Екатерина Мурашова - Земля королевы Мод

Я как будто цитировала что-то из классики 19 века. Дашке, которая под моим чутким руководством прочитала не только «Унесенные ветром», но и «Джейн Эйр», и «Гранатовый браслет», и «Грозовой перевал», – тоже, наверное, так показалось. Глаза у нее стали, как у мороженного карпа.

Так сложилось, что до меня Дашку никто никогда не воспитывал. Бабушка, которая ее растила, была слишком старенькая и торговала сигаретами вразнос на Московском вокзале, чтобы прокормить и одеть себя и внучку в нелегкие перестроечные годы. Поздно вечером она приходила домой, выпивала рюмочку, чтобы согреться, и ложилась спать. Дашка укрывала ее старым одеялом с цветными заплатками и готовила ужин и завтрашний обед из принесенных бабушкой продуктов. В школе Дашка была мало смышленой, но старательной. Поэтому учителя ее не хвалили и не ругали. Попросту не обращали внимания. Иногда годами не могли запомнить, как ее зовут (это мне сама Дашка рассказывала). То, что Дашка действительно получилась доброй и порядочной – целиком ее собственная заслуга. Она сделала сама себя – как герои «американской мечты». Теперь я занималась ерундой. А Дашка, как могла, защищалась.

Если бы я действительно была потомственной колдуньей в семнадцатом поколении, я, наверное, вполне могла бы наслать на Любочку порчь. Ну, например, чтобы она начисто забыла наш адрес. Или разбила себе лоб об шест для стриптиза…

– Любочка немного поживет у меня, – сказала между тем Дашка. – Ей надо, она с мужем поссорилась.

Не могу сказать, чтобы это известие меня обрадовало.

– Одна поживет? – спросила я, думая о любочкином сыне.

– Одна, – кивнула Дашка и внезапно помрачнела. Видимо, тоже задумалась о ребенке, которого Любочка оставила неизвестно где. Хорошо, если отцу.

А я уже думала о том, как же Дашка будет теперь встречаться с Виктором Николаевичем. Но, может быть, Любочка по средам допоздна работает в клубе?

Когда я вышла из дома, стояло уже позднее утро. Сизоликие бомжи выползали на свой ежеутренний честный промысел, имеющий промежуточную цель у вагончика по приему вторсырья, и окончательно заканчивающийся поздним вечером у ларька с поддельной водкой. Зажав в руках утренние жестянки с пивом, куда-то деловито следовали молодые люди с дебильными лицами и неугасшим сосательным рефлексом. В магазине, куда я зашла купить себе кефир и кекс на обед, на кафельном полу под ногами покупателей валялись одинаковые, затоптанные в грязь газеты. Люди ходили по портретам мудро улыбающегося Явлинского. Под портретом можно было прочесть крупную надпись: «Яблоко приведет вас к свободе!»

«Интересно, как это может быть?» – лениво удивилась я, и отметила про себя, что приближаются очередные выборы.

Снег падал, как замерзшее молоко, – голубоватый и жидкий.

Все люди, мужчины, женщины, дети, старики – выглядели слегка больными. Я давно знала эту болезнь и про себя называла ее авитаминозом недолюбленности.

– Анжелика Андреевна! Простите…

Я оглянулась в поисках знакомого мерседеса и наткнулась взглядом на маленькую аккуратную машинку, марка которой была мне неизвестна. Переднее стекло опущено.

– Да, разумеется, – сказала я. – Только должна сразу и честно предупредить: у меня всего двадцать минут и препоганое настроение.

– Конечно, – тут же деловито согласилась Алина. – Тогда может быть, вы, пожалуйста, сядете в машину?

– В этом случае идеально подошел бы слегка устаревший, но вполне приемлемый оборот – «не будете ли вы так любезны», – заметила я.

– Точно! А я и не догадалась, – обрадовалась Алина, подумав несколько секунд, в течении которых я успела весьма удобно устроиться на переднем сидении. Парадоксальным образом внутри машинка казалась просторнее, чем снаружи. Я вспомнила о нехорошей квартире мессира Воланда, и подумала о том, что на подсознательном уровне современный многоцветный вещный мир кажется мне, заядлому совку, слегка колдовским. И это закономерно. Наверняка та же Алина особенностям собственной машинки ничуть не удивляется.

Во время нижеследующего разговора мы обе глядели прямо перед собой и едва разжимали губы, как будто были разведчиками из глупых черно-белых фильмов. Я не хотела еще раз испугать Алину, а она, по-видимому, хотела сосредоточиться.

– Анжелика Андреевна, я вообще-то замужем, чтоб вы знали. Я потому говорю, что это важно для того, что дальше будет. Мой муж намного старше меня. Он занимается бизнесом. Я его бизнес не очень хорошо знаю, но не потому, что не интересуюсь, поверьте. Он меня туда просто не подпускает, потому что думает, что я – кромешная провинциальная дура.

– А это – не так? – безжалостно уточнила я. Алина позволяла себе быть навязчивой, следовательно, я тоже кое-что могла себе позволить. Иначе она не поняла бы ситуации и, пожалуй, опять насторожилась. К тому же, сегодня я предусмотрительно выдала себе некий карт-бланш в виде плохого настроения (что, надо сказать, полностью соответствовало действительности).

– Теперь – не так, – исчерпывающе ответила девушка. – Мне – двадцать пять лет.

– Угу, – кивнула я, отметив, что сегодня Алина выглядит, пожалуй, моложе своего возраста. – Александр Македонский в вашем возрасте армией командовал и полмира прошел.

– Да, я знаю про Александра. («Неужели примеривалась?!» – внутренне ахнула я и немедленно зауважала свою визави.) Вообще-то у мужа что-то вроде конторы по подготовке охранников. Он их потом продает в разные фирмы, на предприятия и вообще – кому надо. Но мне кажется, он и еще что-то делает, потому что, я это почти сразу заметила, – у него больше денег, чем от такой конторы получить можно.

– Вы считали или вам кажется?

– Сначала казалось, потом я посчитала.

Я мысленно посочувствовала мужу Алины. Он сам, наверное, жук еще тот, но все же – старой формации. Новое американизировано-компьютеризированное поколение мелких хищников для него… Сюрприз! Сюрприз!

– Где вы познакомились?

– Естественно, на конкурсе красоты! – фыркнула Алина. – Где еще папики себе девочек присматривают? Он там был каким-то спонсором, потом пригласил в ресторан, потом… Я не буду рассказывать, чтобы ваше время не тратить, ладно?

– Ладно, – согласилась я. – Только скажите, у него до вас семья была?

– Да, но к тому времени он уже давно был в разводе. Сын взрослый, старше меня, кажется. Я его не видала, а вот старую жену – несколько раз. Он ей вроде бы деньги давал, на лечение. Она… она чем-то на вас похожа, только еще старше и выглядит куда хуже.

– Спасибо, – слегка поклонилась я.

Картина представлялась вполне выпуклой, знакомой и понятной. Жили были в СССР два инженера-ровесника. Полюбили друг друга еще студентами, поженились. Потом жили дальше, умеренно, как все, тужили и радовались, растили сына. Потом грянула перестройка. Разбогатев на охранном (или еще каком-то? Может быть, оружием приторговывает?) бизнесе, стареющий дядечка бросил верную, но основательно поблекшую, больную и старую жену и прикупил себе на конкурсе красоты новую – молодую, свежую и красивую. Однако, и старой в трудную минуту готов помочь – значит, сволочь не окончательная.