Наталия Ломовская - Секрет старинного медальона

Отец – опер, мама – библиотекарь. Логика и интеллект. Так все выглядело на первый, безучастный взгляд. На деле все оказалось иначе. Отец был человек сильный, но какой-то растерянный. На многое распылялся – собирал марки, ездил на рыбалку, даже бальными танцами занимался. И подолгу сидел в засадах.

– Ну что, засадил? – язвительно спрашивала жена поутру.

Валерий Анатольевич молчал. Он привык к язвительности супруги, к ее неунимаемым претензиям и непрерывным бойкотам. Сына было жаль. Митька, боевой и храбрый парень, после развода стал хлюпиком. При нечастых субботних встречах больше отмалчивался, не задавал больше каверзных вопросов, не требовал лакомств. Так и вырос непонятым. Друзья у него, правда, всегда были хорошие. С такими друзьями не пропадешь.

Для Лаврова вовсе не было секретом отношение друзей к его избраннице. Но он не принимал этого всерьез, решив, что когда они получше узнают ее, то непременно полюбят! Его пугало только то, что Юля как бы находится в вакууме. Старых подруг у нее, судя по всему, имелось не так уж много, прибегала изредка только актриса Гоар, но очень уж изредка – она была по горло занята, как и Юля. А Лавров мучился ревностью всякий раз, когда жена упархивала из дома, заявив, что идет прогуляться с подружкой… Но ничего поделать не мог.

Как-то ему подвернулась реклама частного детективного агентства, потом приятель обмолвился про еще одно. Некоторое время Лавров лелеял мыслишку проследить за женой, но потом с ужасом отказался от этого. Следить за Юлечкой? Нет, невозможно, это слишком грязно, омерзительно! Да и потом, это только в дешевых детективах проницательные супермены следят за неверными женами, а в жизни все наверняка скучнее и труднее.

– Юля, я хотел спросить у тебя… Ты последнее время какая-то странная. Не хочешь рассказать, в чем дело? – спросил Лавров, когда они уселись за столик в ресторане. – Прежде чем я начну тебя поздравлять и пить за твое здоровье, пока не упаду под стол?

– Димасик, я не хотела об этом говорить… Но скажу. Знаешь, я видела Жанну…

– Она вернулась?

– Она никуда не уезжала, Дим!

– Как?

– Вот так. И комнату свою не продавала. Так получилось, что я встретила в магазине ее соседку по коммунальной квартире. Жуткая бабища, но она не врет. Она мне все рассказала. Жанна нас обманула. И я не понимаю, зачем ей это было нужно.

– Юль, ты что? Ну не плачь, ладушки? Ну все ведь хорошо, правда?

Волна дурноты накатывала на Ольгу уже не в первый раз. Она присела на край кровати, не сумев даже закончить макияж. Голова кружилась, все суставы были словно сделаны из песка, и этот привкус во рту… Надо к врачу сходить, вот что! Это похоже на печень или на желудок. В общем, на что бы это не было похоже – надо нести себя на обследование!

Лелька всегда была сторонницей решительных действий. Едва накрасившись, она оделась и выползла из дома. Шел мелкий дождь – что за лето выдалось! – от чего настроение еще больше упало. Хотелось плакать. Хотелось завизжать и затопать ногами.

В клинике, куда Оля ходила уже лет пять, у нее был свой постоянный лечащий врач, Галина Ивановна, дама, отличающаяся гренадерским ростом, громовым голосом и неожиданно сентиментальной и возвышенной натурой. Совершенно непонятно, каким образом душа тургеневской барышни могла угнездиться в таком слоноподобном теле и выражать свои движения при помощи мощного баса, но природа бывает щедра на чудеса! Вот и еще одно – бегло осмотрев свою постоянную пациентку, Галина Ивановна сообщила, покраснев и потупив жирно подведенные очи, но таким голосом, от которого задрожала дверца в стеклянном шкафу:

– Что ж, Оленька, я вижу, вам в недалеком будущем предстоит стать матерью…

Будущая мать Оленька как стояла, так и села.

– Д-да? – только и смогла выговорить она. А в голове закрутилось, застучало: да как же это? Как могло получиться? И главное, что теперь с этим делать?

– Я вижу, Оленька, вам нужно серьезно подумать над этой новостью, – сладко улыбнулась врачиха. – Зайдете ко мне завтра, ладно? Тогда и поговорим.

Лелька смогла только покорно кивнуть и направилась к выходу. На улице ей в лицо ударил холодный ветер, и это мгновенно отрезвило ее. А собственно, что произошло? Ничего страшного! В конце концов, она не девочка, ей уже за тридцать, и в той же клинике ей намекали, чтобы не тянула с ребенком, а то потом начнутся сложности или вообще окажется поздно… Она не школьница, залетевшая от одноклассника, деньги и квартира у нее есть, в конце концов, и папаша ребенка тоже, мягко говоря, известен! Так в чем же проблема? С неизвестным ей доселе чувством нежности Оля положила руку на плоский пока еще живот. Бедный малыш, уж конечно, она не собирается от него избавляться!

Да, но все же как отреагирует Кирилл? Вне зависимости от его мнения Оля не сомневалась, что оставит ребенка, но все равно внутри что-то дрожало. За какие-то пятнадцать минут в мозгу пронеслись все дурацкие статейки из женских журналов – начиная от читательских писем в журнал «Крестьянка» за 1985 год: «Соблазнил и бросил с ребенком» и заканчивая прогрессивным бредом феминистки из «Космополитена». В общем, обстоятельства требовали поговорить с будущим отцом немедленно, и Оля, недолго думая, написала Кириллу сообщение с предложением пообедать вместе.

Усевшись за столик и заказав стакан апельсинового сока, Леля усмехнулась – по законам жанра она должна после первых приветствий позеленеть, прижать к губам платок и ринуться опрометью в сторону туалета. После того как это проделывают героини сериалов, всем – и герою, и зрителям – становится понятно, что эта несчастная забеременела. Понесла, так сказать. Забрюхатела. Непорожняя она, вона что! Ну уж нет, обойдетесь! Ольга чувствовала себя отлично, свежевыжатый сок был вкусным и прохладным, и даже тревога улеглась.

– Ты решила, что в наших отношениях не хватает романтики и тайных свиданий в маленьких кабачках? – спросил Кирилл, подкравшись со спины.

– Ой! – вздрогнула Оля. – Садись. Романтики сколько хочешь, просто у меня есть важное правительственное сообщение.

– «От Советского Информбюро?» – левитановским баском переспросил Кирилл. – Надеюсь, оно не отобьет мне аппетит? Я все же собирался пообедать.

– Даже уж и не знаю… – вздохнула Ольга, и ей снова стало страшновато.

– Странная ты какая-то, – заметил Кирилл, пристально вглядываясь в ее лицо. – Ты что, решила меня бросить и не знаешь, как сказать об этом поделикатней?

– Наоборот, – ответила Оля.

Набрала в грудь побольше воздуха, зажмурилась и выпалила:

– Поздравь меня, я беременна!

Гром не грянул, даже мужик не перекрестился, земля не разверзлась, Кирилл не завизжал и в обморок не упал. Не было даже никакой многозначительной паузы.