Дженнифер Арментроут - Жду тебя

И не позволю.

Я подняла голову и встретила его пристальный взгляд. Эти глаза… и что за чудный оттенок синевы… Неужели я еще раздумываю? Мое сердце забилось чаще. Я сглотнула.

– Твои родители действительно не будут против?

Что-то блеснуло в его глазах.

– Я уже привозил домой друзей.

– Девушек?

Он покачал головой.

Это уже было интересно.

– И твои родители действительно подумают, что мы просто друзья?

– С чего бы я стал говорить им, что мы не встречаемся, если бы на самом деле мы встречались? Если я скажу, что мы друзья, они так и подумают.

Разум и логика кричали мне: «Нет!»

– Хорошо. Я поеду с тобой. – Как только эти слова сорвались с моих губ, я уже не могла взять их обратно. – Хотя это безумная идея.

– Это отличная идея. – Медленная улыбка поползла по его губам. – Давай скрепим ее объятиями.

– Что?

– Обнимемся. – Искорка в его глазах сверкнула чуть ярче. – Как только мы это сделаем, ты уже не сможешь отказаться.

– О боже, ты серьезно?

– Очень серьезно.

Закатывая глаза, я что-то проворчала и встала на колени, протягивая к нему руки.

– Хорошо, давай скрепим эту сделку, пока я не передумала… – Мои слова утонули в визге, когда руки Кэма сомкнулись у меня на талии и он притянул меня к себе. Все кончилось тем, что я оказалась практически на нем, и моя левая нога была зажата его коленями.

Кэм обнял меня. Не так крепко, как если бы мы стояли, но сам факт близости усиливал магнетический эффект объятий.

– Договор заключен, дорогая. День благодарения у Гамильтонов.

Я пробурчала что-то утвердительное и слегка отстранилась. Теперь я смотрела ему в лицо, и до меня дошло, почему так хитро блестели его глаза.

– Ты…

Он усмехнулся, и я почувствовала, как напряглись мышцы внизу живота.

– Ловкий ход? Зато теперь не отвертишься.

Я с трудом поборола улыбку.

– Ты очень ошибаешься.

– Если я и ошибаюсь, то все равно оказываюсь прав. Я должен кое в чем признаться. – Он ловко сократил ту крохотную дистанцию, что я держала между нами. Его губы потерлись о мою щеку, и я уже не могла сосредоточиться. – Я тебя обманул.

– В чем?

Его руки спустились ниже моей талии.

– Помнишь, когда в начале вечера сказал, что ты выглядишь круто? Я был не до конца честен с тобой.

Это было совсем не то, чего я ожидала. Я слегка повернула голову и обомлела. Наши губы были всего в сантиметре друг от друга, и сразу вспомнились слова Брит о том, что он обязательно поцелует меня. Я с трудом пошевелила языком.

– На самом деле ты думал иначе?

– Нет, – сказал он, и его лицо стало серьезным, когда он провел рукой по моей спине. Он опустил голову, прижавшись виском к моему виску. – Сегодня ты красивая.

У меня перехватило дыхание.

– Спасибо.

Он больше ничего не сказал, лишь сделал неуловимое движение. Его губы коснулись моей щеки, и я замерла в его руках. Мое сердце оглушительно стучало от возбуждения, и не только. Что это было? Страх? Не его ли привкус я ощущала во рту? Он появился ниоткуда, совсем не вовремя напоминая о себе. Во мне боролись два желания – остаться в этих объятиях и вырваться из них.

Кэм скользнул губами по моей щеке, а потом потерся носом о кончик моего носа. Я чувствовала на губах его теплое дыхание с ароматом сладкого шоколада. Будет ли оно таким же на вкус? Во мне взыграло любопытство, и я приподнялась, ухватившись за его твердые плечи.

– Эвери?

Я закрыла глаза.

– Что?

– Тебя никогда еще не целовали?

Мой пульс подскочил до небес.

– Нет.

– Просто чтобы все было понятно между нами, – сказал он. – Это не поцелуй.

Я в изумлении уставилась на него, и в тот же миг его губы коснулись моих. Это было сладкое скольжение, нежное и порхающее, но до обидного мимолетное.

– Ты поцеловал меня, – выдохнула я, впиваясь пальцами в мягкую ткань его пуловера.

– Это не поцелуй. – Его губы щекотали мои, когда он говорил. Волна мурашек пробежала по моей спине. – Помнишь наш уговор? Если бы мы целовались, тогда твоя поездка ко мне домой могла бы означать что-то более серьезное.

– О-о. Конечно.

– И это тоже не поцелуй.

Когда он прижался ко мне губами, меня это захватило настолько, что я уже не могла, да и не хотела думать ни о чем другом. Только его рот существовал для меня в этот миг. Блаженное тепло разлилось по моему телу, спускаясь от шеи вниз, к груди и дальше к бедрам. Он целовал меня нежно, вычерчивая губами контур моих губ. Глубоко во мне что-то поднималось, росло, вызывая сладкую боль. Я прильнула к нему, когда он чуть сдвинулся, и вдруг оказалась на спине.

Кэм склонился надо мной, и я почувствовала, как пружинят его крепкие мышцы. Соприкасались только наши рты, и я не знала, чего во мне больше – облегчения или разочарования. Но его губы… о боже, они целовали меня. Медленно и неуклюже, я пробовала отвечать на его поцелуй, такой уверенный, искусный, отточенный практикой. Я боялась, что делаю все не так, но вот из его груди вдруг вырвался глубокий стон, и я инстинктивно угадала, что это знак одобрения. Крупная дрожь сотрясла мое тело. Боль, пугающе незнакомая, нарастала во мне, усиливалась.

Его рот становился все более настойчивым, словно уговаривая мои губы раскрыться. Голова пошла кругом, когда его язык пробился внутрь, и я почувствовала его прикосновение. Я едва не задохнулась от восхищения, но язык проникал все глубже. Я отдалась этому поцелую, до боли впившись пальцами в его бицепсы, выгибая шею. От него пахло шоколадом и мужчиной, и я изнемогала от томления, разлившегося внизу живота, что сразу вызвало у меня легкий приступ паники. Но она тут же улетучилась, когда его язык скользнул по моему нёбу и вырвался наружу. Подняв голову, он поймал зубами мою нижнюю губу, и я откликнулась счастливым стоном. Мы оба тяжело дышали.

– Все еще не поцелуй? – спросила я.

Кэм откинулся на спинку дивана и приподнял меня, усаживая рядом. Его глаза, все такие же синие, горели огнем и желанием. Меня обдало горячей волной. Дыхание стало сбивчивым. Руки все еще сжимали его плечи. Он потянулся ко мне, обвел пальцем контур моей нижней губы и снова прильнул к ней.

– Нет, это был не поцелуй. – Его губы искушали меня, дразнили своими невесомыми прикосновениями. – Это пожелание спокойной ночи.

Кэм давно ушел, а я все не могла заснуть. Эта бессонная ночь была не похожа на все другие. Она была особенной, неповторимой. Мое тело, изнывающее от боли, обжигающе горячее, казалось мне чужим. Я уже сбросила с себя одеяло, но даже тонкая простыня царапала кожу. Я перевернулась на другой бок, кусая губы, крепче сжимая бедра.

Я ненавидела Кэма.

Ну, не в том смысле…