Под сенью омелы - Александра Васильевна Миронова
Аля замолчала, обдумывая информацию. И решила попробовать:
– А что в городе про Шульмана говорят?
– Что прирезали его, как свинью. Так ему и надо! – запальчиво воскликнула девочка.
– Ну что ж ты так, – вздохнула Аля.
– Потому что он свинья и есть! – взъерепенилась Инна.
– Как насчет того, что друзей убивать нельзя? – не удержалась Аля.
– Он мне не друг, – отрезала Инна.
– Допустим. А Володю тогда за что? – Она была уверена, что девочка уже в курсе убийства журналиста, и не ошиблась.
– Говорят, что за расследования, – вздохнула та.
– А за какие, не говорят?
– Не-а, – покачала головой Инна, – но если я узнаю, то обязательно вам позвоню.
– Хорошо, – Аля поднялась с кресла, кивнула Инне и направилась к выходу, но, перед тем как открыть дверь, остановилась.
– А с теми китайцами что случилось?
– С какими?
– Которые хотели мусоросжигательный завод строить?
– Да ничего, – пожала плечами Инна. – Посчитали убытки и распрощались с этой идеей.
– Сами или кто подсказал?
– Вроде сами, – довольно уверенно ответила девочка, но вдруг голос у нее задрожал, и она спросила совсем по-детски: – Алевтина Сергеевна, а мама из-за этой картины не пострадает?
Але очень хотелось бы сказать, что нет, но она старалась не врать, если у нее была такая возможность.
– Может, и пострадает, – честно ответила она. – Ты ведь несовершеннолетняя, а ответственность за несовершеннолетних несут родители. А это что? – она указала на два диплома, висящие на стене и свидетельствующие о получении какой-то ступени в боевых искусствах.
– Это я на айкидо записалась, – Инна подошла к ней и тоже уставилась на дипломы, в голосе сквозила гордость. – Вы же знаете, что меня одноклассники несколько раз уже били.
– Знаю, – Аля с трудом удержалась, чтобы не обнять девчонку и не чмокнуть в зеленую макушку. Маленький стойкий боец за свои идеалы и за благополучие других вызывал у нее щемящее чувство жалости.
– Ну вот я туда и записалась.
– Так ты теперь еще и морды начнешь всем бить? – вздохнула Аля, предчувствуя новые неприятности.
– Нет, что вы! – запротестовала Инна. – Айкидо исключительно мирная и созидательная тактика. Направленная на то, чтобы использовать энергию противника против него.
– Ну-ну, – неопределенно промычала Аля. – Все, пока. Постарайся хотя бы пару месяцев в участок не попадать. Иначе маме твоей точно конец. Не в тюрьму, так в психлечебницу попадет. Береги ее, тебе с ней очень повезло.
Елена Петровна так и не вышла из своей комнаты, а Аля решила ее не тревожить. Аккуратно переобувшись и тихонько прикрыв за собой дверь, она спустилась пешком по серой, истертой бесчисленными подошвами лестнице, раздумывая над тем, куда ей направиться.
Надо перезвонить в гараж к Васе, попросить его парней заняться ее машиной, если ею еще можно заняться. Затем заглянуть к Лизе – до ее работы еще оставалось время, по идее, девушка должна быть дома. Потом зайдет проведать Рому, а ближе к вечеру займет пост у дома Серябко, чтобы поговорить с ним по душам.
Она набрала номер мужа, но тот не ответил. Спит, наверное. Не успела она дать отбой, как на телефоне появился входящий вызов. Свет.
– Аля, ты сейчас где? – поинтересовался следователь.
– Далеко от тебя, – уверенно заявила Аля.
– А откуда ты знаешь, где я? – удивился Свет.
– Потому что там, где я, случайные люди не ходят.
– Не такой уж я и случайный, – обиделся Свет. – Ты можешь приехать в управление? Есть новая информация, которую я хотел бы с тобой обсудить.
Аля вначале хотела отказаться. У нее были собственные планы по расследованию и очень ограниченное время, но, возможно, Свет действительно раздобыл какую-то информацию, которая может оказаться ей полезна.
– Буду через полчаса, – скупо сообщила она и дала отбой, соображая, как бы ей побыстрее добраться до управления. По всему выходило, что единственный способ – это сесть на трамвай и доехать до центра, а там нырнуть во дворы и добраться до управления пешком.
Трамвай был переполнен рабочими, едущими домой со смены. Алю просто внесло туда толпой и зажало между двумя мужиками, один из которых явно ничего не слышал про то, что человечество изобрело душ, мыло и дезодоранты. Она старалась не дышать. Ей приходилось несколько раз выходить из трамвая, чтобы толпа сама не вынесла ее на мостовую, а затем волна снова вносила ее в трамвай, и неизменно она оказывалась рядом с мужиком, задыхаясь от миазмов.
Настроение было хуже некуда. Пока что она ничего не понимала. Связующим звеном между Вовкой и Шульманом был Серябко, но тот жив и здоров. А если Шульман нанял Вовку, чтобы тот накопал компромат на Серябко, а Серябко об этом узнал и решил избавиться одним махом и от мелкого шантажиста, и от солидного соперника? Версия была годной, вот только если верить Лизе, то Шульман и Серябко вместе построили загадочный завод и довольно мило уживались на одной территории. Только стоило ли верить Лизе? Та дурой не была и в попытке выгородить любимого человека (а в том, что девушка продолжала любить мерзавца, испоганившего ее жизнь, Аля даже не сомневалась) могла наврать. Ведь опровергнуть ее слова Шульман уже не сможет.
С трудом дождавшись нужной ей остановки, Аля вывалилась вместе с толпой на серую дождливую улицу и глубоко вдохнула несколько раз, чтобы выгнать из легких ужасный смрад. Уличные ароматы не сильно отличались от трамвайных, и Аля закашлялась. С трудом отдышавшись, она набрала Васю. Выслушав причитания, что ее ведро с гайками уже даже на запчасти не продашь, напомнила ему о том, что на прошлой неделе на своем ведре проезжала мимо его гаража и видела там две роскошные тачки, которым там делать было совершенно нечего (Вася возмутился, ясное дело, что он приличный человек, а у нее ни стыда, ни совести!), после чего смиренно пообещал направить своих парней за ее колымагой.
Затем Аля еще раз набрала Рому, который извинился за то, что пропустил ее звонок, ведь к нему заглянула Ника. Аля устало вздохнула – Ника, как кошка, сожравшая чужое мясо, вину осознавала и пыталась загладить. Вот и теперь приехала с двумя огромными сумками свежих фруктов и соков, которые ей подарили мифические благодарные клиенты. А также привезла мамин чай.
В этом была вся Ника – подарки для сестры и ее больного мужа она списывала на дары от благодарных клиентов, которые ей совершенно не нужны, она
