Оксана Семык - Капкан на охотника

Глава 42

Если бы в телефон ударила молния, я бы удивилась меньше. Ни слова не говоря, я, словно робот, нажимаю кнопку отбоя на моей мобиле и смотрю перед собой невидящим взглядом.

Снова трезвонит телефон, но я не беру трубку, переваривая только что услышанное.

Эта новость, оглушив меня, словно открывает какой-то шлюз в моём мозгу, и мозаика разрозненных фактов начинает складываться в целую картинку.

Кожин следит за мной на белой «девятке», а ведь какая-то светлая «девятка» была замечена в ночь убийства Агаты под её окнами. Кожин преспокойно мог снять слепки с моих ключей во время нашего ужина в «Сезаме». Кожин работает врачом, а значит, может доставать снотворные препараты, отпускаемые только по рецепту, в том числе и барбитураты. И это Кожин так болезненно отреагировал, когда я заговорила про интернет.

Так вот откуда эта его неожиданная и быстрая влюблённость! А я-то растаяла, как плавленый сырок! Думала: вот он мой принц на белом коне! Втюрилась, как школьница. Да, втюрилась — что уж врать самой себе. В маньяка! В писхопата! В убийцу! Вора и убийцу! Вот уж умею разглядеть я человека, нечего сказать.

Но как могут уживаться вместе, в одном теле такое огромное обаяние, интеллигентность, талант и чёрная душа злодея? Неужели Кожин и вправду маньяк?

Я, конечно, не знаю точно, чем занимаются врачи-психотерапевты, но судя по названию специальности, наверняка имеют дело со всякими ненормальными, а, значит, есть вероятность и самому тихо тронуться, постоянно имея дело с чужими бреднями и фобиями.

А я-то удивлялась, откуда убийце известно, где я живу и работаю! Я же сама разрешила ему проводить себя до подъезда, а потом ещё и номер квартиры сказала, и телефон дала. Наверняка, все остальные его жертвы были так же легковерны и беспечны. А он манипулировал ими, как хотел, развлекаясь этим.

Не случайно он пишет именно детективы. Как он мне об этом говорил? «Этот жанр — замечательная гимнастика для ума». На своих романах он оттачивает изощрённый ум убийцы, прикидывает варианты своих будущих преступлений, а после претворяет свои больные фантазии в жизнь.

И то, что Кожин решил печатать свои детективы именно в нашем издательстве, возможно, вовсе не случайность. Ведь та же Берсеньева, судя по ее переписке, общаясь с Кожиным-Вениамином по электронной почте, писала ему, что ее книги издавались в «Пегасе» — вот и порекомендовала, получается.

А выкладывает Бармин своих клиенток, наверняка, на одном и том же сайте, где — так уж совпало — подыскивает своих жертв маньяк-психотрепавет Кожин.

Неожиданно в моей памяти всплывает тот взгляд, которым Михаил смотрел на меня перед тем, как поцеловать в первый раз. А как весело мы болтали и шутили, как танцевали в ресторане!

Неужели это было только талантливое притворство? Да уж, явно не с таким выражением он будет смотреть на меня, пока его сильные руки будут меня душить!

Ну кто бы мог подумать, что Кожин окажется тем самым Вениамином! Как я смогу дальше жить с этим, разве я ещё смогу верить после этого людям?

А я хотела попросить Кожина помочь мне устроить засаду на убийцу! То есть на самого себя. То-то бы он мысленно повеселился, слушая о моих планах по его поимке!

Мне уже прислали мой приговор, и тут уж не до романтики. Но как теперь узнать, когда и где убийца нанесёт окончательный удар? Поможет ли тот план, который разработали мы с Шурыгиным?

Набираю Пашку. Он откликается мгновенно:

— Ф-ф-ух! Жива. А я было подумал, что тебя только что, прямо посреди нашего разговора, порешили. Ты, мать, так больше не пугай! Сначала трубку бросает, потом не отвечает на звонки. Я чуть не кинулся тебя спасать!

— Еще рано, Паш, думаю, до конца рабочего дня со мной ничего не произойдет. Слушай внимательно: этот Кожин — тот самый писатель, который увивался вокруг меня. Теперь мне все ясно. Он и есть Вениамин. И сегодня он придет меня убивать. Скорее всего, он уже успел наведаться с утра ко мне домой, накачал снотворным сок в холодильнике и теперь будет ждать, когда я вернусь с работы, накушаюсь того сока и засну. Так что действуем по намеченному плану. К пяти будь у меня во дворе в засаде. Там и встретимся.

— Лады. Как хоть твой маньяк выглядит?

Я описываю внешность Вениамина-Кожина, а после спрашиваю:

— Паш, мы ничего не упустили?

— Если бы знать! Ой, Танька-Танька! Что ты затеяла!

— Паш, не начинай! Я и так на нервах, сам понимаешь.

— Может, еще передумаешь? Сегодня у нас переночуешь, а там что-нибудь сообразим. Маринка поймет и возражать, само собой, не будет.

— Нет, Пашуля, не уговаривай. Я так больше не могу. Я должна разрубить этот узел. Знаешь, я даже рада, что это должно решиться сегодня. Ты себе не представляешь, как я устала от этих игр в прятки и поддавки!

Глава 43

Поговорив с Пашкой, я откидываюсь на спинку стула и, бессмысленно глядя в одну точку, пытаюсь вообразить, как все будет происходить сегодня вечером, когда Кожин-Вениамин явится за моей жизнью.

В груди щемит боль от предательства. Хотя, если подумать, я сама виновата — нельзя быть такой доверчивой.

Ничему меня жизнь не учит! Быстро же я забыла, как собственный любимый и ненаглядный муж несколько месяцев обманывал меня с моей лучшей подругой! Не застань я их тогда случайно, прямо, так сказать, в супружеской постели, до сих пор он так и жил бы, наверное, двойной жизнью. И вот я снова наступаю на те же самые грабли — доверяюсь мужчине, разбалтываю ему о себе кучу информации, таю в его объятиях.

— Дура! — вслух с чувством произношу я.

И в эту минуту, еще раз подтверждая пагубность моей привычки разговаривать вслух, открывается дверь, и в мою «табакерку» заглядывает завотделом.

— Что? — переспрашивает она.

— Дора! Я сказала: Дора… Сергеевна…

Посмотрев на меня, как на сумасшедшую, завотделом переходит к сути:

— Рощина, ты у нас с рукописями Берсеньевой работаешь, я правильно помню?

— Ну да. Только не работаю, а работала. Она же умерла.

— Да знаю я. Тут интересная ситуация. У нее, оказывается, есть брат, некий Константин Геннадьевич Курицын, и он нашел вроде бы еще какие-то неопубликованные рукописи. Надо с ним встретиться, забрать материал, отсмотреть, оценить. Он хочет вести с нами переговоры о посмертной публикации неизданных при жизни романов Берсеньевой. В общем, давай, ноги в руки и дуй в кафе «Лира» на площади Революции. Этот брат будет ждать тебя, — завотделом кинула взгляд на наручные часы, — через пятнадцать минут.

Я в ужасе отрицательно замотала головой:

— Я не пойду!

Хватит с меня общения с семейкой Курицыных!