Вкус ранней клубники - Лариса Олеговна Шкатула
Уже закрывая дверь кабинета, я услышала, как главбух философски говорил директору:
– Люди гибнут за металл!
Я подошла к Андрею как раз в тот момент, когда он, закончив разговор, прятал в карман кителя мобильник.
– Как у нас нынче технически подкована милиция!
– Ага, размечталась! Это мой личный телефон.
– Наследство получил?
– Ты будешь смеяться, но это в самом деле так.
Он опять распахнул дверцу машины и, заметив, что я невольно оглянулась, хмыкнул.
– Вы, гражданка Решетняк, отныне можете спать спокойно. Ваши враги повержены в прах!
– Что-то сегодня всё говорят со мной каким-то особо торжественным языком.
– Наверное, оттого, что события с тобой происходят глобальные.
– Например? – насторожилась я.
Мне больше не хотелось шутить. Даже тот факт, что я за всех нас расплатилась с совхозом, почти не принес мне облегчения.
– Например, те двое грабителей, которых вчера совершенно случайно задержали возле дома Татьяны, никакого отношения к твоему делу не имеют. То, что я одного из них задержал, а опергруппа взяла второго, просто совпадение. Это как раз тот случай, когда новичок, – в нашем случае Таня впервые делающий ставку в тотализаторе, на произвольно выбранного коня, вдруг выигрывает, опровергая все прогнозы знатоков и игроков. Или человек, впервые увидевший рулетку, ставит не глядя на "зеро" и срывает банк…
– Я не поняла, для чего тебе такое длинное вступление?
– Просто я объясняю самому себе, как получилось так, что вчера наш отдел задержал двух гастролеров, которые уже несколько лет числились в розыске, и которых не могли взять прежде опытные опера, которые специально готовили операцию по их задержанию.
– Надеюсь, это единственное, что так тебя завело?
– Не скажи, – Андрей помедлил. – Не знаю, что заставило меня посмотреть сводки ГИБДД по нашему городу за прошедшие сутки в разделе дорожно-транспортных происшествий. И что, ты думаешь, я в них прочитал? Некие "жигули" девятой модели красного цвета вчера, около двадцати одного часа, на большой скорости проломив ограждение виадука, рухнули вниз на железнодорожное полотно. Трое пассажиров скончались на месте. Четвертый пока в реанимации, но, по мнению врачей, шансов у него нет…
– Зачем ты мне это рассказываешь? – спросила я, внутренне холодея.
– Затем, что ты подруга Татьяны, а она мне далека небезразлична. Затем, что она попросила тебе помочь, а я не сказал ей, что не стану делать того, что противоречит закону. Возможно, я ненормальный, нетипичный, не такой, каким нас рисуют писатели, но моя вера – закон. И пока я жив… Извини, не смог обойтись без патетики… В общем, когда я стал узнавать, откуда машина, выяснилось, из тех самых краев. А ещё мне шепнул приятель, что происшествием заинтересовались ребятки из крутого ведомства, потому что в упавшей машине оказалась уйма оружия…
– И что же мне делать?
– Богу молиться. И своего ангела-хранителя благодарить.
– А если они всё равно узнают?
– Могу лишь пообещать, что не от меня. И ещё, как говорится, бесплатный совет: никому ничего о поездке не рассказывай. Помнишь, как говорил в "Бриллиантовой руке" Никулин? Поскользнулся, упал, очнулся, гипс!.. Да, и мужу скажи: впредь, если захочет приобрести оружие, пусть сделает это законным путем. Вот здесь я ему даже постараюсь помочь. Вряд ли такому бравому старшине откажут в лицензии на ношение оружия.
– Ты узнавал и это?
Я слегка обиделась.
– Что поделаешь, как говорит твоя подруга Шедогуб, я зануда и педант.
– Погоди, Андрей, а как же с неизвестными, которые расспрашивали у бабы Маги – моей соседке – обо мне? И о Том, где меня можно найти.
– Ах, да, вот видишь, и я не обо всём помню. Это, дорогая, по твою душу коллеги приходили. Тебе не икалось? Говорят, ты унесла с собой какую-то рукопись, приготовленную к печати.
Я ахнула.
– Мать моя! С этими всеми заморочками я и вправду не отнесла в издательство рукопись нашего автора – народного целителя Митрохина, одного из немногих, с кем наше издательство заключает договоры, издает и кому платит гонорары…
– Одного из немногих? – вроде равнодушно спросил Андрей. – А как же издаются остальные.
– За свой счет или за счет спонсора… Андрюша, – мой голос стал просительным, – а ты не мог бы уделить мне ещё пятнадцать минут?
– Могу. А для чего?
– Подвези меня домой, я возьму рукопись, а потом подъедем к издательству…
Он нарочито тяжело вздохнул.
– Ладно, говори, где ты живешь. Я знал, но забыл.
Правда, по тому, как быстро он нашел дорогу к моему дому, в это трудно верилось.
Он отвез меня в издательство, подождал, пока я получала "пилюлю" от моего начальника отдела за "ранний склероз", а потом довёз даже до дома Лилии Коваль.
Я надеялась, что она окажется дома. Ведь пока я не отдам все долги, не смогу поехать к Артёму. Как бы не успокаивали меня орловские медики, и, со слов Андрея, Татьяна, на душе у меня было по-прежнему тревожно. Я отчетливо представляла себе, каково пришлось Артёму – очнуться после наркоза среди посторонних людей. И не знать даже о том, добралась ли я с деньгами до дома. И вообще, чем всё закончилось.
Лилия была дома. Она открыла мне дверь изрядно подшофе.
– Белла, заходи!
– Ты не одна? – осторожно спросила я.
– Почему не одна? Одна. Осуждаешь? Считаешь, в одиночку только алкоголики могут пить? Ерунда это всё. Есть такие алкоголики, которым необходима компания. Так и пристают ко всем: "Ты меня уважаешь?" Если уж на то пошло, я пью с мужем.
Она пьяно засмеялась и кивнула на большую фотографию Саши, уже перевитую черной лентой, возле которой стояла накрытая куском хлеба рюмка с водкой.
Отчего-то Лилия казалась мне странной, этакой виртуальной копией Валерии Степановны. Вроде, и работала она не в торговле, а на заводе контролером ОТК, но, как и в портрете пособницы бандитов, который я себе мысленно нарисовала, её ухватки так походили на действия той, которая ничтоже сумняшеся отдала Артёма под пули бандитов.
– Сижу вот и думаю: моя жизнь тоже кончилась, только гораздо раньше. Если подумать, я прожила двадцать четыре года, можно сказать, с чужим человеком. Без любви, без добра… Нет, того добра, материального, хватает, натаскали, а вот доброты… Наверное, всех, кто выходит замуж за одного назло другому, настигает кара. Ну да тебе-то чего о том знать…
Я протянула ей деньги, которые Лилия небрежно положила на край стола.
– Пересчитай!
– А зачем? Семейство Решетняк у нас всегда было образцом честности. Вон, видишь, в красном углу висит ваша семейная икона… Шучу! Небось, ты каждую пачку по три раза пересчитала.
– А как же.
– Вот и я говорю: хорошего же ты обо мне мнения.
