Потрясающий мужчина - Робертс Нора
– Сам вижу, – перебил ее Уитни. – А вы помните, кто вы такая, Даллас? Представляете себе последствия? – Он поднял руку, не давая Еве возразить. – Подумаешь, список имен, какие-то цифры… Стоит всему этому выйти за пределы моего кабинета – и все: конец и вам, и расследованию! Вы этого хотите?
– Нет, сэр.
– В общем, сперва найдите дневники и связь между Шерон Дебласс и Лолой Старр, а потом мы прикинем, какие карты у нас на руках.
Пока ясно одно: Симпсон как-то замешан в этом деле. Он знал Шерон Дебласс, не исключено, что она его шантажировала. А теперь он лезет из кожи вон, чтобы помешать следствию.
– Значит, мы должны его обойти. – Уитни запер папку в свой сейф. – Никто не должен знать, что вы раздобыли, Даллас, даже Фини.
Ясно?
– Так точно, сэр. – Понимая, что ничего больше не добьется, Ева пошла к двери, но у порога обернулась. – Довожу до вашего сведения, майор, что в этом списке нет одного имени. В нем нет Рорка!
Уитни поймал ее взгляд и кивнул.
– Я же сказал, Даллас: читать я умею.
Мигающий огонек на пульте в кабинете сигнализировал о свежем сообщении. На поверку их оказалось целых два, оба от судмедэксперта. Ева отозвалась и услышала:
– Готовы анализы по вашему соседу, Даллас.
Поздравляю: вы попали в «яблочко».
– Черт! – Она провела рукой по лицу. – Пришлите мне результаты.
Хетта Файнштейн открыла дверь на ее звонок.
Ева почувствовала аромат лаванды и свежеиспеченного домашнего хлеба.
– Лейтенант Даллас!
Миссис Файнштейн приветливо улыбнулась и пригласила Еву войти. На телеэкране разглагольствовали участники ток-шоу; зрители имели возможность подключиться к программе и стать полноправными собеседниками. Темой обсуждения был нашумевший законопроект о реорганизации системы образования. В данный момент на экране мелькали лица женщин и детей разных возрастов. Каждый говорил о своем, стоял невыносимый шум.
– Как мило, что вы зашли! У меня уже перебывало немало гостей. Это очень утешает! Хотите печенья?
– Спасибо. – Ева тут же выругала себя за согласие, села на диван и обвела глазами маленькую уютную квартирку. – Вы с мистером Файнштейном, кажется, раньше держали пекарню?
– Да! – донесся из кухни голос Хетты Файнштейн, потом послышались ее шаги. – Мы перестали этим заниматься всего пару лет назад.
И надо сказать, дела шли отлично: люди любят настоящую выпечку. А у меня всегда неплохо получались пирожные и торты.
– Вижу, вы продолжаете заниматься этим дома.
Хетта поставила на столик блюдо золотистых бисквитов.
– Да, доставляю себе такое удовольствие.
Слишком многие не имеют понятия, что такое домашняя выпечка. Это, конечно, дороговато, но ведь стоит того!
Ева попробовала печенье и не могла с ней не согласиться.
– Наверное, пирог, которым лакомился ваш муж перед тем, как умереть, – тоже ваше изделие?
– В моем доме вы не найдете магазинных поделок! – гордо объявила Хетта. – Стоило мне что-то вытащить из духовки – и Джо мигом это уплетал.
– Значит, тот пирог испекли вы, миссис Файнштейн?
Старушка помигала и опустила ресницы.
– Да, я.
– Знаете ли вы, что погубило вашего мужа, миссис Файнштейн?
– Знаю, – она вздохнула. – Обжорство. Я говорила ему: не ешь! Специально предупреждала: не трогай этот пирог, он для миссис Хеннесси, соседки напротив.
– Для миссис Хеннесси? – Ева недоуменно покачала головой. – Так вы…
– Конечно, я знала, что он все равно его слопает. В этом смысле он был очень эгоистичен.
Ева откашлялась:
– Нельзя ли выключить телевизор?
– Что? Ах, простите! – Хозяйка вспыхнула и приложила ладони к щекам. – Очень невежливо с моей стороны. Я так привыкла, что он все время включен, даже перестала замечать. Сейчас, минутку. Это новая система…
Ева терпеливо ждала, когда она выключит телевизор.
Поразительно! Эта женщина умела печь отравленные пироги, но не могла справиться с собственным телевизором… Чего только не бывает!
– Миссис Файнштейн, прошу вас ничего не говорить, пока я не зачитаю вам ваши права и вы не убедитесь, что все поняли. Вы не обязаны давать показаний…
Слушая Еву, Хетта ласково улыбалась. Когда формальности закончились, она с легким вздохом произнесла:
– Я и не ждала, что это сойдет мне с рук.
– Что именно, миссис Файнштейн?
– Отравление Джо. Хотя… – Она по-детски поджала губы и лукаво взглянула на Еву. – Мой внук – адвокат, настоящий умница. Так вот, он говорил, что поскольку я не велела Джо есть пирог, специально предупредила – не трогай, то виноват в случившемся сам Джо. – Теперь она смотрела выжидательно.
– Вы хотите сказать, миссис Файнштейн, что добавили в пирог с заварным кремом цианистый калий с намерением убить мужа?
– Нет, милочка. Я хочу сказать, что добавила в пирог цианистого калия и очень много сахару и запретила мужу к нему прикасаться. «Джо, – сказала я, – не смей даже нюхать этот пирог с заварным кремом! Я испекла его не для тебя. Ты меня слышишь, Джо?» – Старушка безмятежно улыбнулась. – И он ответил, что все отлично слышит.
Прежде чем уйти к подруге играть в карты, я повторила для верности: «Я серьезно, Джо. Не трогай пирог». Я подозревала, что он не послушается, но решал он уже сам, разве не так? Если хотите, я расскажу вам про Джо.
Она подвинула Еве поднос с печеньем и, видя, что та колеблется, весело рассмеялась:
– Дорогая моя, вам совершенно нечего опасаться, даю слово! Я только что скормила целую дюжину очаровательному мальчугану из квартиры сверху.
В доказательство своей искренности она сама взяла не глядя печенье с блюда.
– Так о чем я? Ах, да, о Джо. Он мой второй муж, – доверительно начала миссис Файнштейн. – В апреле исполнится полвека, как мы женаты. Он был хорошим супругом и неплохим пекарем. Но некоторым мужчинам противопоказано уходить на покой. В последнее время он стал совсем несносным. Только и делал, что жаловался, ныл, упрекал меня. Сам не прикасался к муке, но зато стоило ему увидеть миндальное пирожное – мигом в рот!
Что и говорить, этой женщине можно было посочувствовать. Сделав над собой усилие, Ева спросила:
– Вы отравили его за то, что он слишком много ел?
Розовые щечки Хетты обиженно надулись.
– На первый взгляд может показаться именно так. Но на самом деле все куда серьезнее. Вы еще так молоды, милочка, и, наверное, не замужем?
– Нет.
– Семья, конечно, источник комфорта, но иногда она страшно раздражает. Со стороны невозможно понять, что происходит между супругами. Джо был нелегким спутником жизни и, к сожалению, обладал дурным характером – как ни грешно плохо отзываться о покойных. Он любил доставлять мне неприятности, лишать маленьких радостей. Например, месяц назад я испекла на праздник поваров прекрасный торт «Башня удовольствия», так он нарочно слопал половину!
А потом еще заявил, что, мол, сухой! – Хетта поперхнулась, до сих пор переживая оскорбление. – Можете вы себе такое представить?!
– Не могу, – отозвалась Ева слабым голосом.
– Он сделал это, просто чтобы меня позлить.
Так он показывал свою силу. Я уже тогда решила испечь этот пирог, только надо было все приготовить. А когда испекла, наказала ему его не трогать и ушла играть в картишки. Я совсем не удивилась, когда, вернувшись, узнала, что он не послушался.
Недаром он был обжорой! – Хетта взмахнула печеньем, прежде чем отправить его в рот. – А обжорство – один из семи смертных грехов. Он заслужил такую смерть в наказание за свой грех!
Вкусное печенье? Угощайтесь!
«Раз старушки подкладывают яд в пироги с заварным кремом, значит, мир сошел с ума», – думала Ева, наблюдая за невозмутимым спокойствием Хетты. И ведь скорее всего почтенная бабуля выйдет сухой из воды! Даже если ее посадят, то определят на кухню, где она с радостью будет выпекать печенье и пироги для остальных заключенных.
Ева вернулась в участок, составила рапорт, наскоро пообедала в столовой и снова занялась срочными делами. Она обработала половину Нью-Йоркских банков, когда вошел дежурный и передал ей пакет – очень знакомый пакет…
