Галина Романова - Преступно счастливая

— Что замолчали, Людмила? — вкрадчиво-противным голосом поинтересовался Минин, наклоняясь в ее сторону. — Мог ваш муж спать с вашей подругой и сделать ей ребенка, а?

Мысли бешеными блохами запрыгали в башке.

А ведь Сережа первым предложил развести Машку на бабки. Его была идея, не ее. Она бы и не додумалась. Он всегда придумывал схему за схемой. И он про Машку вдруг вспомнил. А если не вдруг?! Если он и правда с ней встречался? И знал, что у нее есть деньги? И эта дрянь, которая теперь мертвая, гладила плакавшую Милу по голове и откровенно издевалась! Смеялась беззвучно ей в макушку! Мила думала, что обманывает подругу, а та обманывала ее!

Господи! Господи, а если это и правда Сережа ее убил?! Вдруг она начала его шантажировать, требовать, чтобы он ушел от жены, грозилась все ей рассказать? И он взял и убил ее! А все его рассказы про снятых на камеру телефона визитеров в Машкину квартиру в вечер убийства — это выдумка! Вдруг выдумка?! Он ведь так ей отснятый материал и не показал! Сказал, что спрятал надежно. Что, если его и нет на самом деле?

— Нет, не мог мой муж спать с моей подругой и сделать ей ребенка! — выпалила она, едва снова не расплакавшись, теперь уже по-настоящему.

— Откуда такая уверенность?

И она возьми и зачем-то нескладно так соври. Потом сто раз пожалела, что так сказала, но сказала:

— У моего мужа не может быть детей.

— Да? — Минин удивленно приподнял кустистые заросшие брови. — И медицинское заключение имеется?

— Господи! Ну, при чем тут медицинское заключение? — взвизгнула она, поняв, что глупо попалась. — Мы с ним столько лет вместе живем, и у нас нет ребенка. Со мной все в порядке. Я проверялась. Это у него проблемы.

Серега ей точно даст в зубы, с тоской подумала Мила, наблюдая за тем, как лениво что-то печатает следователь. Неужели заносит в протокол ее глупое вранье?!

— Вот, прочтите, распишитесь, — вытащил он распечатанный протокол допроса из принтера.

Мила вцепилась в бумагу, начала читать. Нет, слава богу, ничего там нет про Сережино мнимое бесплодие. Лишь бы потом еще не пристали. Ведь точно не отстанут, точно вызовут еще не раз. У них тут все так…

— Что писать?

— С моих слов записано верно, дату, подпись, — пробубнил Минин. И вдруг спросил: — А на что вы занимали у подруги, Людмила?

— Что? — Ее рука дрогнула, и подпись вышла корявой, неровной.

— Вы заняли у Стрельцовой три тысячи долларов. На что?

— Это имеет значение? — удивленно вытаращилась Мила, лихорадочно вспоминая, что на этот счет писал ее муж.

С глупым своим враньем все ответы перепутала.

— Нет, но все же интересно знать, зачем люди занимают такие суммы? — принялся рассуждать Минин.

Ему неожиданно понравилась ее реакция на его вопрос. Странная реакция, рассеянная. Будто не было у нее готового ответа. А он и задал-то его просто так, из любопытства.

— Вы не работаете. У мужа тоже нет постоянного места работы, но он будто бы рантье с приличным доходом. Зачем занимать, если есть средства?

— Это у мужа есть средства! — выпалила она со злостью и ничуть, в общем-то, не соврала. — А мне приходится каждую копейку выкраивать, чтобы себе что-нибудь лишнее позволить.

— Держит в черном теле? — изумился Минин, оглядывая ее наряд.

Вишнякова была одета с иголочки, и одета была дорого.

— Нет, он не держит меня в черном теле. — Она прекрасно поняла его взгляд. — Просто не дает мне на руки много денег. А мне бы их иметь хотелось.

— На что?

— Знаете… Я так хочу одно колечко! Так давно его хочу!

Мила прикрыла веками глаза, вспомнив свой недавний визит в ювелирный магазин. Пусть проверяет, сволочь! Она там в самом деле мерила кольцо с бриллиантом. Только не за три, а за четыре тысячи долларов. И ее запомнила девушка-продавец. Потому что они немного посплетничали о ее начальнике. И посмеялись.

— Ну, хорошо, купили вы колечко. А дальше?

— Что дальше? — Мила протянула ему подписанный протокол.

— Как мужу скажете, откуда оно?

— Мой муж понимает в бриллиантах столько же, сколько и моя бабушка, не способная отличить самоварное золото от настоящего! — Ее губы сложились насмешливой дугой. — Я бы ему сказала, что это бижутерия. И все!

— То есть он не знал о занятых вами деньгах? — уточнил Минин и тут же пожалел, что не внес это в протокол.

— Нет… Не знал, — нехотя обронила Мила и покусала снова губы.

Этой импровизации в Сережином списке ни хрена не было. Она должна была сказать, что они заняли деньги на новую машину. Заняли потому, что не хотели выдергивать деньги с процентного счета. И кредит брать не хотели. А Машка дала в долг без процентов. За год расплатились бы.

Так вот она должна была сказать следователю. Но он, сволочь, сбил ее с толку своими вопросами и утверждениями, что у ее Сережи мог быть роман с ее подругой! И что та могла забеременеть именно от него!

Бред!

— Хорошо, ваш муж не знал о том, что вы заняли у подруги три тысячи долларов. Вы хотели купить себе колечко и выдать его за бижутерию. А как, скажите, вы бы стали отдавать своей подруге долг, а?

И следователь вдруг уставился на нее зло и непримиримо. Как на убийцу!

— Скроила бы! — фыркнула Мила с наигранной веселостью.

— Что, простите?! — Сальные волосы на его макушке, кажется, шевельнулись. — Скроили?

— Да.

— А это как? Я понимаю школьников, которые кроят на школьных завтраках и обедах, но вы-то как бы смогли?

— Это, знаете, просто.

Мила снисходительно улыбнулась, вытянула ножки в дорогих сапогах, покрутила носком левого сапога туда-сюда. И спросила:

— Как думаете, сколько стоят мои сапожки?

— Ну… Не знаю… — Минин внимательно осмотрел дорогую замшу, сделал щедрую надбавку на возможную цену и сказал: — Тысяч двадцать?

— Три с минусом, товарищ следователь. — Мила резко убрала ноги в дорогих сапожках под стул. — Сапогам этим цена сорок три тысячи рублей. И то мне повезло. Попала на распродажу. Ликвидация коллекции. А полная их стоимость составляла… Сто десять тысяч рублей.

— Сколько? — Минин охрип. — Сапоги за сто десять тысяч рублей?

— Ага… — Она удовлетворенно закивала.

Наконец-то ей удалось отвлечь этого противного мужика.

— А вы купили за сорок три?

— Ага…

— А мужу сказали, что за?..

Он честно оторопел. И тут же вспомнил свою жену, которая тянет у него деньги из кошелька день за днем. И все говорит, что не хватает. Неужели обманывает его? Он же никогда не проверяет чеков! Никогда!

— Правильно! Мужу я сказала, что купила их за сто десять тысяч! И он даже не усомнился! Ценник на сапогах оставался прежним. И так почти всегда. В этом и заключается мой краеж! Так что за год три тысячи долларов я собрала бы без проблем, не сомневайтесь. А тут просто приспичило. Колечко могли купить…