Марина Крамер - Последнее японское предупреждение
– Привет. Ты не на работе?
– Нет.
– Слушай, а у вас что – няня новая? – вдруг спросила она, и я мгновенно насторожилась:
– Какая няня? Ты о чем?
– Да я просто только что Соню вашу видела в торговом центре, с женщиной и мальчиком лет трех.
– Ты обозналась… – не совсем уверенно сказала я, машинально нащупывая за спиной кресло и садясь в него.
– Ну, что я – Соню вашу не знаю? Пуховик ее, шапка тоже, да и в лицо я ее мельком увидела. Только она меня не заметила, веселая такая была, мальчика за руку держала.
– Какого мальчика? – простонала я, хватаясь за голову.
На диване заворочался папа, приподнялся на локте, прислушиваясь к разговору.
– Саш, ну ты что? Как будто не о твоем ребенке речь! – возмутилась Ольга. – Няня в возрасте, лет пятьдесят пять примерно, мальчишка – лет трех, говорю же!
– Оля, постарайся очень четко описать мне эту тетку, – едва не теряя сознание, проговорила я, вцепляясь ногтями в колено, чтобы привести себя в чувство. – Подробно, понимаешь?
– Да в чем дело-то? – насторожилась Ольга. – Случилось что?
– Оль, Соня пропала вчера, ушла из школы с какой-то неизвестной женщиной, мы вторые сутки на ногах, Сашка в городе, няня наша прямо отсюда пропала, – скороговоркой выложила я, – поэтому давай сейчас без соболезнований, а по делу, хорошо?
Паршинцева секунд пять молчала, переваривая информацию, потом начала:
– Значит, так. Волосы до шеи, крашенные в светлый цвет. Темно-синее пальто, старое, ботинки странные – мужские, что ли, я еще подумала: вот не везет с размером ноги, там «лыжа», как у Саввы. На мальчике грязно-серый комбинезон, шапочка с оторочкой, ушанка. Да – у тетки в руках сумка была а виде матрешки, знаешь, как игрушка. Так странно – взрослая тетка, а сумка больше Соне подходит, я подумала: может, ее, но нет, тетка в ней рылась, доставала что-то. И Соня улыбалась, разговаривала с ней. Мне бы и в голову не пришло… Я так и решила, что у вас просто новая няня.
– Во сколько это было?
– Да минут тридцать назад… Я сижу в кафе в «Матвеевском», встреча у меня тут.
Торговый центр «Матвеевский» находился недалеко от папиного банка, минут двадцать пешком, на той же улице, что и Сонина школа. Неужели девочку приводили на уроки?! Это что еще за глупости?
– Оля, я тебе перезвоню, – быстро сказала я и, сбросив ее звонок, начала набирать номер мужа. – Сашка, слушай! – возбужденно заговорила, едва он взял трубку. – Сейчас Ольга звонила. Тридцать минут назад она видела Соню с какой-то теткой и пацаном лет трех в «Матвеевском».
– Не понял, – бросил муж, и я повторила:
– В «Матвеевском» полчаса назад Ольга Паршинцева видела нашу Соню с какой-то женщиной, понимаешь? Спокойно шла, разговаривала, не плакала. Она где-то в городе, и, видимо, недалеко от школы. Ты узнай, может…
– Не может, – перебил он, – я стою на крыльце, только что разговаривал с учительницей. Сони в школе не было, с детьми сегодня психологи с утра разговаривали, никто ничего не знает. Погоди-ка… – я услышала, как муж задает кому-то вопрос: – Он точно помнит? Ничего не путает? – и снова обращается ко мне: – Аля, я перезвоню через десять минут.
В трубке стало тихо. Я опустила руку с телефоном и перевела взгляд на отца, уже успевшего сесть на диване:
– Ну, что там? Что Акела сказал?
– Пока ничего. Но он задал кому-то вопрос, думаю, что нашелся кто-то, кто видел или слышал что-то нужное. Он перезвонит. Лучше скажи: можем мы кого-то послать в «Матвеевский»?
– Зачем?
– Там Ольга, она поможет… Ну, пусть расспросят продавцов, аниматоров в детском клубе – папа, ну, вдруг кто-то запомнил женщину, с которой была Соня? Или слышал какие-то фразы? Или просто заметил, в какую сторону она ушла?
Папа тяжело вздохнул:
– Саня, папа у тебя не мент, а урка. Нет у меня полномочий вопросы людям задавать, они ведь послать могут, право имеют. Да и кто обратит внимание на бабу с двумя детьми? На них же не написано, что один чужой. Вот если бы Сонька кричала, вырывалась, а Ольга твоя что сказала? Что гуляли они спокойно.
Да, мне тоже не давала покоя эта фраза. Соня не сопротивлялась, не плакала, не пыталась убежать, а спокойно ходила с незнакомой женщиной по магазинам. Как, как это могло получиться?! Мы постоянно учили ее осторожности, объясняли, что нельзя говорить с чужими, уходить с ними, садиться в машины, брать подарки – и вдруг?! Ну, как так могло выйти?! Что я сделала неправильно, где ошиблась, воспитывая дочь?!
Позвонил Акела:
– Аля, слушай внимательно. Соню из школы забрала молодая девушка в коричневой меховой шубе и бордовой юбке. Сонин одноклассник видел, как они вышли, держась за руки, и Соня совершенно спокойно шла с ней.
– Господиии! – простонала я. – Ну, как можно найти человека по таким приметам?!
– Аля, это ребенок, он не запомнил ничего, кроме цвета юбки и шубы. Но и это хорошо – значит, Соню никто не напугал, не причинил вреда. Это хорошо, ты слышишь?
Я понимала желание мужа успокоить меня, настроить на позитивный лад, но это не помогало. Сони нет – и все. Она гуляет по городу с чужим человеком, а мы не знаем, с кем и где.
– Я еду домой, – сказал Сашка, и я не ответила, повернулась к папе, сбрасывая звонок:
– Ну, и что ты думаешь? Молодая девушка, бордовая юбка, коричневая шуба. Все. Как искать?
– Тебе не приходило в голову, что это может быть ее настоящая мать? – вдруг сказал отец, и я вздрогнула.
Я совершенно выпустила из головы, что у Сони где-то есть родная мать, та, что родила ее и бросила. Вполне вероятно, что она могла отыскать девочку… И сейчас я уже не понимала, какая из версий нравится мне больше – нашедшаяся мамаша или Витя Меченый. В случае со вторым будет, наверное, даже проще. А вот если это все-таки мать, да если она наговорит Соне ерунды – а это легко, ребенок поверит в любую сказку, – то что мне делать тогда? Ее же не уберешь из снайперской винтовки… Хотя… Но нет, я сразу отогнала от себя эту мысль, не хватало еще криминал разводить.
– Я не знаю ни имени, ни фамилии, – удрученно проговорила я, – но можно поехать в детдом. Да, точно! Папа, я еду в детдом, а ты пока не говори Акеле, пусть не знает, ладно? Я быстро!
Вскочив из кресла, я побежала наверх, за считаные минуты оделась и позвонила Никите. Он вчера не уехал в город, остался здесь, и сейчас очень пригодится мне, потому что за руль в таком состоянии мне явно нельзя.
Забравшись на переднее сиденье, я сунула в рот сигарету, закурила и нетерпеливо бросила:
– Поехали!
– Куда? – Никита уже давно ничему не удивлялся, а последние сутки заставили, кажется, всех в доме пересмотреть свое отношение ко многим вещам.
– В детдом поехали, откуда Соню брали.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});