Мария Антонова - Каникулы под пулями

– Я никогда не пела на публике.

– А это зря. – Авторитетно заметил Миша. Вот что ей было на это сказать? Что бывший возлюбленный как-то заметил, что она не обладает даже зачатками слуха, а голос заставляет лопаться барабанные перепонки? Это она должна была выложить в качестве причины, по которой теперь даже в душе не пела. Единственную отдушину составляли ее подруги, которые были убеждены в обратном, и при каждом удобном и не очень случае вытаскивали ее в караоке, и заставляли петь. Да, девочкам она была очень благодарна, но те ядовитые слова бывшего парня прожгли ее насквозь. Неуверенность в себе, боязнь быть осмеянной кем-то еще. Да, после их расставания у нее сталось множество шрамов, и большая их часть, только недавно перестала кровоточить. Отчасти в этом была заслуга Виктора, который занял собой большую часть ее жизни, и для переживаний просто не оставалось ни места, ни времени. Ах да, еще за ней охотятся наемные убийцы и если это ее последние дни на земле, то она, черт возьми, хочет умереть счастливой!

Спустя обещанное время, почти минута в минуту, в дверях бара показался Виктор. Не человеческими усилиями девушка удержала себя от того, чтобы не броситься ему на шею. Саша продолжила сидеть, почти не глядя на «незнакомца», который подойдя к их столику, поздоровался с Мишей и присоединился, представившись девушке. Теперь они были официально знакомы, и когда придут люди Полковника, то узнают, что одинокая девушка познакомилась с двумя русскими и уехала с ними в неизвестном направлении. А именно это им и требовалось. На Вите тоже была неофициальная одежда, но несколько другого уровня. Белая рубашка с закатанными рукавами была от Итальянского дизайнера, как и тонкие льняные брюки, и мокасины с яркими кричащими пряжками. Все в нем было выверено, чувствовался стиль и достаток, впрочем, об этом свидетельствовал и брелок с трехлучевой звездой, лежащей на столе, рядом с дорогими солнцезащитными очками.

Когда они расплатились и вышли на улицу, Саша чуть не присвистнула. Единственный Мерседес, припаркованный около заведения, был SL кабриолет. Чудом запихнув в него чемодан, Виктор распахнул дверцу перед ней, а Миша направился к невзрачному Фольксвагену Кади, переживавшему далеко не первую и даже не вторую молодость. Маленький фургончик было легко не заметить рядом с кричащим ярко-алым родстером.

– Мы отвлекаем внимание? – Поинтересовалась она, распуская волосы, ехать в кабриолете с хвостиком, казалось просто оскорбительно.

– Именно. Нам не нужно светить Мишу, но я не мог представить себе, что ты просидишь одна в ресторане несколько часов, ожидая моего появления.

– Надо заметить весьма эффектного.

– Рад, что ты так считаешь. – Повернувшись на сидении, он легко коснулся ее губ. – Я скучал.

Сантименты были чужды его натуре, но рядом с этой девушкой, Виктор чувствовал себя влюбленным мальчишкой. Наверное, он переживал второй пубертатный период. В присутствии Саши, у него начинали потеть руки, сбивались мысли, появлялось одно, но очень определенное желание. Возможно, случись это с кем-нибудь из его друзей, Виктор счел бы подобную реакцию забавной и даже посмеялся, как над хорошей шуткой. Но только не тогда, когда это случается с тобой. Голова всегда была самой сильной его стороной. Он просчитывал ходы противника далеко вперед, как шахматную партию. Да, он был силен физически и заботился, чтобы поддерживать тело в отличной форме. У него был прекрасно подвешен язык и он мог быть великолепным собеседником. А сейчас, глядя в эти сине-зеленые глаза, он не мог связать и двух слов, а в голове было вещество, по консистенции похожее на желе, вопрос только в том: может ли желе думать? Можно не отвечать.

– Куда мы едем?

– В одно маленькое и уединенное место, скоро сама увидишь.

Машина с ревом разорвала сгущающиеся сумерки, стремясь к красному закатному солнцу, готовому упасть в нежные объятия средиземного моря. Казалось, здесь все будет иначе, другое место, и их жизнь тоже должна измениться. Не будет погони, опасности, просто двое влюбленных людей, готовых вкусить жар и страсть Испанской земли.

Через полчаса, или чуть больше, машина замедлилась и свернула на небольшую дорожку, теряющуюся в кустах роз. Пробравшись через лабиринт цветов и ароматов, они очутились на маленькой бетонной площадке, перед аккуратной виллой. Белый дом под красной черепичной крышей стоял почти на самом берегу моря, а набегающие волны ласкали искрящийся золотой песок.

– И это здесь нам предстоит прятаться?

– Да, как думаешь, справишься?

– В этом средиземноморском раю? Не знаю, тяжко будет, придется целыми днями валяться на желтом песке, и купаться в чистом как слеза море.

– Это будет тяжелый труд, – подтвердил мужчина, обнимая ее за талию и притягивая к себе для поцелуя. – Пойдем, занесем вещи и сможем окунуться, вода должна быть как парное молоко.

– А Миша когда приедет?

– Как только его хилая тарантайка вспомнит, что она машина.

Словно дожидаясь этих слов, из-за розового куста появился предмет их разговора.

– Я взял замечательную машину, неброскую и немолодую, но достаточно резвую, чтобы сильно не отстать от вашего Мерседеса.

– Громко сказано, мы уже минут десять любуемся видом.

Не дожидаясь ответа, Виктор подхватил чемодан, и повел Сашу к дому.

Внутри он оказался очень простым и уютным, прихожая плавно перетекала в коридор, а из него в кухню-столовую, с огромной террасой и видом на море. Послав волшебному виду улыбку сожаления, девушка двинулась дальше, с твердым намерением как можно скорее посетить этот уютный уголок. Комната, в которую привел ее Виктор, оказалась маленькой, почти все свободное место занимала огромная кровать. Она монументально расположилась в центре комнаты, покровительственно изогнув свое кованое изголовье над парой ночников и позволяя москитной сетке обвиться вокруг тяжелых металлических стоек, поддерживающих на удивление легкий балдахин. По обеим сторонам от хозяйки этой комнаты притулились пара тумбочек, кресло – качалка, обещавшая чудесные минуты около большого французского окна и гардероб. Около противоположной стены жались маленький туалетный столик и пуф. Когда Виктор распахнул высокие створки окна, легкий морской бриз ворвался в давно пустующую комнату, радостно раздул занавески и выгнул «парусами» сетку на столбах-опорах. Боже, ей казалось, что она попала в сказку! В волнах, с тихом шелестом набегавших на берег, трепетала полная луна, дробясь и рассыпаясь на множество колдовских осколков под неутомимый стрекот цикад.

– Ты подарил мне рай, – прошептала девушка.

– Подожди, ты еще не видела всего великолепия, но если переоденешься во что-нибудь более легкое, я готов показать и все остальное.