Екатерина Мурашова - Земля королевы Мод

– Вы не думайте, что там чего-то обманом было или еще как-то не так, – честно предупредила Алина. – Я сама к нему бегом побежала. Мне к тому времени эти конкурсы красоты уже вот где сидели, – она осторожно провела длинным накладным ногтем под подбородком. – Я вам опять же рассказывать не буду, потому что все, что про них в желтых газетах пишут – все так и есть.

– Я не читаю желтые газеты, – предупредила я. – Так что, если что-то оттуда тянется, придется рассказать.

– Ничего! – решительно открестилась Алина. – Ушла и забыла. Первый год я, если честно, просто отсыпалась. Потом уже как-то оглядываться начала.

– И что? – мне, если честно, уже давно стало как-то скучно. Страдания молодой бездельничающей жены пожилого охранного нувориша – ну совсем не моя тема! То есть, я знаю, конечно, что страдают они по-настоящему. Тяжелее безделья вообще ничего на свете нет. Но слушать и рассуждать об этом… Многие мои знакомые психологи, кстати, на этом сознательно подвизаются и неплохие деньги зарабатывают. Дам-ка я, пожалуй, сейчас этой Алине телефончик…

– Мы с Сережей думаем, что вашего Федора убил мой муж. И я не знаю, что мне теперь делать! – выпалила Алина. – Я не могу жить с убийцей!

– Так! – я щелкнула челюстью и минуты полторы молчала, приводя мысли в порядок. Алина в это время изображала тихий плач. Не плакала, а именно изображала, что плачет. Получалось у нее не очень хорошо, но мне она не мешала – и на том спасибо.

– И за что же он его, по-вашему, убил? – спросила я наконец. – Что может быть общего между слесарем-алкашом и владельцем охранного бизнеса?

– Не знаю, – всхлипнула Алина. – Может быть, тот про мужа, про его бизнес чего-нибудь узнал… такое…?

– Каким, интересно, образом… – начала я и тут же оборвала сама себя. – Чепуха! Так мы ни до чего не договоримся. И времени у меня больше нет. Сейчас я скажу вам, Алина, адрес медико-психологической консультации, где я работаю. Подъезжайте туда к шести. К этому времени подготовьте в голове все факты и все взаимосвязи, которые у вас есть. Можете их даже на бумажке записать. Потом мы ее, естественно, уничтожим («Что ты несешь?! – ханжески воскликнул внутренний голос. – Ты кем себя вообразила?!»). Для милиции, насколько я понимаю, факты слабоваты?

– Не зна-аю, – плачущим голосом произнесла Алина, напрашиваясь на психологическую поддержку.

– Слушайте адрес, – сказала я. Поддержки я ей не обещала. Но что-то другое, кажется, – уже. На черта мне все это надо?!

Утро началось с убийства.

С апреля по ноябрь по утрам в моей комнате появляется муха. Откуда она берется, я отчаялась понять. Дверь в коридор у меня закрыта всю ночь. Форточка по большей части – тоже. Чтобы не слышать грохотания транспорта на проспекте. Да и какие мухи на улице в апреле или ноябре!

Муха небольшая, но очень навязчивая. И одна. Каждое утро – одна. Как символ чего-то низменно-непостижимого. У нас в квартире потолки четыре метра, и общая площадь комнаты – двадцать восемь. Могла бы, кажется, разместиться, вовсе меня не беспокоя. Однако, утренняя муха жужжит именно вокруг моей кровати и противно садится на мое лицо и руки. Я вскакиваю и начинаю в голом безобразии за ней гоняться, размахивая припасенной с вечера газетой. В конце концов я ее убиваю и выбрасываю в форточку. В этом ежеутреннем убийстве есть что-то ритуальное. Привет от всех эпосов мира вместе взятых. Просыпаясь от омерзительных прикосновений мушиных лапок и хоботка, я думаю об этом, чтобы не стервенеть. Когда я выбрасываю в форточку изувеченный трупик, я чувствую себя победительницей. Секунд пять. Потом мне становится стыдно. Обычно именно в этот момент я впервые за день замечаю в зеркале свою опухшую со сна физиономию.

На следующее утро муха появляется снова. Наверное, они разводятся в клетке у морских свинок, несмотря на то, что я регулярно ее чищу.

Когда в ноябре муха перестает быть, несколько дней по утрам мне как будто бы чего-то не хватает. Потом ощущение проходит.

Звонок в прихожей застал меня бессильно сидящей в кресле и рефлектирующей по поводу совершенного убийства. Кто-то, должно быть Дашка или Семен, открыл входную дверь.

– Заходи, Ленка! – сказала я в ответ на стук.

– Ленке отгул не дали, она прислала меня, – объяснила Светка, проходя в комнату, затворяя за собой дверь и присаживаясь в кресло напротив. – Сказала, что я все равно тунеядка, и потому могу снять с тебя тяжелую ношу раздобытой информации. Сама она позвонит или заглянет после работы. У Ирки тоже есть какая-то информация, но у нее балансовый отчет, и освободится она только после восьми…

– А по телефону? – спросила я.

– Она говорит: нельзя! Вдруг телефон прослушивается врагами?… И не корчи, пожалуйста, такую рожу – мы сами во всем виноваты, нечего было Ирку заставлять в детектива играть! Как будто заранее непонятно было…

– Чей телефон прослушивается врагами? – на всякий случай уточнила я. – У Ирки в бухгалтерии или у меня в комнате?

– Наверное, прямо на линии, – подумав, предположила Светка. – Кто-нибудь сидит в люке и слушает через телефонный кабель.

– Ну ладно, пускай пока посидит, – вздохнула я. – Чайник поставить? У меня печенье есть и колбаса…

– Не надо. Я, когда нервничаю, ем раз в пять больше обычного. А сейчас мне любопытно – так я у тебя зараз все съем и сразу растолстею. Потом придется в зале лишнее железо тягать. Лень. Рассказывай.

– … Когда молоденькой Алине надоел ее старый муж, она решила заняться самообразованием. И пошла для этого не куда-нибудь, а в Публичную библиотеку…

– Бред! За лоха тебя держит!

– За что купила – за то продаю. Слушай дальше. Как уж она там, в библиотеке, самообразовывалась – об этом история умалчивает. Но только именно там она и познакомилась с Сережей – студентом исторического факультета Большого Университета.

– И они, конечно, полюбили друг друга! – с насквозь фальшивым пафосом воскликнула Светка, скорчив при этом препоганейшую гримасу.

– Ты правильно догадалась, – мирно согласилась я. – Именно полюбили и именно друг друга. Родство душ, родство тел и все такое. Алина настаивает на том, что это ее первая и единственная настоящая любовь. К мужу она даже в самые лучшие дни не испытывала ничего, кроме благодарности за предоставленные возможности. После взаимных признаний и объяснений ребята, конечно же, стали мечтать о совместном будущем. Но на пути их счастья стояло несколько препятствий. Одно из них – деньги. Как ты знаешь, рай в шалаше сейчас среди молодежи не моден. А Сережа – студент, человек совсем небогатый. Его родители – отец-инженер и мать-контролер ОТК. Денег он от них не берет, живет на стипендию плюс то, что зарабатывает небольшими спекуляциями на Сенном рынке…