына…

Я села на кровати, стиснув зубы.

Мой выбор был сделан, и от меня уже мало что зависело.

Я посидела в комнате еще полчаса, потом решила пойти к морю. На пляж, туда, где около камня лежал пистолет. Затягивать больше не было смысла.

На пляже никого не было. Пистолет был на месте; я взяла его в руки – тяжелый, холодный. На секунду мелькнула мысль – застрелиться и покончить со всем разом. Но мысль исчезла так же быстро, как и появилась. Я горько усмехнулась. Придется мне сидеть здесь и ждать Захарова. Если он придет…

Я решила искупаться – хоть напоследок, мелькнуло в голове. Положив пистолет на место, я разделась и нырнула в воду.

Вода была непроницаемо-темной, на ней мерцали, отражаясь неровным светом, далекие прибрежные огни. Справа горел фонарь, и он тоже отбрасывал золотую дорожку на воду. Я нырнула, чтобы фонарь не освещал меня, и поплыла к краю бухточки. Обогнув ее, я с наслаждением легла на спину и посмотрела на звезды. Возможно, я запомню этот вечер надолго. Если не на всю жизнь…

Я снова нырнула и проплыла несколько метров. Вода была прохладной и приятно бодрила.

– Не боитесь утонуть? – услышала я с берега насмешливый голос. От неожиданности я перевернулась и чуть не пошла ко дну. Вода залилась в рот, и я выплюнула ее.

– Вы меня напугали! – сердито сказала я.

Его фигура неясно темнела на берегу. Он стоял, засунув руки в карманы.

– Присоединиться можно?

– Зачем вы спрашиваете? Это ваш остров, и вы здесь – хозяин.

– Ну не нахал же.

– Я этого не говорила.

– Зато подумали.

Я тихо рассмеялась.

– С каких это пор вас интересует мое мнение. Кажется, вы еще недавно высказывали свои мужские шовинистические взгляды. А теперь интересуетесь моим мнением…

– Надо же для развлечения иногда менять свои взгляды.

– Только не делайте такие резкие крены в политике – вас не поймут.

– А вы хорошо парируете.

– Слава богу, научилась за годы работы на телевидении.

Он быстро разделся до плавок и поплыл ко мне.

Я внутренне напряглась и инстинктивно подалась в сторону.

– Вы меня по-прежнему боитесь?

– Вам так кажется. Вы просто по-другому не можете думать.

– Вы считаете, что мне нравится, когда меня боятся?

– Вы сами ответили на свой вопрос. У людей, облеченных властью, развиваются определенные черты характера.

– Скажите прямо: вы видите во мне монстра.

– Не вижу. Пока.

Я отплыла в сторону.

– Тогда не шарахайтесь от меня, как на пионерской дискотеке.

– Я стараюсь держаться в рамках приличий.

– Я вас в них не загонял.

Он подплыл ко мне и теперь находился довольно близко. Мои ноги и руки мгновенно стали деревянными. Я разозлилась на себя. Я – известная телеведущая, мне приходилось общаться с депутатами, политиками, бизнесменами и звездами шоу-бизнеса. И никто, никто не вгонял меня в такое, почти сомнамбулическое состояние!

Я замолчала.

Он подплыл ближе.

Вот сейчас мне надо поплавать еще немного и выйти на берег, взять пистолет и…

Я зажмурилась; во всем этом был какой-то чудовищный расчет и жестокость, и я явилась частью этой хитроумной и жестокой интриги.

– Не хотите поговорить о деле?

Я вздрогнула.

– Хочу.

– Вам что-нибудь удалось узнать или хотя бы нащупать какую-то ниточку, намек на то, что было тогда?

Я подавила вздох.

– Андрей Валентинович!

– Давайте просто – Андрей!

– Просто Андрей! – эхом откликнулась я, и мы оба рассмеялись.

«Вот теперь мне надо плыть к берегу!»