Сьюзен Льюис - Месть

— А что будет с Томом? — спросил он.

Сердце Пиппы сжалось от боли.

— Что будет с ним? — прошептала она.

Лоренс резко повернулся к ней.

— Да, что будет с ним? — вскипая гневом, повторил он. — Ведь он твой сын. Твоя плоть и кровь.

— Он также и твой сын, — ответила она и, поскольку Лоренс продолжал молча смотреть на нее, добавила: — Он в большей степени твой, чем мой. Так было всегда. — Но на глаза ее навернулись слезы.

— Прошу тебя, Пип, — умоляюще сказал он, — ты любишь его так же, как я, и хотя бы ради него давай попытаемся начать все сначала.

Пиппа уткнулась лицом в колени, но Лоренс заметил, как она едва заметно покачала головой.

— Я этого не понимаю! — воскликнул Лоренс, ударив кулаком по стене. — Мне казалось, что мы любим друг друга! Я думал, что ты так же счастлива, как я. Объясни, ради Бога, почему ты не сказала мне, что несчастна?

— Я была счастлива, — сдавленным голосом проговорила Пиппа. — Я любила тебя, Лоренс. Я и сейчас тебя люблю, но не так, как… — Она замолчала. Ревность захлестнула Лоренса, и он закрыл глаза.

— А как же объяснить то, что было у нас перед моим отъездом в Штаты? Черт возьми, Пиппа, по-моему, мы тогда все себе возместили. Мы были так близки, что…

— Нет! — воскликнула она. — Мы не были близки! Разве ты не понял, что произошло тогда? Ведь это был единственный раз за всю нашу жизнь, когда ты так занимался со мной любовью! Все эти годы я понимала, что ты сдерживаешь себя со мной и постоянно хочешь ее. В тот раз я до конца осознала это, Лоренс. Я всегда это предполагала, но в тот день до меня дошло: то, что было у нас, совсем не похоже на то, что было у вас с ней. И ты по-прежнему жаждешь этого, Лоренс. Ты хочешь ее сейчас ничуть не меньше. Похоже, ты бережешь себя для нее. Ты не раз говорил, что никогда не простишь ее, но я-то знаю, Лоренс, ты жаждешь простить ее! Так почему бы тебе…

— Нет! — заорал он, и Пиппа отпрянула от него, когда он бросился к ней. — Ты не можешь обвинить меня в этом, Пиппа! Я тебе не позволю, слышишь? То, что у меня было с Кирстен, закончилось, осталось в прошлом! Ты единственная женщина, которую я хочу, и всегда ею останешься. — Ослепленный гневом, он не заметил, что Пиппа не произнесла имени Кирстен. Однако Пиппа это заметила и, печально улыбнувшись, взглянула на него. — Тебе следует понять, — орал он, — что, если я не давал себе с тобой волю, то лишь потому, что берег тебя. Ты такая хрупкая и так дорога мне, что я боялся причинить тебе боль… — Он вдруг горько рассмеялся, подумав о Дзаккео. — Боже, какой же я дурак. Как я во всем заблуждался!

— Посмотри правде в глаза, Лоренс, — спокойно сказала Пиппа. — Ради Бога, примирись с этим и перестань мучить себя.

Лоренс схватил ее за руку и заломил ее назад. Пиппа вскочила.

— Ты продолжаешь гнуть свою линию! — заорал он. — Ты все еще пытаешься убедить меня, может быть, и себя, что я люблю кого-то другого. Этим ты хочешь облегчить свою вину! У тебя ничего не выйдет, Пиппа, я люблю тебя. Я всегда любил тебя, и что бы ты ни говорила, это ничего не изменит. Ты — мать моего сына… — Он вдруг осекся и отвернулся. Думать о Томе было сейчас невыносимо. Но ему так хотелось бы сейчас увидеть любимую мордашку, взять сына на руки и сказать ему, что в этом проклятом мире их никогда ничто не разлучит.

— Я оставила его, потому что ему с тобой лучше, чем со мной, — сказала Пиппа. — Только не думай, пожалуйста, что мне легко было это сделать. Поверь, Лоренс, я люблю его так же, как любая мать любит своего ребенка. Но я неспособна дать ему все, в чем он нуждается. Не спрашивай, почему. Я просто неспособна. Поэтому я поступила так, как лучше для него, а я уверена, что так для него лучше. Он твой сын, Лоренс. Он любит тебя, и мы оба знаем, что если бы ему предложили сделать выбор, он, вернее всего, выбрал бы тебя.

На губах Лоренса появилась язвительная усмешка.

— И, конечно, это не потому, что здесь он вам мешал бы? Что Дзаккео не пришел бы в восторг, если бы здесь появился трехлетний малыш и усложнил его жизнь?

— Все верно, — спокойно сказала Пиппа. — Том создал бы определенные затруднения. Но если бы я сочла, что ему здесь будет лучше, я привезла бы его с собой.

— Через мой труп! — крикнул Лоренс.

Пиппа отвернулась, уставившись невидящим взглядом на картину, висевшую над камином. Пока тянулся этот разговор, небо заволокли тучи, и в комнате стало почти темно. Ей хотелось, чтобы все поскорее кончилось и Лоренс ушел. Ей еще никогда в жизни не было так тяжело, но она не сомневалась, что поступила правильно.

— А тебя не волнует, что он спит с Кирстен?

— Наверное, не больше, чем тебя, — отрезала она.

— Значит, тебе это абсолютно безразлично! — воскликнул он. Напряженная нижняя челюсть и сжатые кулаки выдавали его отчаяние.

— Ты ошибаешься, — сказала Пиппа, отметив про себя, что второй раз в жизни связывает свою судьбу с мужчиной, который любил Кирстен Мередит. Правда, подумала она, Дзаккео не любил Кирстен. Он просто скоротал с ней время до ее приезда. — Мне это не безразлично, — продолжала она. — Но я справлюсь. Хочешь знать, почему? Да потому, что Дзаккео не лжет мне. Он рассказал мне о том, что произошло между ними, о том, что к ней чувствует, то есть сделал то, чего ты, Лоренс, не делал никогда. Ты неспособен на это.

Потеряв самообладание, Лоренс схватил ее, поднял с дивана, и встряхнул с такой силой, что казалось, ее нежные косточки вот-вот хрустнут под его пальцами.

— Идиотка! — прорычал он. — Проклятая идиотка! Ты разрушаешь нашу семью, разрушаешь все, что было между нами, из-за какого-то призрака! Ее нет, ты слышишь меня? Она ушла из моей жизни, из моей памяти. Мне нечего рассказать тебе о ней, потому что рассказывать не о чем. Все, что я имею, все, что делаю, — только для тебя. У меня нет потребности спать с кем-то еще, потому что все, чего я хочу, есть в тебе. Может ли Дзаккео сказать тебе то же самое? Убеждена ли ты, что он будет верен тебе? Неужели ты не знаешь, какая у него репутация? Уж не думаешь ли ты, что он переменится? Или ты считаешь себя такой особенной, что можешь…

— Да, Лоренс, — сказал Дзаккео, — она особенная.

Лоренс круто повернулся, Пиппа высвободилась из его рук и, пошатываясь, вернулась на диван. Увидев, как Лоренс шагнул к Дзаккео, она вскрикнула и бросилась между ними. В этот самый момент в воздухе мелькнул кулак Лоренса. Он угодил ей в висок и Пиппа рухнула на пол.

Потрясенные Дзаккео и Лоренс застыли в ужасе. Лоренс первый склонился над ней, взял Пиппу за плечи, приподнял ей голову и в отчаянии прошептал ее имя.

Ресницы Пиппы затрепетали, и она открыла глаза. Очевидно, от удара она потеряла сознание. Но когда она посмотрела на Лоренса, он почувствовал, что его сердце разрывается на части. За несколько секунд, пока ее глаза отыскивали Дзаккео, Лоренс понял по выражению ее лица, как она глубоко переживает случившееся.