Наталья Андреева - Дети белой богини

- Вы от Германа? — быстро-быстро спросила Вероника. Едва разобрал.

- Нет, но поговорить хотел о нем.

- А... - разочарованно протянула она. - Это вы напрасно.

- Он попал в неприятную историю. Вероника оглянулась. Крепкий бритоголовый

Миша напряженно прислушивался к разговору.

- Завтра в кафе «Мечта». В два часа дня, -одними губами сказала девушка, словно знала о его тайных способностях.

Он поспешно кивнул. В дверях столовой вновь появилась Аглая Серафимовна. По ее взгляду по­нял: если не уйти сейчас, все кончится плохо. И поспешно нырнул в «предбанник». Все. Больше двери этого дома не откроются для него никогда. Интересно, а Герман бывал здесь? Ну никак он не мог себе представить, что Герман и Аглая Се­рафимовна распивают чаи в столовой.

...На следующий день он сидел в кафе «Меч­та» и ждал Веронику. У того самого окна, где де­вушка объяснялась с Германом. По городу опять пойдет гулять сплетня, но сплетен он не боится. Она опоздала на полчаса. Народ уже тянулся с рынка, все столики в кафе были заняты. Верони­ка приехала на машине. На новенькой «десятке», купленной отцом сразу же по ее возвращении в родной город. Вошла в кафе и прямиком к нему. Едва уселась, подскочил бармен с пепельницей.

- Кофе принесите, - велела Вероника. И ког­да бармен отошел, спросила: - Как вы думаете, почему я приехала?

-Должно быть, волнуетесь за Германа, - ос­торожно предположил он.

- Мне просто не с кем поговорить. О нем. А вы ведь его друг?

-Да.

- Скажите, какой он был в детстве?

- Что-что? - удивился он.

- Мне все интересно. Все, что его касается. В него, наверное, все девочки в школе были тайно влюблены. Да?

Подошел бармен, и Вероника замолчала. За­вьялов тайком ее разглядывал. А ведь хорошая девушка! Прав Павел! Аура у нее хорошая, как подсказывает чутье. Лицом не в мать, да и харак­тером, видно, в отца. Смыть с нее боевую рас­краску, будет похожа на Машу. Глаза близко по­сажены, губы тонкие. Алая помада ей не идет.

- Скажите, Мишу вчера уволили? - спросил он, когда бармен вновь отошел.

- Какого Мишу?

- Охранника.

- Ах, Мишу! Нет. Она долго кричала, но по­том унялась. Скажите, можно не любить родную мать?                       

Он растерялся.

- Так вот: я не люблю. Она мне жизнь слома­ет. Или уже сломала. Если бы не она, мы с Герма­ном давно были бы вместе.

- А вы уверены, что Герман вам так уж ну­жен?

- Да, - энергично кивнула девушка. И после долгой паузы, во время которой дважды глубоко

затянулась сигаретой: - Мы приехали сюда во­семь лет назад. Я пошла в десятый класс, меня посадили за одну парту с... Впрочем, неважно. Однажды в школу пришел Герман. К одной учи­тельнице, девчонки шептались, что у них роман. Как сейчас помню, был сентябрь. Очень жаркий. Перед последним уроком мы с девчонками сто­яли на крыльце. Я курила. Демонстративно. Ник­то не делал мне замечаний. Он был в светлой рубашке, без пиджака. А в руках галстук. Вылез из машины и первым делом снял галстук. По­том бросил его в машину, на переднее сиденье. Тогда у него были старенькие «Жигули». Так вот, он бросил галстук, захлопнул дверцу и поднял голову вверх, помахав кому-то рукой. Ветер тре­пал его темные волосы, и он улыбался. Прозве­нел звонок, все пошли в класс, а я нет. Знаете, я смотрела на него и не могла оторваться. Мне по­казалось, что это моя судьба. Потом... Он взо­шел на школьное крыльцо. Его взгляд безразлич­но по мне скользнул. Тогда еще не знали семью нового главы администрации, мы ведь только приехали. Он ждал кого-то. Я достала еще одну сигарету и закурила. Герман посмотрел на меня и вдруг сказал: «Мне не нравится, когда девуш­ки курят». Я улыбнулась жалко и сигарету бро­сила. Думаете, помогло? Курю я или не курю, какая разница? Если бы дело было только в этом! Ведь я ему прощаю гораздо больше! А он мне ни единой мелочи не может простить! Вскоре из школы вышла женщина, они отошли и стали о чем-то говорить. Я, как идиотка, стояла на крыльце. Потом сообразила, что выгляжу глупо. И побежала в школу. Рыдала в туалете до конца урока. Почему? Было такое чувство, что меня обокрали. Так оно и вышло. Герман и та жен­щина...

Она вдруг замолчала.

- Ника, - мягко сказал он, - в ту ночь, когда убили мою жену, вы были у него?

- Значит, у него была женщина? - встрепену­лась Вероника. - Я так и знала! Я даже знаю, кто она! О! Я знаю про него гораздо больше, чем он думает! Все эти романы... Герман просто играет. Он всю жизнь любит только одну женщину и стес­няется этого.

- Почему?

- Потому что она-то уж точно ему не пара! -рассмеялась Вероника. - Во-первых, она старше ' на несколько лет. У нее уже взрослые дети. Во-вторых, она никто. Для Германа это важно. У него большие запросы.

- Вы думаете, это она была в коттедже в ту ночь?

- Уверена! Он выдает ее за домработницу. И многие веря!. Но я - нет. Я поняла езде восемь лет назад, что это Судьба. Что меня ограбили. Надо было видеть их вместе! Когда это началось? Возможно, еще в школе. То есть когда Герман учился в школе. Я потому и спрашиваю.

- Я ничего такого не замечал, - растерянно сказал Завьялов.

- Скажите, что за неприятная история, в кото­рую попал Герман?

- Убийство. Он подбросил улики Павлу Пав-нову. Хочет посадить его в тюрьму. Потому что сам замешан в убийстве.

- Быть может, его мама попросила? - задум­чиво сказала Вероника. - Паша так часто зво­нил... Знаете, он способен штурмом взять наш

, особняк! По части гадостей мама изобретатель­на. Она испугалась, что от отчаяния я могу сбе­жать с Павлом. В Москву. Герман со мной не по­едет. А Паша... Да хоть на край света!

- Может, это выход?

- Нет. Я не могу жить без Германа. Неужели непонятно?

- А когда Горанин обратил на вас внимание? - Завьялов спохватился, что сказал глупость. - То есть, как вы познакомились?

- Дешевый трюк, подсмотренный мною в кино. Я сделала вид, что не смогла вовремя затормозить на светофоре и тюкнула бампером его машину. Долго готовилась. Три года. Разумеется, он уже знал, что я дочь мэра. Я вылезла из машины и тут же сказала, что заплачу. Принесу ему деньги. Он отказывался. Это была вторая его машина, «восьмерка». Видите, я все их знаю! Так же, как и его костюмы, наперечет. Скажите, что мне делать?

- Только не надо плакать.

- Ну уж нет! Второй раз лить слезы в этом кафе! И вы не Герман.

- Не понимаю, зачем он все-таки стал с вами встречаться?

- Не понимаете? - Она чуть не рассмеялась. - Да он тщеславен! Так же, как его костюмы, я знаю наперечет все его недостатки! Он долго не решался со мной спать. А когда узнал, что я де­вушка... Разумеется, сказал: «Ника, мы поженим­ся». Но что такое обещание Германа? Да ничто! Вы знаете. Я бы заставила его. С маминой по­мощью. Но мама пришла в бешенство. Она его ненавидит. И не потому, что бережет мою нрав­ственность. Не потому, что любит меня. Она ни­кого не любит. Герман сорвал ее планы, а она этого не выносит.