Искалеченные. Книга вторая - Мари Мур
Линдси устало прикрыла веки. Нет, она еще не готова возвращаться в их спальню. Каждая мелочь, хранившая приятные воспоминания наносила нестерпимую боль. Линдси бросилась из комнаты, но тут же остановилась рядом с платяным шкафом с зеркальными дверцами.
Ее взгляд задержался на маленьком черном куске кожи, скромно торчащей из щели шкафа. Линдси застыла на месте. Она не могла пройти мимо его косухи.
Словно под гипнозом Линдси открыла шкаф, сняла с плечиков куртку и прижалась лицом к прохладной коже, начавшей трескаться в некоторых местах. Аромат имбиря вернул ее в прошлое.
Городской госпиталь, запах медикаментов и теплая ладонь, крепко удерживающая в воздухе еще слабую Линдси. Рэймонд накинул на ее плечи косуху, пропитанную многообразием запахов – табака, имбиря и лимона.
А потом ноги Линдси оторвались от земли. Рэймонд понес ее на руках к «Мустангу», и она прижалась щекой к его горячей мужской груди. Линдси и подумать не могла, что чувствовать на себе тепло его тела будет настолько волнительно и приятно.
«Куртка стала тяжелее, или я стала слабее», – задумалась Линдси, посмотрев в собственное отражение в зеркале.
Напротив нее стояла пожилая элегантно одетая женщина, на плечах которой была накинута косуха. Линдси усмехнулась такому сочетанию и привычным движением подняла воротник куртки. Она так делала в молодости, чтобы еще больше вдыхать его аромат.
Линдси запустила руки в карманы и нащупала внутри пачку сигарет вместе с прохладной металлической связкой. Линдси достала «Mallboro» и ключи от «Мустанга».
«Интересно, наш старый жеребец заведется?» – подумала Линдси, захватив по пути книгу с сонетами Шекспира и спускаясь на первый этаж.
Прошло несколько минут, и она уже стаскивала пленку с черного автомобиля с белой полосой на капоте. Линдси чихнула от поднявшихся в воздух пылинок и провела ладонью по гладкому боку машины.
Ее голова закружилась от вереницы воспоминаний, а рука наткнулась на ручку водительской двери и потянула ее. Спустя мгновение Линдси села в машину, вставила ключ и повернула его. Мотор загудел и включилась музыка.
Мы так близки друг к другу независимо от расстояния.
Эти слова не могли бы быть более искренними.
Мы навеки верны друг другу,
А остальное неважно.
«Это нереально, черт возьми», – подумала Линдси и вздрогнула от голоса Хэтфилда, заполнившего салон. Даже «Мустанг» играл с ее чувствами, включая их любимую песню.
Одним движением Линдси отправила книгу в пустой бардачок, после чего положила руку на рычаг переключения передач. «Мустанг» набрал обороты, и машины выехала из гаража.
Линдси сосредоточилась на дороге, сама не зная, куда едет. Ее привычный маршрут дом-работа-магазин сегодня был нарушен.
За окном проносились высотные здания, разбавленные деревьями с пышными золотыми кронами. Осень господствовала в городе, заставляя кутаться пешеходов в теплую одежду и скрываться под зонтами от дождя. Линдси ехала больше двух часов и, вымотавшись от поездки, притормозила рядом с набережной в портовом районе.
Она опустила окно, и влажный воздух приятно наполнил легкие. Небо, раскинутое над капотом машины было таинственно темным, украшенное россыпью звезд, похожих на жемчужины. Полная луна отливала серебром в водной глади океана.
Линдси еще никогда не видела такого красочного неба. Она любовалась им и наслаждалась ночной прохладой. Ее взгляд на мгновение поднялся на зеркало заднего вида, и от увиденного ее глаза округлились.
– Что за… – потрясенно воскликнула Линдси.
В отражении на нее смотрели такие же влажные от застывших слез глаза, но уже без окружения мелких морщинок. Линдси приложила ладони к щекам и выругнулась вслух. Под ее подушечками пальцев кожа лица была необыкновенно мягкой и нежной. Да и сами руки были гладкими, без старческой сухости и трещин.
– Я вновь стала молодой? – Лин изумленно задала вопрос сама себе.
Внезапно дверь с пассажирского сиденья открылась, и дальше произошло то, что напрочь убивало логику.
Рядом с Линдси сидел тот, от которого по телу пронеслась дрожь. Рядом с ней сидел Рэймонд. Ее Рэймонд. Настоящий, волнующий и полный сил. Он выглядел ровно также, как когда она его впервые увидела.
Он смотрел на нее темными глазами, и Линдси ощутила, как вспыхнули ее щеки. Спустя десятки лет его взгляд не утратил силы. Прожигающий, пронизывающий, закрадывающийся в самые потаенные места души. Один взгляд, без единого слова вызывал трепет и несвойственную для Линдси покорность.
– Я скучал по тебе.
Линдси не заметила, как по ее щекам скатилась слеза, которую Рэймонд вытер в то же мгновение.
– Я скучал по тебе так же, как Орфей скучал по Эвридике. Ты слышала эту легенду?
В ответ Линдси молча замотала головой. Она боялась, что одно сказанное из ее уст слово разрушит всю сказочность момента.
– На севере Греции жил певец Орфей вместе с женой Эвридикой, – начал говорить Рэймонд, а Линдси перестала дышать, вслушиваясь в его низкий голос. – Они любили друг друга и были счастливы, пока смерть не унесла Эвридику в подземное царство Аида. Бедный Орфей так убивался горем, что решил сам отправиться в царство мертвых за любимой. Суровый перевозчик мертвых Харон сначала отказал Орфею в его просьбе перевезти на берег в подземное царство, но услышав пение Орфея и игру на кифаре, согласился помочь. Так певец добрался до дворца повелителя Аида и зашел в мрачный зал, исполняя песню о своей любви к Эвридике. Все Боги слушали его. Аид склонил голову на грудь, его жена Персефона заплакала, а Бог смерти опустил вниз свой сверкающий меч.
– Что было дальше? – завороженная его голосом Линдси рискнула нарушить его рассказ. – Аид вернул Орфею Эвридику?
– Вернул, но с условием, что Орфей будет идти по подземному царству и не должен оглядываться на любимую. "Ты не должен видеть её, пока не выйдешь на свет. Оглянешься – потеряешь навеки", – таков был указ Аида. И приказал Эвридике следовать за Орфеем. Певец быстро направился к выходу из царства мертвых, и тень Эвридики шла за ним. Но чем ближе был выход, тем светлее становилось впереди. Тревога сжала сердце Орфея: здесь ли Эвридика? Идет ли за ним? Забыв все на свете Орфей оглянулся. Он увидел милую тень, дорогое, прекрасное лицо, но лишь на мгновение. Тень Эвридики тотчас растаяла во мраке. Орфею пришлось вернуться на землю и жить, но память об Эвридике жила в его сердце и песнях, – Рэймонд замолчал, чувствуя, как освобождается от накопившегося напряжения.
Наконец, он мог дышать полной грудью, когда на него пристально смотрели ее глаза.
– Ты моя Эвридика. Ты всегда следовала за мной как тень. А я всегда хранил тебя в сердце. Я люблю тебя, – Рэймонд склонился к Линдси и поцеловал ее.
– Я люблю тебя, – прошептала Линдси, на секунду разрывая поцелуй. Она чувствовала, как по всему телу растекалось тепло, исходившее от
