Уинслоу Элиот - Опасности прекрасный лик

— Я не хочу переезжать к тебе, пока мы не поженились. Я уже говорила тебе об этом.

— Хорошо. — Он помолчал. — Когда ты хочешь, чтобы мы поженились?

— Как насчет этой зимы? И это должно быть в Нью-Йорке, поскольку здесь все мои друзья.

— Ты думаешь о большой свадьбе?

— Нет, конечно, нет. На подготовку к ней у нас просто не будет времени. Мы могли бы обвенчаться под снегопадом в Центральном парке, а потом отправиться ко мне домой на торжественное пиршество. Что-нибудь вроде этого.

Дом засмеялся.

— Сомневаюсь, что твои родители позволят нам зайти так далеко, но я это полностью поддерживаю. Идея со снегопадом выглядит для тебя достаточно эффектно.

Он поднял свой бокал.

— За нас, Тони.

— За нас.

Когда они возвращались домой к Тони на Мэдисон-авеню, она прижалась к Дому. Он просунул руку ей под норковую шубу.

— Я люблю тебя, — прошептала Тони. Не дождавшись ответа, отодвинулась. — А ты, ты чувствуешь то же самое?

— Я? О да.

— Твой голос доносится так издалека.

Они добрались до дома и вошли в ярко освещенный вестибюль. Консьерж поприветствовал Тони. В лифте она спросила:

— Ты себе больше никого не нашел?

— Нет. Дело не в этом, — откликнулся Дом. — Я думаю, насколько ты будешь счастлива в Лос-Анджелесе. Ты ведь по складу типичная девушка восточных штатов.

Она снова прижалась к нему.

— Время покажет. Давай не будем портить сегодняшний вечер размышлениями о будущем. Я так соскучилась по тебе.

Он нагнулся к ее губам и начал целовать их. Целоваться с Тони всегда было каким-то приключением. Она обладала необыкновенным талантом переходить губами от одной эрогенной зоны к другой, и оба они оказывались без одежды, прежде чем успевали понять это. Так случилось и в этот раз. Каким-то образом им удалось выйти из лифта. Когда Дом опомнился, они были уже в квартире. Тони стояла перед ним в чулках на поясе с резинками, приподнимавшем грудь бюстгальтере, узеньких трусиках и приводила в беспорядок его мозг и его тело.

ГЛАВА 31

Как только охватившее Ларк первоначальное изумление немного поубавилось, на нее навалилась почти такая же острая ярость, какую она испытывала только по отношению к Джастину Груму. Джонни видел, что произошло в ночь гибели Вайолит, но ничего не сделал, чтобы снять с нее вину. Она никогда не сможет простить ему этого.

Какого черта он здесь делает? Уселся рядом с ней! Наверняка Карл не смог бы этого устроить. Да и зачем ему это? Если бы он знал, кто она на самом деле, неужели до сих пор ничего не сказал бы ей? Но если не он это устроил, то как могло оказаться, что она сидит рядом с Джонни Уитфилдом? Это слишком уж поразительно, чтобы быть простым совпадением!

Она почти не слышала музыку Генделя. Она еще так и не успела прийти в себя, а зрители уже аплодировали, зажглись яркие огни, знаменующие антракт, а Джонни сидел и улыбался ей.

— Ужасно здорово.

Зубы его были прямыми и белоснежными, а улыбка, как всегда, очаровательной.

— Я бы сказала, это здорово ужасно.

— Правда? — Он бросил взгляд на пустующее рядом с ним кресло. — Я познакомился с девушкой. Она вручила мне билет и сказала, что мы здесь с ней встретимся. Думаете, она таким образом отделалась от меня?

— Я могу придумать более дешевый способ отделаться от вас.

Его глаза цвета кленового сахара сверкнули.

— Боже, не такая уж большая потеря: я с ней был едва знаком. — Он посмотрел на пустующее кресло рядом с ним. — А что случилось с мистером Справа?

— С мистером Слева, вы хотите сказать.

Она спокойно выдержала его взгляд. Когда Ларк видела Джонни последний раз, Грум бил его своим пистолетом. А потом Джонни трусливо сбежал в Калифорнию и оставил ее принять на себя всю вину за убийство Вайолит. Невероятно.

— Давайте смоемся из этого балагана, пока они снова не начали кудахтать на сцене, — сказал Джонни. — Если мне придется слушать этот хор еще раз, думаю, меня стошнит.

Несмотря на охватившую ее ярость, Ларк не смогла отказаться от приглашения. Ей так хотелось узнать, как поживает Сьюзан… услышать о Доме. Огни начали гаснуть, под бурные аплодисменты появился дирижер. Джонни был уже в проходе и ждал ее.

Ларк встала и направилась к нему, задевая за колени и извиняясь. Когда она уже была рядом с Джонни, то вспомнила, что оставила пальто в кресле.

— Я забыла пальто, — со стоном прошептала она.

— Я принесу его.

Без капли смущения Джонни направился к креслу, не обращая внимания на тихое раздраженное ворчание. Он вернулся с победой и принялся помогать Ларк надевать пальто прямо в проходе.

Раздались приглушенные выкрики:

— Пригнитесь, пригнитесь.

Подмигивая девушке, Джонни не спешил. Ларк хотелось провалиться сквозь пол.

— Чертовы дурни, — сказал он громко, когда они двинулись к выходу.

Сверху все еще немного сыпал снег. Его было достаточно для внешнего эффекта, но мало, чтобы покрыть землю.

Джонни сверкнул улыбкой и протянул ей руку.

— Я — Джонни Уитфилд.

— Ларк Чандлер.

Она заставила себя пожать его руку, но почти сразу же отдернула свою.

— Куда мы пойдем? — спросил Джонни. — Сейчас ведь канун Рождества. Пол-Лондона закрыто.

Ларк не ответила. Ей с трудом верилось, что она согласилась куда-то идти с Джонни Уитфилдом.

— Как насчет бара? — предложил он.

Она пожала плечами. Они пошли по улице. Джонни хотелось узнать, откуда она — он не смог понять этого по ее акценту, — и Ларк поведала ему сочиненную ею историю об учебе в школе киноискусства в Нью-Йорке.

— Я связан с кинобизнесом, — сказал Джонни уныло. — Поверьте мне на слово: держитесь от этого подальше. Это сплошное жульничество!

— Мне хотелось когда-нибудь поехать в Голливуд. Но в основном меня интересуют съемки документальных фильмов.

— Телевидение — тоже жульничество. Поверьте мне, вы слишком молоды и невинны, чтобы влезать в эту область.

— Откуда вам известно, что я молода и невинна?

— Ваше лицо говорит о том, что вы молоды, а глаза о невинности.

— Мои глаза врут. На самом деле я лгунья, воровка и потаскуха.

— Это мне подходит. А где вы живете?

Но этого она ему не сказала. Ларк уже замерзла и была рада, когда наконец они обнаружили бар, называвшийся «Суон». Они вошли. В бордовом и янтарном оттенках бокалов отражались отблески пылавшего пламени. Скоро они основательно согрелись. Бар был переполнен. Джонни и Ларк прижали к стене у замерзшего, застекленного ромбами окна. Джонни давка как будто не волновала, но Ларк ощутила приступ клаустрофобии.