Энн Стюарт - Ходячая неприятность

Может, чтобы учинить какую-нибудь глупость, например, сообщить, что завязывает с пьянством, и получить в ответ ободряющее поглаживание по голове. Может, чтобы снова поссориться, и тем самым оправдать возвращение к вожделенной бутылке. А может, чтобы совершить то, что в конечном итоге и сделал.

Что ж, он своего добился. Если честно, даже дважды, и Джеймс вполне был готов на третий раунд, если бы Салли не выглядела такой утомленной. В первый раз он сумел отчасти сохранить хладнокровие. Чистое упрямство с его стороны. Последние несколько дней чертовка явно забавлялась, и ему нестерпимо захотелось стиснуть насмешницу в объятьях и посмотреть на потрясенное от наслаждения лицо.

И Салли оказалась удивительно отзывчивой. Не дрогнула, не отступила, даже когда он сбросил с нее одежду. Горела в его руках, как факел, и он едва не утратил самоконтроль, запылав вместе с ней.

Но во второй раз его хваленое самообладание испарилось. Джеймс пытался убедить себя, что просто стремился доставить партнерше максимальное удовольствие, но каким-то образом собственная невыносимая потребность стала подавляющей. Особенно когда Салли опрокинула его на спину и принялась ласкать, врачуя легчайшими поцелуями избитое туловище.

Даймонд и не подозревал, какие нежные у нее руки. Вне спальни Салли была трогательно неуклюжей, но в постели являла собой изящную, грациозную, волшебную лань. Во второй раз он забыл о своем мастерстве и опыте. Они воспарили вместе, и Джеймс не смог сдержать приглушенный крик удовольствия, когда слился с ней воедино. И прекрасно помнил, что выдохнул ее имя.

И вот сейчас сидел и смотрел на безмятежно спящую девушку… на полоски высохших слез на бледных щеках, на спутанные шелковистые черные волосы. Надо встать и уйти, вернуться в собственную постель и в собственную жизнь.

Ведь фантазерка получила все, о чем мечтала. Переспала со своим драгоценным воображаемым Филипом Марлоу. Заполучила в постель Сэма Спейда… нет, соблазнила Сэма Спейда в девической кроватке, где ее настигли первые эротические грезы. И Джеймс старательно изображал именно Спейда, потому что не смог с собой совладать. Потому что Салли сделала его уязвимым, чего никто – ни мужчины, ни женщины – не сумел добиться при всех стараниях.

Но ведь он вовсе не Филип Марлоу, и даже отдаленно его не напоминает. И он здесь не для того, чтобы воплотить в реальность ее давние мечты, прикинувшись сказочным возлюбленным. Это шоу только на одну ночь, о чем он первым делом с утра пораньше и заявит.

Пора найти себе кровать и забыть о восхитительном теле, свернувшимся калачиком под одеялом. Забыть, как она обвивала его руками и ногами. Забыть, как она всхлипывала от удовольствия… вроде бы точно так же, как другие женщины, но совсем по-другому. Черт, да эти постанывания будут сниться ему очень, очень долго.

Все, что нужно сделать – выползти из постели, не разбудив Салли. И тогда все будет отлично. Все, что нужно сделать – уйти прямо сейчас, немедленно, пока ситуация еще больше не запуталась.

Но рука по собственной воле сдвинула прядь волос с припухшего рта. Салли во сне привалилась к нему, уткнулась лицом в его ладонь, как довольный котенок, и пробормотала что-то невнятное. Что-то ужасно близкое к слову «любовь», но Джеймс не рискнул попросить ее повторить. Оставалось только надеяться, что у него разыгралось воображение. И не выдавать желаемое за действительное.

Почти до рассвета Даймонд не мог выбраться из этой постели. Существовало что-то завораживающе мирное о том, как она спала, в противоположность неуемной энергии и непрестанной болтовне в течение дня. А потом никуда не ушел, только осторожно переместился в продавленное складное парусиновое кресло рядом с кроватью.

Сидел в надетых, но не застегнутых джинсах и смотрел, как она спит. Прекрасно понимая, что если в будущем намерен устроить себе хотя бы подобие нормальной жизни, то в последний раз наблюдает за спящей Салли. Когда взойдет солнце, они вернутся к чисто деловым отношениям. Вернутся к поискам ее сестры. Вернутся к реальности.

Нравится ему это или нет.

* * *

Джеймс проснулся и с трудом пошевелил затекшими членами – последствие непроходимой глупости засыпания в кресле. На улице снова похолодало, и воздух, поступающий через открытое окно, явно посвежел.

Кровать была пуста, куча одеял валялась на полу. В трубах шумела вода, должно быть, Салли принимала душ. Посмотрел себе на колени. Она укрыла его одним из одеял. Подоткнула со всех сторон.

Джеймс внимательно разглядывал интересный образчик линялого лоскутного дизайна. Десятилетия прошли с тех пор, как кто-то его укутывал. Нахлынули невиданные ощущения… неловкость и, как ни странно, сентиментальное умиление.

Детектив сорвал с себя одеяло и сердито вскочил. Он вовсе не нуждается в подобной заботе. Да просто на дух не переносит. Почему, черт возьми, она этого не понимает? Какого дьявола это его так тронуло?

Джеймс прошел мимо первой ванной и заковылял по коридору. Услышал шум душа и ощутил, как старый компаньон – чувство вины начинает проедать дыру в животе. Салли наверняка многого от него ждет, к гадалке не ходи, придется сообщить, чтобы ни на что не рассчитывала.

Он умылся в ванной внизу, натянул свежую футболку и почистил зубы. Зеркало отобразило незначительное улучшение внешности – черные синяки под глазами начали желтеть, ссадины на лице поджили. И все же он по-прежнему выглядел как человек, десять раундов противостоявший Кинг-Конгу. Хотя губы своей припухлостью обязаны не кулакам бандитов.

Даймонд вышел в коридор, в ноздри сразу ударил запах кофе. Настоящего, не растворимого – самый восхитительный запах в мире. Джеймс решил подождать с объяснениями. Ради достойного кофе он готов смириться с томным взглядом и утренним поцелуем. Даже с тремя или четырьмя поцелуями. Можно даже ненадолго вернуться в скрипучую железную кровать…

«Остынь, парень, - приказал он себе. - Выбрось из головы дурацкие фантазии. Прошлая ночь была последней, сегодня утром настал совершенно другой день». Расправив плечи, Джеймс вошел в огромную старую кухню и застыл от изумления.

– Доброе утро, красавчик, – кокетливо промурлыкала дамочка возле стола, махнув в его сторону чашкой кофе. – Хотите?

На Даймонда взирали ярко-синие глаза Салли, хотя и не такие теплые и счастливые. Да и губы, как у Салли, если не считать того, что Джеймс вовсе не горел желанием их поцеловать. Светло-пепельные волосы, и, вопреки его сведениям, особа выглядела старше тридцати, возможно, благодаря жизненным перипетиям, если не годам.

– Привет, – безучастно ответил он, не двинувшись с места.